Дарданеллы 1915 - Александр Больных

В 18.05 «Оушн», отходящий под жарким огнем форта Дарданос и отдельных батарей, подорвался правым бортом на том же заграждении, что и раньше «Иррезистебл», хотя существует предположение, что это была дрейфующая мина, сорвавшаяся с якоря. Угольные ямы правого борта были затоплены, а руль заклинило в положении «лево на борт». Вода поступила в отсек рулевой машины и румпельное отделение, не позволив исправить повреждение. Несмотря на контрзатопление отсеков левого борта, крен на правый борт быстро вырос до 15 градусов, вода начала поступать в машинное отделение правого борта.

Положение корабля стало критическим, и командир броненосца приказал находящимся поблизости эсминцам «Колн», «Джед» и «Челмер» подойти и снять команду. Несмотря на продолжающийся обстрел, в 19.30 они выполнили это приказание. «Оушн» медленно дрейфовал по течению. До наступления темноты эсминец «Джед» оставался рядом с ним, но когда стало ясно, что броненосец обречен, он ушел. Броненосец сдрейфовал в бухту Морто, где затонул примерно в 22.30. Мичман Бэнкс с «Агамемнона» вспоминает:

«Следом за „Иррезистеблом“ несчастливый билет вытянул „Оушн“. Мы поняли, что это место заминировано, так как „Оушн“ получил сильный крен и поднял сигнал „Терплю бедствие“. Эсминцы проделали великолепную работу. Они бросились вперед сквозь шквал снарядов и сняли всю команду… Мы, разумеется, продолжали обстреливать форты № 13 и № 17. Мы израсходовали 58 снарядов калибра 305 мм и 158 лиддитовых и фугасных снарядов калибра 234 мм. На форту № 17 взорвался погреб. „Лиззи“ крепко задала Чанаку, всадив в него несколько 381-мм снарядов. „Агги“ получил огромную пробоину в трубе, у нее чуть не срезало половину. На палубе надстройки начался пожар.

Бой длился 9 часов и был достаточно долгим. Мы едва не налетели на мину. Ее пронесло всего в 10 ярдах от нашего форштевня».

Кийз прибыл к адмиралу с рассказом о новых несчастьях, и предложил вернуться, чтобы добить оба броненосца. Де Робек разрешил ему, и Кийз снова отправился в пролив, теперь на миноносце «Джед». Несмотря на самые тщательные поиски, он ничего не нашел. О судьбе «Оушна» мы уже говорили, «Иррезистебл», как предполагается, сдрейфовал к Узостям, и там был добит артиллерией форта Дарданос.

Де Робек окончательно пал духом. Он потерял 3 броненосца, 2 броненосца и линейный крейсер были тяжело повреждены. Он сказал Кийзу, что завтра его отстранят от командования, но Кийз, который знал Черчилля немного лучше, успокоил адмирала. В конце концов, флот союзников еще был достаточно силен, чтобы на следующий день повторить попытку штурма пролива, ведь обороны пролива больше не существует.

Кийз в своих мемуарах писал: «Исключая прожектора, никаких признаков жизни в Дарданеллах не было. У меня осталось совершенно неизгладимое впечатление, что мы видим разбитого врага. В 14.00 я думал, что он разбит. В 16.00 я знал, что он разбит. В полночь я знал совершенно определенно, что он окончательно разбит. Нам оставалось лишь организовать надлежащее тральное соединение и принять некоторые меры против дрейфующих мин, чтобы пожать плоды наших усилий. Я чувствовал, что орудия фортов и батарей, укрытые гаубицы и полевые орудия больше не представляют угрозы». Де Робека заразил этот энтузиазм, и он решил повторить попытку.

Английский линкор «Оушн».

Наверное, именно после этих слов Кийза пошел гулять по свету рассказ о том, что союзники были на волосок от решительной победы. Действительно, как не верить герою штурма Остенде и Зеебрюгге?! Под обаяние его личности попали даже некоторые немецкие офицеры. Но тщательное изучение ситуации, особенно с привлечением турецких источников, заставляет в этом усомниться.

Следует учитывать, что сами форты пострадали гораздо меньше, чем думали англичане. Было разбито лишь несколько орудий, а перерывы в стрельбе возникали потому, что прислуге приходилось чистить орудийные механизмы, которые забивали песок и пыль от близких разрывов. При этом союзникам еще предстояло прорвать 5 линий минного заграждения до залива Сари-Сиглар и еще 5 линий возле Нагары.

Результаты всех обстрелов, начиная с 3 ноября, свелись к следующему:

1. Батареи, прикрывающие вход в пролив (Оркание, Кум-Кале, Седд-уль-Бахр, Хеллес), подавлены, однако их бетонные сооружения представляют хорошее укрытие для пехоты.

2. К югу от Эрен-Кёя и Суан-Дере новые батареи мало пострадали.

3. В район закрытых батарей Эрен-Кёй попало несколько тысяч снарядов, однако они не были подавлены.

