Лекции по истории позднего средневековья - Тимофей Грановский

Но вместо того чтобы воспользоваться нежданным успехом, Карл тратил время на празднества и игры, между тем как в тылу его готовилась величайшая опасность. Венецианцы, превосходившие политическим положением другие государства, поняли первые всю опасность [которая грозила] итальянскому полуострову от иностранцев. Они успели сообщить эти опасения не только итальянским князьям, но и Максимилиану Немецкому, Генриху VII Английскому и Фердинанду Католику. Фердинанд Католик и Максимилиан приняли деятельные меры, приготовившись к войне настоящей. Карл, пируя в Неаполе, узнал, что папа отложился, Людовик Моро соединился с венецианцами и ему угрожают испанцы. Он поспешил отступить, оставил отряд войска в Неаполе и поспешил во

Францию. На речке Таро 6 июля 1495 г., недалеко от Форново (в Пармском герцогстве), неприятели ему отрезали отступление в числе 40000 итальянцев, а французов было втрое менее. Тем не менее итальянцы были разбиты, французы не потеряли ни одной пушки и очень мало людей, успели проникнуть во Францию. Этот союз в Италии, в Венеции против Карла служил первым признаком истинных политических отношений, когда получило место понимание общей опасности и общих целей. Перевес, который могла одержать Франция над другими странами, был устранен. Но Карл готовил новое войско, новый поход в Италию. В 1498 г. среди этих приготовлений его застигла смерть. Войска в Неаполе принуждены были или сдаться, или возвратиться во Францию (против них образовалось народное восстание, и они не могли противиться). Савонарола, стоявший во главе партии, ждавшей французов в Тоскану, был сожжен. После него [делами правления] овладела умеренная партия, агентом которой был Макиавелли.

Преемником Карла был во Франции усыновленный Людвиг XII (Карл потерял детей), герцог Орлеанский. Он не обещал хорошего правления, с молодости отличался он жестоким нравом, стоял во главе феодальной оппозиции против Карла, но, вступив на престол, заслужил имя отца отечества. Редкий государь оказывал такое попечение о благе низшего народонаселения. Несмотря на тяжесть веденных им итальянских войн, он сделал многое для низших классов. Наследовав притязания [Карла] на Неаполь, он присоединил личные права на Милан как потомок Валентины Висконти (дочери Иоанна Галеаццо Висконти), из фамилии, предшествовавшей Сфорцам в Милане. С папой Александром VI он заключил тесный союз, дав сыну его Цезарю герцогство Валентинуа во Франции и женивши его на родственнице. Отправившись в Италию летом 1499 года, он овладел Миланом, но в 1500‑м году утратил его обратно. Людовик Моро первый увидел результат своей политики; он воротился было в Милан, но попался французам, был отослан маршалом Тривульцио в Лион и умер в заточении во Франции в замке Loches, в Berry. Милан сделался французской провинцией. В средней Италии Людвига поддержал Цезарь Борджиа, соединивший под свою власть всю Романию.

Жизнь и дела Цезаря — это самый из любопытных эпизодов той эпохи. Если читать памятники и видеть средства Цезаря, мы поймем, почему, несмотря на всю жестокость и безнравственность его политики, он внушал такое уважение итальянским патриотам. В Романии, подчинив ее как собственное княжество, он ввел необыкновенный порядок; он заложил начало первому итальянскому государству, какое только могли итальянцы противопоставить иноплеменникам. Вот причины пристрастия Макиавелли к Цезарю и странная любовь к нему прочих патриотов. Но во всяком случае нельзя не пожалеть о народе, который нуждался в таких (страшных) средствах для своего поддержания, какие употреблял Цезарь. Вступая в Южную Италию, Людвиг заключил предварительно тайный договор в Гренаде с Фердинандом Католиком, предложив ему поделиться Италией (королевством Неаполитанским. Здесь было отброшено все понятия о праве, о законности. Решение вопроса предоставлено праву сильного). Испанцы под предводительством Гонзальво Кордуанского под видом помощи Неаполю были впущены в него Фридрихом, наследником Фердинанда; но когда французы (1501) явились в Рим, они открыли свое намерение; Фридрих сдался, но остальное время прожил во Франции. Французы и испанцы овладели и присвоили королевство себе. Но согласие между ними продолжалось недолго. В дележе Фердинанд обманул Людвига. Людвиг начал войну с Фердинандом. Итальянские государства переходили от одной стороны к другой. Наконец, разбитый при Гарильяно (1504), Людвиг уступил Неаполь Фердинанду. Между тем Александр VI умер. Макиавелли говорит: Цезарь Борджиа был даровитый человек, он рассчитал все случаи, только не рассчитал (одного, скорой) смерти отца (Планы его все рушились); враги его все вышли, Испания и Франция подали помощь им. Новый папа Юлиан II был из самых суровых противников Цезаря. Он потребовал возвращения Романии (папе); Цезарь был взят в Италии, бежал в Испанию и убит в незначительной стычке в Италии. Но опасность со стороны иностранцев (которая грозила от Франции) была ясна, и, несмотря на то, итальянцы не могли воздержаться от этой привычки, которая погубила их: они вели междоусобные войны и призывали иностранцев решать их.

