Эхо прошлого - Диана Гэблдон

— Французские кружева. Для мамы.

— Умница, — одобрил Джейми.

— Хорошая мысль, Йен, — сказала я. — А ты… то есть, я хотела спросить, мадам Жанна все еще in situ[118]?

Йен кивнул, пряча сверток в карман.

— Да. И горит желанием возобновить знакомство с тобой, дядя, — со слегка злорадной улыбкой сказал он. — Она интересовалась, не придешь ли ты сегодня вечером, чтобы немного поразвлечься.

Джейми глянул на меня и наморщил нос.

— Вряд ли. Я напишу ей, что мы ждем ее завтра утром в одиннадцать. А вот ты вполне можешь принять ее приглашение.

Всем было ясно, что он поддразнивает Йена, но тот покачал головой и серьезно ответил:

— Нет, я не пойду к шлюхам. По крайней мере, пока все окончательно не решится между мной и Рэйчел. Я не лягу с другой женщиной, пока Рэйчел не даст мне ответ.

Мы с удивлением воззрились на него поверх чашек.

— Все настолько серьезно? — спросила я. — Ты думаешь, что… э-э-э… обручился с ней?

— Разумеется, он так думает, саксоночка, — сказал Джейми, потянувшись за очередным тостом. — Он же оставил ей своего пса.

* * *

Наутро я проснулась поздно, Йен и Джейми уже ушли по каким-то своим делам, и я неспешно собралась и решила пройтись по магазинам.

Эдинбург — город торговый, и Джейми уже перевел наше золото — его еще оставалось довольно много — в банковские векселя и наличные деньги, а также положил на хранение в банке письма, которые у нас накопились с Тикондероги. Он оставил мне довольно крупную сумму, и я решила забрать очки и посвятить день покупкам.

В отель «Говардс» я вернулась вечером, проголодавшаяся, с украшавшими переносицу очками и сумкой, в которой лежали лучшие травы и лекарства из «Аптеки Хафа».

С ужином пришлось подождать — из своей святая святых вышел управляющий гостиницей и со страдальческим выражением лица попросил меня уделить ему время.

— Мы ценим честь, оказанную нам… присутствием генерала Фрэзера, — сконфуженно сказал он, приглашая меня спуститься по узкой лесенке в подвал. — Великий был человек и отважный воин, и мы, разумеется, знаем о его героической… м-м-м… смерти. Дело в том, что… мне неловко говорить об этом, мадам, но угольщик утром почувствовал… запах.

Последнее слово он не произнес, а практически выдохнул в мое ухо, ведя меня в подвал, где временно покоился гроб с телом генерала. Запах и в самом деле ощущался, я вынула из кармана платок и прижала к носу. Из маленького окошка под самым потолком сочился тусклый свет. Под окном торчал желоб, а внизу лежала небольшая гора угля.

Накрытый тканью генеральский гроб стоял в торжественном одиночестве в луче света, падающем из окна. Блики света мерцали на лужице под гробом. Генерал разлагался.

* * *

— «И прозревал костяк сквозь кожу, — процитировала я, подвязывая под носом смоченную скипидаром тряпку. — Безгубая из-под земли его звала к себе на ложе»[119].

— Подходящий стих. Ваш? — бросив на меня косой взгляд, спросил Энди Белл.

— Нет, джентльмена по фамилии Элиот. Но, как вы верно заметили, подходящий.

Учитывая беспокойство служащих гостиницы, я решила не дожидаться Джейми или Йена и самостоятельно разобраться с этой проблемой. Подумав, я послала мальчишку-коридорного с запиской к мистеру Беллу — вдруг его что-нибудь заинтересует с медицинской точки зрения?

— Света мало, — отметил Белл, приподнимаясь на цыпочки и заглядывая в гроб.

— Скоро принесут фонари. И ведра.

— Да, ведра не помешают, — задумчиво сказал он. — Но надолго ли этого хватит? Вам ехать еще несколько дней, а то и недель, да еще в такое время года.

— Мы немного подчистим его, и, если вы знаете какого-нибудь кузнеца, он мог бы починить внутренний слой обивки. — Шов на выстилающей гроб свинцовой фольге разошелся — наверное, из-за тряски, когда гроб выносили с корабля. Но его можно было легко починить — если найдется кузнец с крепким желудком и отсутствием суеверий по поводу трупов.

Белл хмыкнул, взял бумагу для набросков и принялся что-то рисовать, невзирая на полумрак. Потом задумчиво почесал свой нос-картошку кончиком серебряного карандаша и сказал:

— Это может помочь. Но есть и другие способы.

— Ну да, можно просто обварить его до костей, — раздраженно сказала я. — Даже не берусь представить, что скажет управляющий, если я попрошу у него для этой цели котел из прачечной.

Белл засмеялся, чем испугал вошедшего слугу с фонарями.

— Не бойся, сынок, здесь только мы, вурдалаки, — сказал ему Белл, беря фонари. Слуга бросился бежать, перепрыгивая через три ступеньки, а Белл усмехнулся ему вслед и испытующе посмотрел на меня. — А ведь неплохая мысль, а? Я могу отнести тело в мой магазин. Сбудете его с рук, а в гроб что-нибудь положите для тяжести. То есть, я хочу сказать, там, куда вы его повезете, никто ведь не станет открывать гроб, чтобы посмотреть на лицо дражайшего покойника?

Я не обиделась на это предложение, но покачала головой.

— Помимо того, что меня или нас обоих могут обвинить в краже тела, бедняга еще и приходился родственником моему мужу. И вообще, он не хотел быть здесь.

— Ну, кому же хочется оказаться в гробу, а? — подмигнул мне Белл. — Но смерти все равно не избежать. «И прозревал костяк сквозь кожу», как умилительно выразился этот ваш Элиот.

— Я имела в виду Эдинбург, а не гроб, — уточнила я. К счастью, я купила большую бутыль денатурированного спирта, которую принесла вниз, завернув в позаимствованный у одной из служанок фартук. — Он хотел быть похороненным в Америке.

— Надо же, какое странное желание, — пробормотал Белл. — Ладно, у меня есть два варианта. Починить шов и налить в гроб галлон-два дешевого джина — он стоит дешевле, чем то, что у вас в бутылке, — сказал он, заметив мой взгляд. — Или… как долго вы пробудете в Эдинбурге?

— Неделю, но можем выехать и на день-другой раньше. А что? — настороженно спросила я, развязывая тюк с тряпками, которые дал мне управляющий.

Белл повел головой туда-сюда, разглядывая останки при свете фонаря. Какое подходящее слово — «останки».

— Личинки мух, — коротко сказал он. — Они тут все подчистят, но им потребуется время. Однако, если срезать часть плоти… У вас есть нож?

Я кивнула и полезла в карман. Джейми на всякий случай дал мне нож, будто знал, что он пригодится.

— А личинки у вас есть? — спросила я.

* * *

Я бросила искореженный комок свинца в блюдце. Он брякнул и, покрутившись, остановился.

— Вот что его убило, — сказала я.

Джейми перекрестился и что-то произнес на гэльском, а Йен сдержанно кивнул.

— Да покоится он с миром.

Чай был великолепен, но я выпила лишь чуть-чуть — в горле