Зеркала и галактики (СИ) - Ворон Елена

– Том Грей, ответь Израэлю Хэндсу, – проговорил старший пилот. Он дозвался. – Мистер Смоллет, что сказать?

– Как они себя чувствуют на борту?

– Отвратительно, – сообщил Хэндс, выслушав ответ. – Второй помощник громит корабль, и от этого у всех болят зубы.

«Бывший навигатор» тихонько всхлипнул. Наверно, это был неудавшийся смешок.

– Мы сдохнем, пока за нами прилетят, – сказал Мэй.

– Я не буду вызывать людей сюда, – отрезал мистер Смоллет.

– Надо улетать, – вымолвил Сильвер. – Ребята, кто может?..

Молчание.

– Куда лететь-то? – спросил Том.

– В город, – неожиданно в лад отозвались капитан и «бывший навигатор».

– Там нет… этого, – добавил мистер Смоллет.

– Зато есть что-нибудь похлеще, – сказал я, вспомнив опасения наших risky fellows.

– Значит, сдохнем здесь, – уверенно подвел итог капитан.

Черная хмарь сгущалась, стискивала горло и выедала глаза. Если мне чудится такое, каково же остальным парням и Юне-Вэл? Может, лучше спрятаться в глайдер? Мне представилось, как с хрустом и скрежетом сминаются металл и пластик, проваливается потолок и вдавливаются стены, и нас тоже мнет и корежит…

– Лизу жалко, – прошептал Рейнборо. – Не дождется…

Вспомнилось: его жена самая красивая из жен нашего экипажа. Мэй-дэй! Если б я умел обращаться с глайдером…

– Джим, – позвал лисовин. – Ты сможешь собрать палатки?

– На кой они тебе?

– Не бросать же добро.

Я не успел удивиться его рачительности; Том продолжал:

– Мистер Смоллет, вы позволите? Я немного умею – у меня был свой маленький глайдер.

Толчок чужой ладони отбросил меня от машины. Оглянувшись, я увидел, как сползает наземь отдавший мне силы Рейнборо и как вскинулся во внезапной надежде Джон Сильвер. Что ж он раньше молчал, лисовин проклятый?

Хэндс с Мэем втащили в глайдер потерявшего сознание пилота, следом нырнул Сильвер.

Через минуту, когда я принес в салон палатки, «бывший навигатор» лежал в кресле – с неловко откинутой головой, с приоткрытыми серыми губами. Потом я заметил безжизненного Мэя. Понял: их силы отданы Тому. Сквозь открытую дверь я увидел его в кресле первого пилота. Бросив палатки, я сунулся в кабину, положил руку лисовину на плечо. Его трясло так же, как недавно – Сильвера.

– Ты справишься, – сказал я. – Удачи.

– Том, иди в салон, – велел мистер Смоллет.

Том? Ах, это он мне.

– Сэр, возьмите у меня энергию для лисовина.

– Нет. – Он повалился на сидение. Выдохнул: – Израэль, забирайте все.

Старший пилот нагнулся над капитаном.

Черная хмарь за окнами терлась о стекла, стремилась внутрь, просачивалась сквозь стены. Хэндс прошел в кабину, оставив открытой дверь.

– Джим, пересядь поближе, – услышал я. – Вдруг понадобишься?

Я подчинился, хотя уже устроился рядом с Юной-Вэл.

– Поехали, – сказал Тому старший пилот. – Я помогу вначале, а дальше ты сам.

Глайдер поднялся медленно, словно не был уверен, слушаться ли чужих рук. Черная хмарь заволновалась, по стеклам заходили ее жадные лапы, в салоне закружились плотные черные клочья. Глайдер клюнул носом, Том ругнулся.

– Не суетись, – велел Хэндс. – Здесь все то же самое, что было в твоем.

– Все другое, и все не так, – сквозь зубы отозвался лисовин.

– На другое плюнь. Главное – удержаться в воздухе… А! – Глайдер начал заваливаться на бок. – Спокойно, – повторил Хэндс, когда машина выправилась. – Не убей нас.

Внизу сквозь хмарь проглядывала река; вода зловеще поблескивала. Река пронеслась под нами и осталась за кормой. Хэндс застонал.

– Том, если я… велю несуразное… – он с трудом выталкивал из себя слова, – ты не слушай.

– А как узнать?

– Смотри. Подправляем курс…

Глайдер резко пошел влево, потом вправо. По-моему, на курс легли прежний, но Хэндсу было виднее.

– Так, – сказал он. – Следишь за этим табло… и за этим. Запомни цифирь.

– Я в ней не смыслю.

– Не смысль! – рявкнул Хэндс. Помолчал. – Просто запомни.

