Внутренний мир снаружи: Теория объектных отношений и психодрама - Пол Холмс

Следующие несколько лет жизни ребенка

Модель, которую я представил, оставляет нашего малыша с интегрированным внутренним миром и довольно реалистическими взаимоотношениями с окружающим его внешним миром. И только сейчас мы достигли уровня психического развития, которым обладает наш протагонист, Джордж.

Таблица 5.1

Однако психическое созревание на этом не останавливается. Происходят иные процессы, включающие развитие «Сверх-Я» и «Я-Идеала», которые ведут к дальнейшему усложнению индивидуальной психики. Эти темы затрагиваются и в данной книге, но гораздо полнее они описаны у других авторов, таких как Кернберг, Фэйрбейрн, Гантрип и Винникотт.

Развитие психики взрослого

Ясно, что процесс идентификации, ведущий к изменениям в эго–идентичности, может продолжаться. Некоторые люди, с которыми мы взаимодействуем как взрослые, становятся для нас не только воспоминанием, но частью нашей психической структуры и, стало быть, частью нашей личности. Кстати говоря, интенсивный процесс психоанализа (когда пациент посещает психоаналитика до пяти раз в неделю) подталкивает пациента к идентификации с аналитиком.

Такая идентичность может сослужить хорошую службу тем, чей внутренний мир пребывает в полном беспорядке (что может быть следствием травмы или депривации в раннем детстве), а также тем, кто испытывает недостаток внутренних «другой» — объектов или недостаточно интегрирован (см. Kernberg, 1984; J. Hein, 1987). Тем не менее, даже при менее интенсивной работе все мы стремимся интернализовать и затем интегрировать существующие в нас внутренние объекты, аспекты тех людей, с которыми мы сблизились и к которым испытываем уважение.

А что же Джордж?

Вам может показаться, что по ходу двух последних глав мы как-то позабыли о Джордже. В следующих главах мы вернемся к нему и увидим, как его внутренний мир был экстернализован на психодраматической сцене.

6. ВНУТРЕННИМ МИР И ДРАМА ПСИХОТЕРАПИИ

Группа

Сцена в кафе «Чай для двоих» была создана, столы и стулья расставлены. Не хватало лишь отца Джорджа.

— Джордж, кто из группы смог бы сыграть твоего отца?

— Виктор.

Джордж был скор и решителен в своем выборе.

Сцена понемногу прорисовывалась. Виктор в качестве отца Джорджа, судя по всему, был способен сыграть свою роль без проблем. Пол не чувствовал необходимости уточнять у протагониста, подходит ли для роли выбранный «отец». Взаимодействия между отцом и сыном плавно развивались.

У них состоялся небольшой разговор. Ничего страшного, и ни слова не было сказано о «той женщине, которая увела у Джорджа отца».

— Вот, смотри, сынок, это игрушечный солдатик, которого я привез из моей последней поездки в Лондон. Надеюсь, он тебе понравится.

Виктор был хорошим вспомогательным «я» и использовал все, что слышал о Джордже во время разогрева перед этой психодраматической сессией.

— Спасибо, па, он просто классный. Я поставлю его на полку в моей спальне вместе с самолетом, который ты подарил мне в прошлом году. Когда ты собираешься прийти ко мне снова?

— Меняйтесь ролями.

Виктор не смог бы ответить на этот вопрос; на него должен был ответить сам Джордж, на время поменявшись с ним ролью.

— О–о–о, я не знаю. Ты же знаешь, дел на работе невпроворот, и я не могу сказать наверняка, когда сумею выкроить свободное время.

— Меняемся.

Виктор повторил последнюю часть «отцовской» реплики:

— Дел на работе невпроворот, и я не знаю, когда смогу найти для этого время.

Джордж выглядел совсем удрученным, но вслух ничего не сказал.

— А где ты купил этого солдатика? Мне кажется, он просто великолепен. Я бы хотел собрать несколько таких солдат.

— Почему бы нет? Я купил его у Ардинга и Хоббса в Клэпхеме. У них есть еще, и все разные, наверное, целый батальон. Я опять собираюсь в Лондон через пару недель и привезу тебе еще одного.

