Бессонная война - Сэм Альфсен

– Брат, зачем ты слушал её? – наклонив голову набок, спросила сестра. – Тебе всё-таки жаль их? Тогда я…

– Нет, ты не будешь одна. Никогда. Я буду поддерживать тебя во всём, – заверил её Гирру. Но на его лице застыло вымученное и отстранённое выражение.

Девушка вздохнула. Покачала головой и обвела взглядом комнату. После, подавив смешок, широко улыбнулась.

– Братик. Мы – последние из Герье. Мы последние, понимаешь? Никто из них не сможет навредить нам, не сможет заставить или вынудить нас сделать что-то. Мы оказались сильнее, чем они все вместе взятые. Представляешь? Братик…

Гирру только кивнул, выдавив улыбку. Вглядываясь в ту кровавую кашу, что осталась от его матери, он выдал лишь один судорожный вздох. А затем развернулся и, даже не бросив взгляда на сестру, пошёл прочь.

В тот день поместье Герье вновь окрасилось красным. Как Она того и хотела.

* * *

Гирру был слишком слаб в те годы. И недостаточно предусмотрителен. Его заранее заковали в цепи и сутки держали в одной из подземных камер в ледяной воде, выжигая всю накопившуюся в теле дэ. Когда же его, с завязанными глазами и цепями на руках, силком выволокли из воды, он не был способен ни призвать оружие, ни сопротивляться.

Он ничего не видел. Но примерно угадывал, куда его ведут. Сердце от холода и страха бешено колотилось в груди. По пути Гирру несколько раз падал на колени и его рвало желчью. Его со смехом вновь поднимали на ноги, хлопали по плечам и весёлым тоном уговаривали:

– Не надо так волноваться!

– Ты только не подведи.

– Если ты не справишься, то её придётся продать в бордель, понимаешь…

– Кто ж знал, что самой сильной арценткой в семье окажется она?! Ни один ей не ровня!

– Вот же она svishe! Уже каждый попытался, а толку – ноль! Если арцент не будет сильнее, то и продолжения рода мы не дождёмся…

Гирру вдруг застыл. Лёд сковал ноги, сердце едва не остановилось. Они… они хотят… чтобы… чтобы он…

– Вы… Ч-что вы… Сделали… С ней… – сквозь плотно сжатые челюсти прошипел Гирру. Говорить он всё ещё не мог, потому что зубы стучали, а тело била дрожь. И с каждой секундой всё сильнее.

– Не волнуйся, сегодня ты будешь первым. Если уж и это не удастся, то придётся избавляться…

– Да, хотя так жаль. Данные же просто превосходные! Сильна, красива, м-м…

Вверх по лестнице Гирру уже волокли. Он отказывался идти. Он не желал идти. Он понимал, что выбора нет, что, возможно, всё быстро закончится и необходимо воспринимать это как обычную процедуру, но…

«Она поймёт. Она всё поймёт. Она поймёт. Поймёт. Поймёт. Поймёт…»

– …поймёт, – шёпотом пробормотал он, а затем его впихнули в комнату.

Когда кругом собрались потомки семьи Ариера, а также его собственные братья, дяди и отец, Гирру уже содрогался всем телом. От страха его сознание помутилось – он успевал лишь отпихивать плечами всех, кто касался его, в редких, но необузданных вспышках гнева он начинал искрить, призывая на помощь крупицы дэ, а заодно вгрызался в руки и ноги каждого, кто приближался к нему. И рычал, рычал, как животное, брызжа слюной. Но глаза его всё ещё оставались завязанными, но он уже чувствовал… Она. Она здесь.

– И что же будем делать? Афродизиак?..

– Нет-нет. Он уменьшит наши шансы на успех. Да и… Ты же знаешь, как сильно он привязан к любимой сестрёнке.

– О-о. Ты думаешь, что Гирру…?

– Ну конечно. Все мужчины в Герье одинаковы. Не то что с женщиной, даже с хорошенькой фигуристой коровой…

– Только не снова! Не хочу это слушать!

– Да не так и плохо…

– Заткнись! Давай лучше решим, что делать с ним. Думаешь, стоит сначала попробовать нам, а потом…

– Нет.

Холодный женский голос прервал разговоры. Послышалось шуршание лёгких одежд, несколько отчётливых шагов – и ледяная рука коснулась щеки Гирру, отодвигая спутанную, волнистую прядь, упавшую ему на лицо.

– Я хочу, чтобы это был он. Гирру, ты сделаешь это для меня? Это ведь просто процедура, верно?

Гирру мог игнорировать множество других голосов. Мог пропускать их слова мимо ушей, отказывать им, противиться. Но… не Её просьбе.

– Сестра, сестра… – взмолился он, роняя голову и утыкаясь лбом ровно ей в ступню. – Быть может, есть другой…

– Гирру, если тебе тяжело сделать это ради меня, то давай остановимся. И ещё десять ночей подряд эти мужчины будут приходить и…

Гирру сглотнул. И молча несколько раз кивнул, насилу поднимаясь на непослушных ногах.

Когда его, связанного, толкнули на кровать, страх отступил. И когда маленькие холодные руки стянули с него нижние одежды, он уже чувствовал лёгкий жар.

– Гирру, ты…

– Нет.

– Но ты уже…

– Нет!

– Тогда я сниму с тебя повязку, чтобы ты посмотрел на меня.

Гирру так неистово тряс головой, сопротивляясь, что перед глазами засверкали звёзды. Но сестра всё равно рывком стащила повязку с его лица.

Он решил не смотреть. Решил так и сидеть, закрыв глаза, но… вновь услышав Её голос, уставился во все глаза сначала на лицо с раскрасневшимися губами. Затем – на тонкую медную шею. Взгляд скользил всё ниже и ниже, разглядывая безупречный силуэт в прозрачных одеяниях. Дыхание становилось всё чаще.

Можно обмануть взглядом, можно обмануть словом. Но тело неспособно врать.

– Ничего, брат, зато это будет быстро. Просто посиди…

Но Гирру уже слышал в Её тоне разочарование и боль.

Он – такой же, как и они. Он – такой же ублюдок и отброс. Он не заслуживает того, чтобы разделить с ней вечность. Он должен исчезнуть.

Даже заливаясь слезами, Гирру понимал, что ситуация не меняется. Даже мучая себя мыслями, обзывая всеми словами на свете и прокусывая до крови язык, губы, щёки, он не мог унять жар, медленно захватывающий его с головы до ног. Гирру перевернули на спину, и всё продолжилось без его прямого участия.

Каждое касание обжигало. Тёплое прерывистое дыхание у уха было подобно самой страшной муке. Никогда в жизни Гирру не страдал так. Никогда ему не было настолько больно.

Он предал единственного, кого должен был защищать. Он предал Её.

И теперь Она знает о его отвратительных, до безумия мерзких мечтах и желаниях, о которых нельзя поведать даже духам… Знают Она и они все. Смотрят, смеются и понимают, что он…

Мечтал об этом.

* * *

– Ты опять пьёшь эту пакость? Зачем? Сделанного не воротишь, брат.

Она появилась внезапно. Просто выскочила из-за спины и со смехом выхватила чашу у Гирру из рук.