– Израэль, запишите, – посоветовал я, с внутренней дрожью наблюдая, как косматые черные клочья вьются возле моих колен.

– Вот, – донеслось из кабины. – Смотри, чтоб было одинаково.

– Не те цифры, – сказал лисовин. – Вы не то написали.

– Эт-то не ед-диница… С-семерка. А это ч-четверка. Ноль. – Хэндс подправлял то, что накарябал неверной рукой. И ему было трудно говорить. – Держись курса… и скорость… не снижай! – Он сорвался на крик.

– Успокойтесь, – попросил Том.

– Быстрее, – приказал старший пилот. – Вниз, вниз!

– Том, не смей, – я кинулся в кабину. – Держи курс.

Счастье, что Хэндс предупредил. Выполни Том команду – и мы вмазались бы в то, что сверху, сквозь хмарь, мне показалось болотом. Белые от напряжения руки лисовина лежали на пульте, где были прилеплены две бумажки, и кривые, расползающиеся цифры на них совпадали с цифрами на табло, под которыми бумажки держались. Хэндс скорчился в кресле, прижимая к лицу сжатые кулаки. Плотные языки черной хмари вились вокруг головы, лизали его светлые волосы.

– Израэль, – я коснулся его широких плеч, – возьмите от меня сил.

– Не поможет. Ребята… теперь вы сами…

Хэндс положил ладонь Тому на предплечье. И через несколько мгновений как будто уснул, сложившись пополам, едва не ткнувшись головой в запасной пульт управления. Рука безвольно повисла.

– Полный глайдер дохлых risky fellows, – пробормотал лисовин, пытаясь себя подбодрить. – Куда их девать? Продавать, что ли?

Я встал за его креслом и сцепил руки у Тома под подбородком. Лисовин дернул головой:

– Отвали.

– Следи за курсом.

– Уйди, говорю.

– Смотри на пульт.

– Джим! – Он рассвирепел. – Сейчас как…

– Я тебе помогаю, чучело. Когда злишься, всякой гадости трудней тебя одолеть.

Том больше не дергался. Ему и впрямь полегчало: напряженные мышцы расслабились, он откинулся на спинку кресла. Черные клочья вились повсюду, липли к лобовому стеклу, скользили по обоим пультам, облизывали Хэндса и пытались подступиться к нам с Томом. Том шипел на них, и клочья опасливо подавались назад.

– Молодец, – похвалил я, когда он прогнал особо настырный клок черной хмари, севший на хэндсову бумажку с цифрами. – Так и доберемся, куда надо.

– Куда нас гонят, – хмуро уточнил Том. – Не зря же капитана с Сильвером лично пригласили. Откуда им иначе знать, что в городе этого гадства не будет?

– Неоткуда. – Я провел рукой по его белокурой макушке, чтобы он не терял такой нужной сейчас злости. – Знаешь, была минута, когда я завидовал нашим парням. Их всяческим умениям и способностям. Представь, как я теперь радуюсь, что мы с тобой – не RF.

– И я от радости пляшу, – отозвался лисовин мрачней прежнего. – А ты руки не распускай, не то морду набью, чуть только сядем.

– Борт «Испаньола»-01, ответьте борту 02, – внезапно ожил передатчик; я узнал голос охранника Джойса.

– Борт 01 слушает, – ответил Том. – Ты сволочь.

– Ага, – согласился Джойс. – Значит, Хэндс к вам прилетел. А ты что в кабине делаешь?

Лисовин промолчал.

– У вас все в порядке? – осведомился охранник.

– Еще бы, – буркнул Том, наливаясь злобой до краев.

– Капитан крепко сердится?

– Ему не до вас, – вмешался я, пока Том набирал в грудь воздуха. – Куда вы движетесь? В город?

– Туда.

– Слушай, ты, – зарычал лисовин. – Город – это ловушка. Таких хлопот огребешь на свою задницу!

– Не «тыкай» старшим, – наставительно сказал охранник. – Кликни-ка мне мистера Смоллета.

Тут лисовин высказал все, что накипело. Ну и слов он где-то набрался. Джойс покорно выслушал, поблагодарил и попрощался.

– Силен, – помотал я головой. – По каким притонам тебя носило?

– По тем самым. В Бристле, – процедил Том.

– И зачем ты там ошивался?

– Мать умерла, а жить было не на что. У сквайра вечно туго с деньгами. И он не дал ни гроша, когда я попросил. – Лисовина передернуло от не позабытой обиды. – А месяц спустя он меня подобрал, как чадолюбивый папаша, приютил и пригрел. Облагодетельствовал, – выговорил Том с горькой насмешкой. – Я, дурак, сопли распустил от благодарности… Нет бы сразу сбежать, как деньжат прикопил.