— Это будет замечательно! Слушай, а ты это всерьез?

— Меняйтесь.

Пол хотел узнать больше об отце Джорджа. Он чувствовал, что, если бы Джордж выяснил побольше о своем «внутреннем отце», это помогло бы ему справиться со своими жизненными трудностями. Этому процессу мог способствовать частый обмен ролями.

— Конечно, я сделаю это, Джордж. Я знаю, что не всегда приезжаю навестить тебя, когда обещаю, но я действительно стараюсь. Жизнь не стала легче для меня с тех пор, как твоя мать оставила меня. Ты ведь знаешь это, правда?

— Да, но я действительно хочу, чтобы вы с мамой лучше ладили.

Джордж продолжил драму, все еще оставаясь в роли отца.

— Ну, это было не так–то легко для нас обоих. Твоя мать очень сложная женщина, и я никогда не был достоин ее ожиданий. И все же, видит Бог, поначалу я очень старался.

Пол и группа все больше узнавали о детстве Джорджа.

— Меняйтесь.

— Я никогда не знал об этом. Мама всегда обвиняла тебя во всех неприятностях.

— Меняйтесь.

Джордж практически переместился из своей роли (и места на сцене) к роли и месту на сцене отца. Он вновь добавил как отец:

— Я всегда страшно беспокоился за то, что когда мы с мамой ссорились, ты мог слышать нас из своей спальни.

Продолжение на стр.144.

Драма

Считается, что драма — это процесс, происходящий во внешнем мире (например, Вебстерский словарь 1864 года дает такое определение драмы: «Ряд реальных событий, которые облекаются драматическим единством и силой»), но она свойственна и иной области — области бессознательного. Психотерапия предоставляет театр или, если хотите, форум для встречи двоих.

Частные драмы во внутреннем мире каждого человека отражают сложные объектные отношения, которые являются базовой частью чьей–либо идентичности. Эти драмы часто бывают бессознательными, и единственным подтверждением их существования являются эмоциональные состояния наподобие тревоги или депрессии. Они могут, тем не менее, всплывать на поверхность во время тихих диалогов между двумя аспектами собственного «я».

— Я не хочу идти сегодня на работу, я бы с большим удовольствием сидел дома на солнышке… Никто бы этого даже не заметил!

— Да, еще бы! Только не забудь, что мне платят. Я бы чувствовал вину, сидя на солнышке.

— А я бы нет. В прошлом месяце у меня был чудесный день отдыха!

Как указывал Фрейд, эти драмы всплывают на поверхность ночью в наших сновидениях («королевская дорога к бессознательному») и кошмарах. Они появляются также в материале из «снов наяву», которые, в отличие от других форм проявления бессознательного, до некоторой степени подвержены контролю сознания. Активность внутреннего мира может проявиться и через «ошибки языка»: эта идея помогла Фрейду получить известность у широкой публики (Freud, 1901).

Глубинные уровни разума: первичные процессы

Внутренние драмы начинают становиться частью внутреннего мира в раннем детстве (и даже, быть может, еще до рождения). Самые ранние памятные следы (которые кодируют межличностные драмы в мозге человека) не интегрированы и включают только некоторые части или аспекты «я» и «других». В них также входят чувства и действия, запоминаемые (невербально) до освоения ребенком языка (Isaacs, 1948). Даже у самого здравомыслящего человека эти объектные отношения спрятаны в виде неметаболизированных и неинтегрированных аспектов психики.

Можно ожидать, что когда эти ранние объектные отношения всплывут на поверхность взрослой жизни, они проявятся прежде всего через невербальные чувства и действия. И только со временем определенным чувствам и реакциям могут быть присвоены имена (например, гнев, ненависть, страх).

Такие бессознательные действия разума, берущие начало в ранних детских переживаниях, были названы «первичными процессами»; по мнению психоаналитиков, им присущи отсутствие чувства времени, несогласованность побуждений, противоречивость и отрицание. Этим, в частности, объясняется нереальность наших снов (Laplanche and Pontalis, 1967).

Встреча внутреннего и внешнего миров

Драма повседневной жизни