4. Форт Дарданос пострадал еще меньше. Его орудия остались в полной исправности.

5. В Чанаке 18 марта в главный форт Хамидие I попало 36 тяжелых снарядов, разбито 1 орудие. Форт сохранил боеспособность. На форте Хамидие II подбиты оба 356-мм орудия, на форте Намазие подбито одно — 210-мм орудие.

6. Батареи Килид-Бара почти не пострадали.

7. Подвижные батареи, прикрывающие минные заграждения, не пострадали.

В целом за весь день 18 марта у турок были выведены из строя несколько орудий, но из них лишь 4 были уничтожены.

Остальные можно было отремонтировать.

356-мм орудие Круппа обр. 1885 г. в Турецком военном музее.

На фортах и батареях были убиты 40 человек, а 74 ранены. Вообще-то есть прекрасный пример «меткости» союзников. По форту Дарданос были выпущены в общей сложности около 4000 снарядов, из которых в цель попали только 3, но при этом ни одно из турецких орудий не пострадало.

Возможно, союзников ввела в заблуждение та легкость, с которой они разделались в фортами на входе в пролив. Но дело в том, что турки и не собирались там особо сопротивляться! Еще в сентябре 1914 года полковник Джеват, комендант укрепленной зоны Дарданелл, представил доклад Генеральному штабу в Константинополе касательно перспектив обороны пролива. Документ был потрясающим! Вариант, описывающий попытку прорыва силами одного только флота, в точности соответствовал плану союзников, принятому четыре месяца спустя. Правда, этот план был настолько очевидным, что измыслить что-либо иное было крайне трудно. Но при этом Джеват-паша не верил, что союзники пойдут на подобный риск. Он полагал, что главную линию обороны следует создать в Узостях, опираясь на Чанак-Кале и Килид-Бахр.

В октябре 1914 года была создана специальная комиссия во главе с немецким вице-адмиралом Мертеном, которая должна была подготовить детальные планы обороны Дарданелл. Эта комиссия в целом подтвердила выводы Джеват-паши. По мнению турецкого Генерального штаба, укрепления на входе в пролив (Эртогрул, Седд-уль-Бахр, Орхание, Кум-Кале) не сумеют оказать особого сопротивления из-за своего уязвимого положение и небольшой дальнобойности орудий. Когда Мертена сменил спешно вызванный из отставки адмирал Узедом, которому была поручена оборона проливов, он принял рискованное решение. Почти все тяжелые снаряды с батарей Босфора были отправлены в Дарданеллы, Узедом также решил, что оборонять следует Узости.

Нищета турецкого флота не позволила поставить там более 400 мин, но кто же знал, что англичане окажутся в принципе не готовы с ними бороться? Минные заграждения прикрывались гаубицами калибра 150 и 120 мм, которые были тщательно замаскированы в складках местности. Были созданы фальшивые батареи, изображавшие выстрелы зарядами дымного пороха специально, чтобы привлекать внимание союзников. Хотя эти батареи не могли потопить броненосец, они могли нанести ему серьезные повреждения, что доказывает пример «Маджестика» 26 февраля. Два снаряда, разорвавшиеся в воде рядом с кораблем, вызвали серьезные течи, причем в это время броненосец обстреливал как раз ложные батареи.

Одним из аргументов в пользу союзников является то, что, несмотря на все усилия, турки к 19 марта почти израсходовали боезапасы. Но, как мы уже указывали, за весь предыдущий период интенсивная стрельба велась только два дня, все остальное время батареи скорее изображали активность, чем реально стреляли. И все-таки на батареях Узостей к 18 марта оставалось 267 снарядов новых образцов для пушек калибра от 240 до 356 мм и 1063 снаряда для средних орудий. Однако к ним следует добавить 3265 снарядов старого образца. При этом во время «интенсивной» дуэли 18 марта турки выпустили всего 444 снаряда. Вспомните, при отражении попыток траления расходовалось и побольше. То есть таким темпом турки могли стрелять еще девять дней.

И не следует с пренебрежением относиться к старым снарядам и старым пушкам. Вспомните, что сделали столь же старые орудия норвежской крепости Оскарборг в 1940 году с новейшими немецкими кораблями. Да, броненосец «Маджестик», пожалуй, лучше тяжелого крейсера «Блюхер» перенесет попадание 280-мм снаряда в упор, но и ему придется несладко. Кстати, у турок на сей счет имеется свой прекрасный миф. Посещавшие турецкие курорты могли прилететь в аэропорт «Коджа Сейит» в городе Эдремит, но знают ли они, в честь кого он назван? Это один из героев 18 марта капрал Коджа Сейит, который обслуживал 240-мм орудие на одном из фортов. Тяжело раненный, он в одиночку дотащил снаряд к орудию, который весит, между прочим, более 200 кг[2], зарядил его и выстрелил, потопив броненосец союзников. В патриотическом турецком мультфильме, посвященном этому событию, тонет нечто дредноутообразное (4 башни главного калибра) с четкой надписью на корме — «Оушн».