В тебе моя жизнь... - Марина Струк

Марина же осталась одна и всю ночь провела в раздумьях над словами золовки. Стоит ли ей рассказать Анатолю о том, что Катиш настроена так решительно стать супругой фон Шеля? Или утаить, скрыть от него их странный разговор нынче вечером? Но она в ссоре с супругом и пойти к нему для нее означало уступить первой, смириться с тем, что он способен пренебрегать ее чувствами и желаниями. Но с другой стороны, разве это не ее долг — усмирить свою гордыню, переступить через самое себя и преклониться перед супругом, которому приносила клятвы повиноваться беспрекословно?

Ее тяжкий выбор был сделан за нее. Когда за окном слегка стемнело, и в доме уже зажгли свечи, но до принятия первой пищи еще было время, к Марине поднялся лакей и сообщил, что барин просит спуститься ее в большую гостиную. Обрадованная, что Анатоль все же решил пойти ей навстречу, она быстро подчинилась, накинув на плечи узорчатую турецкую шаль, ибо на первом этаже особняка в эту зимнюю пору гулял легкий сквозняк, и Марина боялась простуды. По пути она столкнулась с нянькой, ведущую Леночку вниз по ступенькам, и узнала, что ту барин также позвал в большую гостиную, перед закрытыми дверьми которой они столкнулись и с Катиш. Таким образом, собралась вся семья, гадая, что за сюрприз был приготовлен им за этими затворенными дверьми.

— Мои дорогие и любимые девочки, — раздалось за их спинами, и к ним подошел Анатоль. Потом он расцеловал каждую из своих любимых женщин, а маленькую Леночку взял при этом на руки у няньки. — Я приготовил для вас нечто удивительное. Надеюсь, это порадует вас в этот благостный вечер.

По его знаку лакеи распахнули двери, и вся семья шагнула в комнату, а увидев то, что таилось до этого вечера от их глаз, зачарованно ахнули, а Леночка радостно заверещала и стала дергать ногами, показывая, чтобы ее отпустили на пол, желая подбежать и потрогать это чудо своими ладошками.

— Weihnachtsbaum[461], — произнес Анатоль, довольно улыбаясь. Он был рад тому эффекту, что произвела эта высокая ель в центре комнаты, украшенная цветами, картонными фигурками, конфетами, бумажными фонариками и гирляндами. — Я решил перенять традицию Их Императорских Величеств на Рождество и поставить для нас свое собственное дерево Рождества.

— О Боже, Анатоль! Это чудесно! — выдохнула Марина, счастливо улыбаясь ему, и он спустил на пол дочь, которая тут же побежала к елке в сопровождении няньки и лакеев. А потом привлек к себе жену и крепко поцеловал ее в губы. Та сначала опешила от подобного напора, а потом сдалась и расслабилась в его руках.

— У меня для тебя есть подарок, милая, — улыбнулся Анатоль жене, а потом повернулся к Катиш, что еле сдерживалась ныне, чтобы не побежать к елке, как ее племянница, изо всех сил сохраняя достоинство юной женщины, которой не подобало сейчас прыгать от восторга и хлопать в ладоши, трогать это красивое дерево. — Катиш, прости меня. Я глубоко сожалею, что накричал на тебя, что ныне мы не ладим. Прошу, давай в этот вечер забудем все наши разногласия и обиды.

Катиш тут же бросилась ему на шею, и он крепко обнял ее, потом отстранил и поцеловал в лоб.

— Беги, милая. Уверен, тебе тоже хочется рассмотреть дерево.

— Да и я не откажусь, — рассмеялась Марина и взяла под руку супруга. Наконец-то у них наступает время семейного покоя и лада! Только вот… — Я должна тебе кое-что сказать. Насчет Катиш.

— Не сегодня, — тут же резко отрезал Анатоль, и Марина не стала с ним спорить.

За столом они оживленно беседовали, шутили и смеялись над Леночкой, что перемазалась по уши рождественской кутьей, забыв на время праздника свои разногласия и споры. Так же все вместе в приподнятом настроении уехали в церковь Аничкова дворца, богато украшенную цветами и еловыми ветками, где присутствовали на всенощном бдении в честь праздника.

Марина стояла под расписным куполом, с восторгом наблюдая великолепное убранство церкви, вторя словам архиерея. Все вокруг с трудом сдерживали улыбки, встречая миг прихода божественного младенца в этот мир ради спасения человечества. Она случайно встретилась взглядами с государем, что улыбнулся ей одними глазами в то время, как ни один мускул не дрогнул на его лице, а вот императрица, стоявшая подле него, не скрывала своей благоволящей улыбки, и Марина благодарственно склонилась в ответ. Их тоже ждало Божье благословение в следующем году — старшая дочь Николая I, великая княгиня Мария Николаевна, носила первенца.

А потом Марина перевела взор на супруга, стоявшего рядом с ней, радостно поймала его взгляд на себе. Все будет хорошо, вдруг подумалось ей, и ее душу вдруг захлестнуло ощущение безграничного счастья и восторга, когда запел хор «Яко с нами Бог», и она присоединила свой голос к многочисленным прихожанам, собравшимся ныне в храме. Она искренне хотела верить, что все плохое, все горести и слезы остались позади, а впереди ее и ее семью, ее родных ждет только радость и покой.

Так должно быть. Так непременно будет!

Глава 56

После всенощной семья Ворониных вернулась в особняк на Фонтанке. Анатоль хотел задержаться, чтобы переговорить с многочисленными знакомыми, что заметил во время службы среди прихожан, но Марина упросила его уехать, сославшись на усталость. Она действительно устала — в последнее время ей было уже тяжело носить, а ведь до разрешения еще было долго, аж до самой Масленицы.

— Не большой ли у меня ребенок будет? — беспокоилась Марина. — Ведь, когда я носила Леночку, живот был намного меньше.

— Успокойтесь, ваше сиятельство, — неизменно отвечал ей доктор. — У вас все хорошо. А что касается размеров, то все дети разные, потому и тягости непременно разные.

Так-то оно верно, но Марине все равно хотелось побыстрее разродиться, ведь в первую ее тягость ее не мучили то бессонница, то какая-то странная слабость, и не отекали ноги от столь долгого стояния в церкви, как ныне, на рождественскую службу.

Именно поэтому, принеся поздравления и пожелания всех благ императорской чете, супруги поспешили домой, при этом Марина чувствовала себя такой вымотанной, что чуть не заснула в карете, несмотря на щебетание Катиш, впечатленной службой и собственным присутствием при особах царской крови столь близко. Именно поэтому она сидела, а не стояла подле супруга во время поздравления их многочисленной челяди, а за столом то и дело скрывала зевоту.

— Ступай к себе, мой ангел, — улыбнулся Анатоль, отпуская ее к себе. — Наберись сил перед праздником во дворце. А мы с Катиш продолжим трапезу в компании друг друга.

Марина, не медля ни минуты, последовала его совету, пожелав своим сотрапезникам доброй ночи, ушла к себе. За окном вовсю шли гуляния, словно днем на Масленицу, откуда-то доносился гомон веселящейся челяди (видно, дверь в коридор для прислуги была приоткрыта), но Марина почти сразу же провалилась в сон.