Ряженые - Григорий Свирский

Юра улыбнулся натянуто. Он уже не раз встречал таких встревоженных старожилов, которые считали полумиллионную алию девяностых для Израиля Божьим даром, манной небесной и всерьез опасались, что она вдруг исчезнет, как вода в решете. Поднял глаза на неугомонного Йоси. Лицо у здоровяка круглое, добродушное, раскормленное, с обвисшими брылями тщательно выбритых щек.

"Гаргантюа..." - Усмехнулся Юра, но уж по-доброму.

-...Но эйфория в Израиле - это лишь первый этап. Наши сионские мудрецы, наше несчастье! конечно, о вашем брате и думать не думают. Потому, Юра, каждого из вас подкарауливает следующий период. Какой?.. Депрессия. Работы нет. Иврит - язык сломаешь. Со всех сторон обманывают. Квартирные маклеры подсовывают уже сданную ранее квартиру. Лавочники берут на работу, а через две недели, месяц - "ты нам не нужен..." И не платят, жлобы. Все в новичке кипит. У самого кипело... От одного берега отплыл, до другого, чувствуешь, не дотянешь...

Мама Голда говорила, страдания новичка в Эрец Исраэль, увы, неизбежны. Неизбежны, видите ли... Но, Юрий батькович, тот, кто преодолел этот страшноватый этап, мисрадные и прочие хляби, может жить в Израиле уже вполне по человечески... Какие пирожные закажем? Сухие или с заварным кремом?.. Я же сказал - приглашаю! И вот тогда, Юра, поверьте, с новичка быстро облетает совковая шелуха: страх лишиться куска хлеба; страх перед фараонами. Мы им, Юра, еще покажем! Тут нет вопроса... И возрождается у бывшего россиянина, обостряется чувство собственного достоинства... Что? Тебе смертельно надоел агитпроп? Это не агитпроп, Юра. Это моя жизнь. Лично моя...

- С нее бы и начал, если душа просит. Без агитпропа...

- Э, Юра, я думал, что ты простой человек, как я. А ты кто? Ты фрукт!.. Ладно, Йоси не обидчив... - Отхлебнул кофе. - Тебе интересно? Расскажу... Я прилетел из своей батьковщины и узнал что? Что в Израиле мне делать нечего. Совершенно. Я не нужен никому, Моя профессия санитарный врач. В Израиле грязь есть, а санитарных врачей нет. И все! Чиновник мне сообщает: "Ты не доктор и доктором не будешь!" Ужас? Ужас, Юра!.. Снимал я подвал у каблана-инсталлятора. Подымаюсь в его апартаменты: "Шеф, работа нужна". На постройке, кроме меня, все до одного арабы. Один из них во время обеденного перерыва говорит мне на ломаном иврите: "Зачем ты сюда приехал? Это наша земля." Я ему в ответ на ломаном иврите тоже что-либо дружелюбное... Когда идешь затем с сорокакилограммовым мешком на плечах по настилу на высоте третьего-четвертого этажа, и чувствуешь за спиной дыхание-сопение араба, думаешь про себя: чуть толкнет он тебя, миролюб, будешь греметь до земли. И костей не соберут...

Два года носил мешки с цементом. Не сдох... Отыскал работу получше богатый мебельный магазин "Рохитей Кирьят Ювель". Открыт с девяти до девяти... Хозяин румын. Начинал он с того, что таскал на своем горбу шкафы. Работники, кроме меня, все сабры. У всех на головах белые вязаные кипы. Молчаливые, чужие люди. И вот, прилетела ко мне мать в гости. И умерла. Слушай, как обернулись ко мне чужие! Румын закрыл на сутки магазин. Лишился тридцати тысяч шекелей минимум. И все до одного пошли хоронить. Ибо нужен для посмертной молитвы-кадиша "миньян", не меньше десяти мужчин. Узнали, что в Ростове остался мой старик - отец. Тут же собрали денег в шапку, чтоб я мог туда слетать. В горе посидеть с ним, а захочет, забрать в Израиль...

Слушай, восемь лет там крутился. Никуда не хотелось уходить. Были, как одна семья. Во время войны в Персидском заливе скады жгли город, мебели никто не покупал, хозяин ходил больной. Отчего, думаешь? "Нет работы, половину надо уволить, а как я могу кого-либо уволить? У всех дети..." И, благодарение Богу, никого не уволил... Юра, в какой стране ты такое встретишь?.. Обзавелся я другом-израильтянином. Шолом Гендлер его имя. Шолом из потомственной религиозной семьи. Снял кипу, ушел из ешивы: потерял после катастрофы веру во Всевышнего. Израиль любил как Бога... Дядя у него в Лондоне, денежный мешок. Звал. Не уехал... Юра, в какой еще стране!.. Однажды прибежал радостный, принес мне газету, а в ней, слушай! немыслимое: "Требуются санитарные врачи". Помчался по объявлению. Из ста пятидесяти взяли двоих. Оказалось, американский еврей придумал фирму, "БИОЛАБ" название. Биологическая лаборатория. "Хватит, сказал, утопать в грязи. Будем изменять санитарное лицо израильских гостиниц, ресторанов. Учить дикарей-владельцев американским законам гигиены..." Я и сейчас там. За день получаю столько же, сколько в мебельном за месяц... Спасибо, Юра, за поздравление... Это я к тому, что никогда не надо паниковать. Потому что у нас, в Эреце, все есть. И великие таланты, и великие жулики. А наш израильский "пофигизм" любому другому сто очков вперед даст... Не знаешь, что такое "пофигизм"? Свежачок! Всем все по фигу... Прибыла девочка-скрипачка. Играет на улице. Талантливо - не талантливо - всем по фигу. Случайно услышал японец-бизнесмен. Чуть не рехнулся. Увез и девочку, и всю ее семью к себе в Японию. Девочка в тот же год завоевала там первое место на международном конкурсе скрипачей... Теперь ее зовут обратно, в Израиль...

