Не римская Испания. Арбалетчики князя Всеслава. Арбалетчики в Карфагене. Арбалетчики в Вест-Индии - Мягкова

государство не имеет отношения к данному сговору с врагами Рима, то оно обязано немедленно арестовать и выдать виновника Риму. Вот такие разговоры пошли в Совете Ста Четырёх, как и сообщил мне под строжайшим секретом присутствовавший на них тесть. О Масиниссе же там не было сказано вообще ни слова.

Дальнейшее просчитать было несложно. Совет, состоящий уже в большинстве своём из сторонников Баркидов, как и оба их новых суффета, официально арестовывать Ганнибала, конечно же, не рвётся. Но и отказать Риму открыто тоже не может – ведь это война, к которой Карфаген однозначно не готов. Значит, официальное следствие будет всячески затягиваться. Понятно, что Рим это устраивать не может, но понятно и то, что нет пока и повода для угрозы войной. И ещё понятно, что дожидаться ареста Ганнибал уж точно не станет. А посему – следует ожидать частных действий со стороны некоторых частных лиц, настроенных проримски и антибаркидски и имеющих привычку кучковаться вокруг Гасдрубала Козлёнка. И нетрудно было предугадать их попытку арестовать жену Барки – неофициально, поскольку уж её-то обвинить официально абсолютно не в чем, но какая разница? Этого ни в коем случае нельзя было допустить, и мы этого не допустили. Слегка запоздали, правда, поскольку и противник ведь тоже всё понимал и просчитывал и сыграл на опережение, и в результате нам пришлось проводить нашу силовую операцию. Теперь Имилька будет доставлена в Гадрумет, точнее – в приморское имение Баркидов близ этого города, и туда же сбежит сам Ганнибал, когда решит, что пора. О том, чтобы ничто не помешало ему в этом, Арунтий позаботился – ага, нашими руками.

Главный же результат – уже для нас – заключается в том, что наш наниматель убедился в достоверности нашего послезнания. Предсказывали мы ему консула Катона в Испании – так сей означенный Катон – уже консул, и его отбытие в Испанию – дело уже решённое. Предсказывали римское посольство в Карфаген – вот оно, то самое посольство. Предсказывали, что оно потребует ареста и выдачи Ганнибала – так оно всё в точности и происходит. И даже об этом Оппиевом законе слух через частные разговоры тех послов просочился – что идут жаркие дебаты о его отмене и ожидается бабий бунт. В общем, выслушав доклад своего приближённого этруска, тесть глянул на меня… гм… в общем, многозначительно глянул. Я думал, сейчас отругает меня за участие в рукопашной резне без крайней необходимости, был уже как-то разговор на эту тему, но обошлось. Тоже ведь всё понимает – не уважают испанские иберы тех, кто в жаркой схватке норовит за чужими спинами отсидеться.

Возвращаюсь, значится, домой – ага, с сознанием честно выполненного долга, – заваливаюсь на кушетку – ага, отдохнуть от трудов праведных, – так Велия тут как тут. Ну, точнее, первым-то ко мне Амбон проскользнул, мой новый слуга, купленный не так давно вместо переведённого по производственной части Укруфа:

– Прости, господин, но госпожа увидела твой меч.

– Ну и что?

– На нём новая отметина появилась, а ты ведь запретил отметины на тупой части у рукояти выводить, и я только подправлял лезвия заточенной части, как ты и приказал. А госпожа заинтересовалась, чего это я твой меч точу, ну и увидела отметину…

– Ясно. Ты правильно сделал, не переживай.

– Я знаю, что бывают такие дела, о которых не следует знать женщинам, и я хотел предупредить…

– Молодец, правильно сделал.

Он выходит – бочком, бочком – да хрен там, не вышло втихаря-то, Велия – тут как тут. Но у моей супружницы ведь не только глаза на месте, но и всё остальное тоже – в том числе и всё остальное содержимое головы. Для проформы, конечно, приняла строгий вид – типа сдерживается от разноса только при мне, пропустила мимо себя на выход уже слегка сбледнувшего с перепугу парня, потом только улыбнулась, подошла, примостилась рядышком со мной:

– Не знала, что мечи и от пребывания в ножнах тоже тупятся!

– Да вот, затупился, как видишь. Ножны – они ведь тоже бронзовые.

На самом деле та бронза, из которой ножны и рукоятки к мечам делают – так, одно название. Есть настоящая оружейная бронза, а есть посудно-доспешная. Олова там сущий мизер, только чтоб не слишком мялось и гнулось изделие, когда этого не надо. Для дешёвого ширпотреба вообще не с оловом, а со свинцом медь сплавляют – так, чтоб сплав бронзовый вид имел и немного потвёрже чистой меди получился, но не слишком, дабы и обрабатывался полегче. У меня-то там, естественно, не свинцовый суррогат, но свойства примерно те же. Как раз из такой «недобронзы» выковывают всякую там элитную посуду, щиты, поножи, шлемы и эти «анатомические» кирасы греческого типа. Естественно, она гораздо мягче даже самой обычной оружейной бронзы, а уж клинок из должным образом термообработанной и прокованной бериллиевой о неё иступить – это очень постараться надо. Подавляющее большинство баб обо всех этих тонкостях не в курсах, а многие и в толстостях-то ни хрена не соображают, но Велия – турдетанка и кордубка по матери, а кордубские турдетаны – известные всей Испании металлурги и оружейники, и у них такие вещи любому малому ребёнку известны.

– Хи-хи! – мой юмор она оценила по достоинству. – Теперь рассказывай, чего я не должна знать!

– Тебе официальную версию или неофициальную?

– А ты уже успел придумать официальную? Тогда давай её – посмеюсь! Где ты не был и чего ты не делал, я и так уже догадываюсь!

– Не был, не состоял, не участвовал, не привлекался, – подтвердил я. – Мы там просто вышли погулять, не нагулялись, вспомнилось хулиганское мальчишеское детство, захотелось тряхнуть стариной и порезвиться, выехали подальше за город и уже там славно покуролесили. Вот только нарвались там на других хулиганов, которым тоже свербело в одном месте, и у нас с ними вышел спор, кто из нас хулиганистее и круче. Но вышло так, что они говорили на какой-то тарабарщине, и мы их не поняли, а они не поняли нашего нормального человеческого языка. Поэтому договориться по-хорошему не получилось. Но это – то, что мне привиделось с моего не слишком высокого места. А на самом деле всё было так, как придумает твой отец. Когда он придумает и расскажет, тогда и я буду знать, как оно всё на самом деле было.

– Я так и поняла. Наших много убито?

– Пятеро. И столько же тяжелораненых. Но супостатам больше досталось…

– Слыхала уже. Соседка рассказывает и про сотню убитых греков – там, где вас не было. Только