Биржа — Игра на деньги - «Адам Смит»

Мой собственный опыт в количественном плане немыслимо и сравнивать с опытом Фила Фишера. Но каким бы скромным ни был мой опыт, он целиком поддерживает изложенную выше позицию. Было время, когда я не просто ходил с корзиной за слухами, но и сам вносил в корзину весьма существенный вклад. На столе, бывало, звонил телефон, и какой-нибудь голос говорил: «Я слышал, что «Фэйрчайлд» имеет проблемы с рентабельностью их интегральной микросхемы с планарным интерфейсом, которая делается для IBM 360/72. Они только что обратились в «Эллойз Анлимитед», чтобы те приостановили поставку материала для среднего слоя схемы». Теперь уже я снимал трубку, звонил трем-четырем знакомым и спрашивал: «Что там насчет низкой рентабельности интегральной микросхемы с планарным чего-то там?» — и так далее. И это святая правда, что акции и «Фэйрчайлд», и «Эллойз Анлимитед» часа на три швыряло вниз, пока все эти телефонные звонки множились в геометрической прогрессии.

Но хорошие идеи? Хорошие идеи исходят от умных людей. И четким показателем может быть то, что я всегда встречал хорошие идеи одним из двух традиционных оружий скепсиса: «Сейчас?» или «Вот это?». «Сейчас?» означало, что «я ценю валидность самой концепции, но Бога ради, дружище, эти акции только что уже скакнули вверх на двадцать пять пунктов». А «Вот это?» означало, что «мы еще пять лет назад вдоль и поперек перетрясли эту ветошь, а вы только сейчас на нее наткнулись?». Конечно, в каждой из этих историй должно было быть нечто, что дает четкое «Да» в ответ на «Сейчас?» и на «Вот это?». Но до тех пор, пока есть люди, спрашивающие «Сейчас?» и «Вот это?», до тех пор уровень скептицизма достаточен для того, чтобы такие истории были услышаны. Когда скептицизма нет, то нет и людей, которым что-то можно продать.

Профессиональные инвестиционные менеджеры в ходе своей карьеры могут выучить наизусть все о пяти сотнях компаний: их истории, их проблемы, их менеджмент, их перспективы. Но невозможно объять все — и никто не знает всего. Поэтому большинство профессионалов полагается на людей: на собственных аналитиков, на чужих аналитиков, на коллег-менеджеров, на приятелей, на всех тех, чей интеллект и таланты они уважают, и в области какой бы кнопки — красной, синей или желтой — эти таланты ни проявлялись. Ярких и талантливых инвесторов никак не больше, чем талантливых адвокатов или хирургов.

Поиск умных людей в этой области ничем не отличается от поиска лучшего специалиста по налогам или лучшего архитектора. Понятно, что их репутация, которая и привела вас к ним, означает, что на их профессиональное время существует огромный спрос, и что за их время сражается масса людей, имеющих в отличие от вас — ну, разве что вы очень уж богаты — больше средств на гонорары и комиссионные.

Но если вам все-таки удалось найти этих умных людей, и они согласились вести ваш счет, то они не будут тратить время на то, чтобы болтать с вами о положении дел на бирже. А это значит, что вам придется найти себе другую Игру и другой набор для удовлетворения своих психологических нужд.

Женщинам в этом плане легче. Искомые умные люди, как правило, мужчины, а мужчин иногда привлекают не только гонорары и комиссионные. Но женщины играют в Игру, имя которой Мужчины, поэтому они в меньшей степени вовлечены в ту, о которой здесь речь.

А теперь замечание на тот случай, если вам показалось, что я тут проповедую какую-то безотказную систему по деланию денег на бирже. Если бы у меня действительно была система по деланию денег на бирже, и если бы эта система безотказно работала, то, во-первых, я бы никому ничего не сказал, а, во-вторых, сам бы сгреб все деньги, которые там обращаются. То, что я рассказал здесь, — это признание в предвзятости, а выводы вы можете сделать сами. Так оно будет вполне честно. Лично меня даже малое бездействие вгоняет в великую скуку, и мне нравятся молодые инвестиционные менеджеры, которые носят дешевые рубашки и знакомы с теми же людьми, с которыми знаком и я — а менеджеры, щеголяющие в дорогих сорочках, слишком богаты, чтобы их что бы то ни было интересовало. Так что обзаведитесь собственной предвзятостью и собственным значком-жетоном. Но делайте это все с миром в душе — и трудитесь над собственным спасением со всем прилежанием, как и наставлял своих учеников Гаутама-Будда.

ЧАСТЬ II. СИСТЕМЫ

Глава 10

Можно ли предсказать будущее по следам?

