Человек рождается дважды. Книга 2 - Виктор Вяткин

Заискивающе улыбаясь, он загородил дорогу. Из карманов кожаной тужурки/ нацелились на Юру два коричневых горлышка.

— Вы — отдыхать? Может быть, пообедаем? С устатку оно хорошо, — заговорил он, потирая руки.

— Машин нет, вы видите положение, — нахмурился Юра и хотел пройти.

— Ну полно, полно, — обнял тот Его за плечи. — Пять звёздочек — отменный напиток…

— Да вы что? — вспыхнул Колосов и отстранился. — Привыкли покупать всех за коньяк? Уйдите, не то я вышвырну вас вместе с бутылками и прикажу не пропускать через проходную.

— Я же по-хорошему. Кто на это обижается? Вот же чудак-человек.

В это время раскрылась дверь и, задыхаясь, вбежала Татьяна. Мызин подхватил полы тулупа и исчез.

— Неприятность, Колосов. Выручай, — схватила она его за рукав и одним духом выпалила — Михаил Степанович, уезжая, распорядился в случае необходимости пустить на топливо материалы со строительства клуба. Надо принимать меры.

— А что ты?

— Поругалась и предупредила, что только через мой труп…

— Ну а он?

— Что он? Как всегда, засмеялся: «Не хватит леса, сожжём и готовый сруб, а в посёлке будет тепло». Он так и сделает, как сказал. Ты, Юра, всё можешь, Если захочешь. Ребята послали меня. Они тоже говорят: теперь всё дело в Юрке.

— А что я могу? Разве пойти сесть на штабеля, взять дубину и никого не допускать?

— Зачем так? Нужно, дать посёлку дрова. Ну, придумай что-нибудь, придумай. Я тебя очень прошу. Мы же сорвём окончание строительства клуба. Прошу тебя и как члена комитета, — голос Ее захлебнулся и смолк. Она отвернулась.

— Таня, ты в слёзы? Я-то считал…

— Что? Что ты считал? — перебила она Его поспешно и вытерла глаза, — Это от зла на себя. Просто женская слабость, — Она уже снова взяла себя в руки. — Ещё в прошлом году комитет возложил на тебя ответственность за топливо в посёлке. Принимай меры.

Юру осенила озорная мысль. Всё равно сидят без дела. Пусть поработают за свой коньяк. Он тут же послал диспетчера разыскать Мызина.

— Может быть, что-нибудь сообразим, поезжай. В общем, дрова будут, — проводил он Татьяну и стал одеваться.

— Ну вот и добренько. Я понял, что ты свойский парень и мы всегда договоримся, — Мызин ухмыльнулся и, подхватив рюкзак, пошёл к кабине.

— Там занЯто. Так что прошу в кузов, вместе с рабочими, там тепло, — предупредил Его Колосов, — Не огорчайтесь, это учтётся при нашем расчёте.

Мызин недовольно скривился и забрался в кузов. Юра помог Ему протолкнуться через узкий вход, загромождённый пилами, топорами и инструментами изыскателей.

— На дальний участок «Загадки», — шепнул он водителю, и машина, поскрипывая, покатилась в направлении, противоположном «Запятой».

На центральной делянке дров не было. Ребята бродили по снегу и валили деревья. Татьяна заметила машину и побежала к дороге, размахивая шапкой. Юра открыл кабину, показал рукой вперёд и, не останавливаясь, покатил дальше. Грузовик остановился только на лесоучастке у зимовья.

— Сразу снимай ротор трамблёра. Они должны убедиться, что без нас не уедут. А в случае чего уходи. Понял? — Ещё раз повторил Юра водителю.

Тот, подняв капот, стал возиться с зажиганием. Колосов позвал начальника партии.

— Что случилось?

— Всё в порядке. Да вы спуститесь. Обсудим один вопросик, — улыбнулся Колосов и, подхватив Мызина на руки, снова закрыл дверку.

Тот посмотрел по сторонам и растерянно спросил:

— Где мы? Что всё это значит? Да чего же вы улыбаетесь? — Юра обнял растерявшегося начальника и осторожно отвёл в сторону.

— Сегодня ночью вы будете на «Запятой». А приехали мы на лесоучасток и, пока светло, начнём рубить дрова. Вы сами слышали разговор по телефону. И почему вас пришлось везти сюда, я думаю, объяснять не надо.

— Да вы что? Кто вам дал право? — застонал изыскатель. Глаза Его расширились, нижняя губа дрогнула, он потянулся к кузову.

— Тише! Вы должны понять, что я не шучу, — встал на Его пути Юра, — Вызвать возмущение рабочих немудрено, но стоит ли? Вы сначала обдумайте. Пешком с вашим грузом вы не уйдёте ни с «Загадки», ни на «Запятую». Всё равно дело придётся иметь со мной. Рабочие бездельничают. Поработаем, пока светло, и эта же машина отвезёт вас на место. Договорились? Мызина передёрнуло.

— Это же самый бессовестный шантаж! Я буду жаловаться. Пойду в партком, напишу в Дальстрой. Чёрт знает что! Да я-я-я… — задыхался он от возмущения.