А со мной, Юра, что было! Пришел в "лишкат гиюз" - военкомат. Нужна была справка, чтоб выпустили в Штаты туристом. Солдатка открывает мои данные, говорит: "Ты умер в 91-м году". Я смеюсь. Вот он я, справочку гоните немедля, без нее в аэропорту Бен Гуриона не выпустят на волю... Оказалось, оживлять солдата-запасника это долгий процесс. Выдали справку: "Был мертвым с 91-го года..." В аэропорту посмеялись, и все. Всем все по фигу, Юра!.. Нет, надо смотреть на вещи шире, тогда и от полицейского крика не оглохнешь...

Юра взглянул на часы и торопливо поднялся.

- Значит, Йоси, сейчас вы на коне. У вас все хорошо. Поздравляю еще раз...

Какое же было удивление Юры, когда спустя неделю, на очередном говорении "ВОЗВРАЩЕНИЯ В СИОН" он увидел Йоси. Тот приближался к нему, рассекая толпу, как ледокол. На нем лица не было. Рот приоткрыт точно от крика. В расширившихся глазах ужас.

Увел Йоси подальше от толчеи, завернул в ближайшее кафе.

- ... Уезжает! - просипел Йоси. - Что делать, Юра?

Тут только выяснилось, они оба рвались к министру полиции по одному и тому же делу. Спасать семью Лары. Йоси любит Лару больше жизни, мечтает жениться. А Лариса... куда, зачем она бежит?.. Он, Йоси, не может ее потерять. И не сможет отсюда уехать. От тут прижился. Это его родная страна...

Юра поежился: страшноватое это зрелище - слезы, блеснувшие на глазах могучего Самсона. Таких дров наломает...

И вдруг его осенило. - Лариса... религиозная?

- Не очень. Но в субботу зажигает свечи...

- Пойдет учится в американскую ешиву "Сион", на полном обеспечении?..

Вместе двинулись к равву Бенджамину. Рав, как и надеялся Юра, проявил и понимание и добрую волю.

От жизнерадостного, счастливого Йоси Юре затем трудно было отбиться...

В ту же зиму Юрий Аксельрод "пробил" детский садик для ребенка одинокой матери, устроил вне очереди в больницу старика, у которого обнаружили рак. Сумел добиться даже, казалось, и вовсе немыслимого: отвоевал дешевую государственную квартиру для марокканской семьи, где было двенадцать детей мал мала меньше... Случались у него в подобной "пожарной помощи" и неожиданные удачи, и постыдные неудачи, которые он теперь тоже называл "пофигизмом", все, де, всем по фигу... но нет, черт возьми! не всем! Впервые у Юрия появилось бодрящее, укрепляющее душу ощущение, что он в своей стране чего-то м о ж е т. Может помочь, оттащить отчаявшегося человека от края бездны. И даже, чего ранее и не ожидал, осчастливить...

Рав Бенджамин, который принимал Юрины дела близко к сердцу, рассказал ему в те дни: главой Госдепартамента Америки при Президенте Рейгане был мудрый старик Шульц. Он выдвинул здравую идею: не считать приземление новичка в аэропорту имени Бен Гуриона завершением его репатриации. Тот, кто прижился в стране, остается. Кто ощущает себя "Узником Сиона", отправляется в Штаты или куда угодно - по закону Божескому и человеческому. Без помех.. "Однако времена Рейгана и Шульца минули... - Так завершил раввин свой исторический экскурс. - "Мышеловка имени Бен Гуриона - Рабина захлопнулась..."

Все удачи и провалы Юры - энтузиаста "ВОЗВРАЩЕНИЯ...", как легко понять, случились не в один день. А в тот памятный день, когда он "врезал" генералам за их "стратегическое мышление", у дверей его дома появился, вслед за бывшим министром Богорадом, еще один человек. Более никто из соседей, близких и дальних, даже мимо дома не проходил... Постучалась уже знакомая Юре миниатюрная и злющая, по убеждению Марийки, Шушана Шухман, профессор Еврейского Иерусалимского Университета и "сестра военного времени", как она объявила. Шушана никуда не звала. Никаких общественных движений и партий не создавала, просто сказала, что у нее с Юрой разговор. Предложила встретиться в субботу.

Юра извинился: - В субботу, Шушана, я весь день с семьей.

Договорились на воскресенье. - А пока прочитайте для затравки, просипела она, протянув ему две книги только что вышедшие в Израиле и Штатах. Название первой - "Золото евреев". Автор - доктор исторических наук Эдит Зартель. Юра проглотил ее за ночь. "Сионизм - золото евреев...- писала доктор Эдит. - Не слишком ли дорогая цена?"