Нынешнее десятилетие было просто прекрасным для аналитических исследований на Уолл-стрит. В каждой — или почти каждой — фирме теперь есть аналитический отдел. (Я говорю «почти», потому что в некоторых фирмах весь аналитический отдел — это семнадцатилетний юнец в кроссовках, которого выперли не только из средней школы, но и отовсюду, откуда кого бы то ни было можно попереть. В обязанности этого адепта, вечно жующего жвачку, входит бегать за сэндвичами, доставлять сертификаты на акции и ставить штамп «Аналитический отдел, "Доннер, Блитцен энд Ко.", Член Нью-Йоркской фондовой биржи» на отчетах, которые поступают из настоящих аналитических центров, типа «Аргус» или «Эквити Рисерч Ассошиэйтс». Потом «Доннер, Блитцен энд Ко.» рассылают эти отчеты с припиской, гласящей: «Мы считаем, что вам будет интересно познакомиться с нашими последними исследованиями работы химической промышленности, которые со всей тщательностью провела наша группа аналитиков».)

Аналитические исследования — вещь прекрасная, но вздувшаяся ныне исследовательская волна выросла настолько, что уже практически каждый знает, что добыча нефти в Содружестве Амрахских Эмиратов увеличилась во втором квартале, достигнув 11 674 322 барреля в день, и что товарные запасы производителей телевизоров среднего ценового уровня по сравнению с прошлым годом сократились на 5,3 процента, но выросли на 0,6 процента по сравнению с прошедшим кварталом.

Увы, как мы с вами успели убедиться, участие в Игре — не всегда строго рациональное занятие. Если бы оно было таковым, то весь рынок был бы охвачен скрупулезным поиском фактов, а многие игроки впали бы в смертную тоску и изобрели какую-нибудь новую Игру. Поскольку же часть Игры заключается в расчете поведения остальных игроков, то появились целые Системы, призванные ответить на главный вопрос: Что делают все остальные? В такой — самой примитивной — форме вопрос «Что делают все остальные?» вносит свой мощный вклад в ежедневную нагрузку на телефонные сети. Как вы уже знаете, Уолл-стрит в определенной степени стала воплощением прогнозов Маршалла Маклюэна о мире в электронную эпоху, превратившись в глобальную деревню, где главный принцип функционирования — «сказал-услышал».

Иногда обитатели этой глобальной деревни в своем племенном ритуале снимают трубку и действительно говорят нечто вроде: «Наши нефтяные аналитики только что вернулись из Содружества Амрахских Эмиратов, где добыча нефти увеличилась во втором квартале, достигнув 11 674 322 барреля в день, не считая порции, которую они откачивают для русских, — и мы не уверены, насколько эта порция велика, потому что министр иностранных дел Фавзи эль Шнур, прежде чем дать нам эту информацию, хочет кое-что положить на свой счет в швейцарском банке». Нередко они действительно говорят так. Но гораздо чаще такого рода коммуникация ограничена печатной продукцией, а непосредственное общение происходит примерно так:

Глобальная Деревня № 1: «Так вот, наши нефтяные аналитики только что вернулись из Содружества Амрахских Эмиратов..».

Глобальная Деревня № 2: «Жарко там, небось, чертовски, а? Мы тоже как-то посылали туда своего аналитика, так он вернулся с каким-то редким желудочным расстройством. Бедняга… Пришлось пересадить его в отдельную комнату».

Глобальная Деревня № 1: «Наши аналитики жалуются на желудок с первого дня приезда».

Глобальная Деревня № 2: «Кстати, а ты видел вчерашнюю котировку акций «Фавзи Ойл»? Тридцать один с половиной. И с хорошим объемом торгов. Не знаешь, почему?»

Глобальная Деревня № 1: «Я только что встречался за ленчем с одним знакомым, который говорит, что ребята из «Континентал Гроуз» активно покупают «Фавзи»».

Глобальная Деревня № 2: «Ребята из «Контитентал» покупают? Это точно?»

Глобальная Деревня № 1: «За что купил, за то и продаю».

Телефон, как попытка выяснить, «что делают все остальные», имеет один недостаток количество обрабатываемой информации ограничено временем, которым располагает индивидуум. Этот факт позволяет понять популярность графиков. Графики — осязаемый, зримый способ выяснить, если и не «что делают все остальные», то, по крайней мере, «что все остальные делали до сих пор». Рассуждая исторически, искусство вычерчивания графиков и схем — назовем его чартизмом — существовало прежде аналитических исследований, потому что чартизм бушевал вовсю еще тогда, когда аналитические исследования ограничивались попытками подсмотреть в щелочку, чем занимаются Дэниэл Дрю и Джей Гулд. Новичкам это может показаться странным, потому что с тех пор чартизм окружил себя ореолом академической утонченности.