— А вы считаете, что я не подумал об этом? Напрасно. Теперь мне всё равно отвечать. Смотрите, что вам выгодней, — или помогать мне, или оставаться тут. Не просчитайтесь.

Мызин на минуту задумался.

— Так что же вы хотите от меня?

— Заготовить по четыре кубометра дров на каждого человека. Инструмент в кузове на всех. Это четыре часа хорошей работы.

— Я просто органически не могу, это оскорбительно. Какое-то унизительное вымогательство, — снова было запротестовал изыскатель, схватившись за голову. И вдруг глаза Его хитровато блеснули. — Да выпустите рабочих. Надо же спросить их согласия, договориться, — крикнул он громко.

— Вы это напрасно, не получится. А если говорить об оскорблении, то вы дали мне право поступить с вами грубо. Неужели вы могли подумать, что я торгую транспортом? Эх вы! Давайте решать. Дверку придётся открывать вам. Не могу же я один против двадцати. Рабочие подчинены вам. Вы принимаете моё предложение?

Мызин молчал.

— Тогда до свидания! — Юра кивнул водителю, поднял воротник и зашагал от зимовья.

Водитель открыл кран и взял сумку. На снегу запарила вода из радиатора.

— Стой, дурень! Что ты вытворяешь? — взвыл изыскатель и, бросившись к машине, перекрыл воду. — Чёрт с тобой, вот же сатана. Давай, что тут надо делать? — Махнув рукой, он сел на подножку. Тулуп его распахнулся, и снова выглянули из карманов горлышки бутылок.

Колосов дружелюбно засмеялся и сел рядом.

— Давно бы так. Я сразу понял, что человек вы свойский и мы всегда договоримся. А теперь идите и объясните рабочим, что вы не могли не выручить управление

и жителей посёлка с дровами. И коньяк распить будет совсем не грешно. После работы, конечно…

Расширенное заседание комитета закончилось быстро. Ребята торопились пораньше добраться до приисков. Татьяна попросила Колосова подождать. Она провожала Нину, уезжающую на Утинку. Прощаясь, Нина задержала руку Юры и улыбнулась.

— На днях видела Валю. Она обижается, что ты не позвонишь и не заедешь. — И Матвеева тут же вышла.

Юра слушал Её торопливые шаги по коридору. Всё получалось до глупого странным. От Жени веяло светлым теплом, а мысли о Вале вызывали ноющую тоску и постоянную боль. Чего он ждёт? Нужно решать.

Вернулась Татьяна, собрала папки, закрыла сейф и набросила шубку.

— Ну, пошли.

— Идём. Только не понимаю, с чего ты вдруг стала бояться, — удивлённо спросил Юра, зная Её правило избегать провожатых.

— Бояться? — подняла она насмешливо брови. — Нет, не боюсь. Просто Есть необходимость переговорить с тобой. — Она сбежала с крылечка и подхватила Его под руку.

У калитки райотдела стоял Расманов и улыбался. Татьяна наклонила голову и сделала вид, что не видит Его.

— Смотри-ка ты, а ведь он упорно добивается своего. Это мне в нём нравится, хотя он и пустышка, — заговорил Юра, покосившись на Олега. — Говорят, он после работы постоянно околачивается в райотделе, кое в чём помогает и даже выхлопотал себе наган. Да чёрт с ним. — Он посмотрел на Татьяну и спросил — Ты что-то хотела сказать мне?

Татьяна сжала Его руку и поправила платок.

— Может быть, неудобно говорить об этом, да Ещё с тобой. Но Расманов несносен и порой ставит меня в неловкое положение. Скажи Ему как комсомолец комсомольцу, как мужчина, что это неприлично и неприятно. Ты не обиделся, что я тебя прошу об этом, а не кого-то другого?

— О чём разговор? Я всё понимаю. В случае необходимости можно передать, что это ты просила?

— Как хочешь.

— С ним так просто не сладишь; нахальный он.

— Вот-вот. Тебя он побаивается.

Юра засмеялся:

— Ты не беспокойся, всё улажу. Он ведь страшенный трус. У тебя всё?

— Нет. — Татьяна остановилась и посмотрела на Юру. — Теперь главное. Хотелось просто посоветоваться с тобой. Для нового участка/ людей могут дать только в середине лета. Я гоОворила с начальником лагеря. Он разрешает отобрать уголовников из молодёжи на штрафных командировках. Ты понимаешь, нам уже верят…

В лице Её было столько радости, словно в её жизни происходило какое-то счастливое событие. Юра не выдержал и улыбнулся.

— Хорошая ты. Такая хорошая, искренняя. Вот за это тебя все и любят. Но почему тебя удивляет, что нам верят, а как же иначе?

— Я ведь серьёзно, а ты всё своё…. Значит, мы не просто работаем и моем золото, а воюем за людей, и не напрасно. — Она поправила платок и задумалась. — Я сама буду Ездить с ребятами на штрафные, отбирать людей. Мы сформируем несколько новых молодёжных бригад…