Лекция 17 (29 Ноября)

Мы видели, каков был исход Цезаря Борджиа. 26-дневное правление преемника Александра VI — Пия III не оставило следа; но Юлий II имел великое влияние на судьбы Италии. Он принадлежал к числу тех итальянских изгнанников, которые в 1494 г. склонили Карла VIII в походе его в Италию. Во все время жизни, будучи кардиналом, он находился в оппозиции с папою. Вступив на престол, он обнаружил замыслы, каких мы давно не видели у пап итальянских. Ему было около 70 лет, но он сохранил энергию тела и духа. Его несправедливо упрекают в том, что он не дорожил значением папства, напротив, немногие так высоко понимали это значение; но у него были свои личные страстные цели — освобождение Италии от иноплеменников. Этой цели он подчинил значение папы. Но он дурно взялся за это. Когда он вступил на престол, Северная Италия принадлежала французам, также Милан и Генуя; Флоренция под восстаниями демократии (восстановленным демократическим правлением) не могла играть великой роли, которую играла прежде в судьбах Италии; Южная Италия находилась в руках Фердинанда Испанского. Собственно, одно только итальянское государство оставалось твердым, на которое с надеждой обращали взоры патриоты, — Венеция. С нею–то начал спор Юлий II; он потребовал от нее возврата земель, занятых в Романии; он отыскал старинные права пап на некоторые города, принадлежавшие Венеции. Венециане отказали — тогда раздраженный старик обратился к Франции, Испании (Максимилиану), князьям итальянским и всем предложил участие в добыче Италии. На Венецию он наложил проклятие и на тех, кто войдет с нею в сношения. В Камбрев исходе 1508 г. (10 декабря) составилась известная Камбрейская лига, в которую вступили Фердинанд, Максимилиан, Людвиг, папа, король венгерский, герцог Савойский и Феррарский и мелкие итальянские владетели. Каждому определен был известный участок в добыче Венеции. Уже против этих одних сил не могла бороться Венеция, но к этому прибавились утраты (торговой) монополии на Востоке, неудачи в битве на берегах Индии с португальцами. Можно представить положение. К этим несчастьям присоединилось еще другое: пороховой магазин в Венеции был взорван; крепость, выстроенная в Бресчии, была также взорвана на воздух вследствие несчастного случая; суммы, посланные в пособие Венеции, были захвачены. Но она не унывала. Никогда, может быть, она не заслуживала такого уважения. Она призывала к оружию всю Италию, и было ясно видно, что дело идет не об одной Венеции, а о целой Италии; теперь или никогда можно было освободить ее от иностранцев (Лучшие юноши вступали в венецианскую службу). 614 дворян венецианских употребили большую часть своего состояния на вооружение отдельных отрядов. Одним словом, все силы ее были напряжены для неравной борьбы. Но сенат Венеции, правительство не могли отделаться от той обычной недоверчивости к отличным гражданам, которую мы встречаем везде (во всей венецианской истории), вместо того чтобы вверить войско одному начальнику, они разделили власть между двумя — Петильяно и Альбиано. Трудно было сделать выбор более неудачный; оба они пользовались военной репутацией, но отличались совершенно разными качествами. [Альбиано был раздражительный, исполненный ненависти к иностранцам, давно живший только надеждою сразиться с ними; Петильяно — старик осторожный, искусный военачальник, но не способный разделять власть с молодым и пылким Альбиано.] При Аньядело в 1509 г. встретились французы с венецианцами. Между военачальниками произошло несогласие; Альбиано начал сражение, товарищ ему не помог, венециане были разбиты наголову. Это была также последняя национальная битва, проигранная Италией. Надолго не видела после Италия национальных дружин своих. Здесь пали лучшие ее представители. Она, по крайней мере, гордилась, что из 8000 павших не найдено было ни одного с раной в спину. За победой Людвига наступил ряд неудач. Максимилиан овладел владениями на севере, города сдавались один за другим, Людвиг подступил к самой Венеции и пустил в нее несколько (сот) ядер. Но в этих страшных обстоятельствах сенат не терял духа, укреплял Венецию, готовился к войне насмерть и между тем выжидал более благоприятных обстоятельств. Дело в том, что для таких опытных политиков, какие стояли во главе Венеции, было ясно, что противиться открытыми силами невозможно и союз Камбрейский не прочен. Первый примирился с ними бывший виновник союза Юлий II. Ему было жаль Венеции, он прекратил военные действия, снял проклятие и принял роль посредника между Венецией и Испанией. Венеция сделала несколько уступок Испании, опасность с этой стороны миновала. Максимилиан, который сам не в силах был вести войну и поссорился с Людвигом, отказался также от союза; остался один Людвиг, сделавший всего более (вреда Венеции) и ничего не получивший в добычу. Таким образом, Людвиг не отступился от намерений. Против него в Риме в 1511 составилась Святая лига для изгнания иностранцев и противников из Италии между папой, Венецией, Фердинандом и Максимилианом. Война эта продолжалась с лишком 3 года. Союзники беспрестанно изменяли один другому, переходя с одной стороны на другую. В 1512 г. Франция, по–видимому, одержала перевес над своими врагами; явившийся на театре войны племянник короля Гастон de Foix, герцог Неймурский, одержал в три месяца четыре большие победы, но это стоило большого числа воинов. При Равенне пало 12000 испанских ветеранов, соединенных с папскими войсками, но здесь был убит Гастон, ему было тогда 23 года от роду. Вместе с ним счастье оставило французские знамена. В 1513 г. они были наголову разбиты при Наварре швейцарцами; в 1514 г. грозили самой Франции иноплеменники; Генрих VIII сделал вылазку (во Фландрии), швейцарцы были около Дофине. Максимилиан соединился с Генрихом VIII; на юге союзник Франции — король Наваррский утратил все земли по ту сторону Пиренеев. Людвиг заключил мир с противниками, но умер в начале 1515 г. Юлий II умер еще в 1513 г. По наружности результаты войн Карла и Людвига были уравнены. Милан был отнят у французов; в Неаполе они недолго удержались, дело было ознаменовано утратами, расточением сил, бесплодной славой. Но если вглядеться внимательнее, то мы видим, что эти войны произвели великие перемены в отношениях государственных. В течение средних веков народы европейские пришли в тесные связи между собой, и теперь образовалась система политического равновесия. Усилия Франции показали опасность другим державам. Самые войны носят теперь уже другой характер, чем в средние века. Известно, как мало кровопролитны были сражения средних веков; войны же итальянские редко оканчивались без страшного кровопролития. Но можно сказать, что здесь в последний раз блеснули рыцарские доблести средних веков; следственно, видим здесь странную смесь рыцарских преданий с новым порядком и рыцарство возвеличено было здесь некоторыми высокими личностями; таков был рыцарь без страха и упрека Баярд (о котором мы имеем превосходную современную историю, составленную человеком, близким к нему: хроника о добром рыцаре Баярде). Таково было и другое лицо‑La Тгеmaui11е, затем Гастон. Читая в современных источниках характер лиц вождей итальянских войн, мы увидим резкую противоположность между этими рыцарями и испанскими полководцами, Ганзольво Кордуанским, Петром Наваррским и другими вождями испанскими, которые вовсе не дорожили рыцарской честью; Испания познакомила тогда Европу с войнами бесчеловечными, без рыцарской поэзии, которых цель была одна — успех без разбора средств. Но этим не ограничились результаты войн. На классической почве Италии познакомились французы, немцы и испанцы с тем античным миром, который начинал возрождаться. Без них не был возможен блестящий век Франца I. Не только ученые приняли идеи и влияние Италии (познакомились с великими произведениями древности), но дворяне французские вышли там из тесного круга феодальных идей, познакомились с высшими наслаждениями и требованиями.