Средневековые арабские повести и новеллы - Автор неизвестен Древневосточная литература

Женщины всего квартала выглядывали из окон и говорили: «Аллах, помоги ей, она святая, ибо лик ее излучает свет!» Жена эмира Хасана, заплакав от умиления, сказала своей служанке: «Выйди на улицу, поцелуй руку привратника шейха Абу Али и вели ему впустить старуху к нам, чтобы мы причастились ее благости». Служанка сошла вниз, поцеловала руку привратника и сказала ему: «Госпожа моя просит впустить эту старуху к ней, дабы она благословила ее». Привратник подошел к Далиле и хотел поцеловать ее руки, но она отстранила его и сказала: «Удались от меня, ты можешь осквернить мое омовение. Но ты человек достойный и почитаем святыми, да избавит тебя Аллах от этой недостойной службы, о привратник Абу Али!»

Привратник Абу Али получил у эмира жалованье за три месяца вперед, находился в большой нужде и не знал, как расплатиться с хозяином. «Матушка, — обратился к Далиле Абу Али, — напои меня водой из твоего кувшина, дабы я причастился твоей благодати». Она сняла кувшин с плеча, повернула в воздухе и коснулась его горлышка, так что тряпка, закрывавшая его, отлетела и три динара, которые она положила туда, упали на землю.

Привратник увидел деньги и подобрал их. Он сказал себе: «Клянусь Аллахом, эта старуха святая, ибо она распознала меня по наитию, узнала, что я нуждаюсь в деньгах, и извлекла для меня из воздуха эти деньги». Он подобрал деньги и сказал ей: «Матушка, возьми эти три динара, они упали из твоего кувшина». — «Убери их от меня, — приказала она ему строго, — я не из тех людей, которые заботятся о мирских благах. Возьми их себе и расплатись с эмиром, которому ты должен». — «Слава Аллаху за его помощь! — сказал привратник. — Она догадалась об этом с помощью божественного откровения».

Затем служанка поцеловала руки Далилы и повела ее к своей госпоже. Войдя, Далила увидела, что та увешана драгоценностями, словно тайные сокровищницы талисманами. Хозяйка приветствовала гостью и поцеловала ей руки. «Дочь моя, — обратилась к ней Далила, — я поднялась сюда только для того, чтобы дать тебе добрый совет». Хозяйка принесла еду, чтобы угостить Далилу. Но она сказала: «Дочь моя, я не ем мирскую пищу, а вкушаю только райские яства. И постоянно соблюдаю пост и в течение года ем лишь пять раз. Но, дочь моя, я вижу, ты чем-то опечалена, и я прошу тебя поделиться со мной причиной твоей грусти…»

«Матушка, — отвечала хозяйка, — в первую же ночь, когда муж привел меня сюда, я взяла с него клятву, что он больше не женится и не возьмет других жен. Но Аллах не одарил его сыновьями от меня. Сегодня он в ярости ушел из дома и сказал, что, когда вернется из путешествия, приведет вторую жену. Теперь, матушка, я боюсь, что муж даст мне развод и женится на другой. У него много земель и деревень, большое жалованье, и, если у него родятся дети от другой жены, вся моя доля наследства достанется им». — «Дочь моя, — молвила святая, — разве ты не слыхала о старце Абу Хамалате? Его посещают все: если к нему приходят должники, Аллах помогает им расплатиться с долгами, а если к нему обращаются бесплодные, то Аллах дарует им детей».

«Матушка, — молвила жена эмира, — с тех пор как я вошла в этот дом, я ни разу не покидала его и не ходила ни на свадьбы, ни на похороны».

«Дочь моя, — сказала старуха. — Я поведу тебя к святому старцу и попрошу его помочь тебе. Он сделает так, что, когда твой муж вернется из путешествия, Аллах смилостивится над тобой и ты забеременеешь. Кого бы ты ни зачала — сына или дочь, духовным отцом ребенка останется этот святой шейх».

Хозяйка встала, оделась в самое лучшее платье, надела на себя все свои драгоценности и наказала служанке, чтобы та хорошенько смотрела за домом. «Слушаю и повинуюсь!» — ответила служанка. Затем они спустились вниз, где их встретил привратник шейх Абу Али. «Куда ты идешь, госпожа моя?» — спросил он. «Я иду навестить святого шейха Абу Хамалата», — ответила хозяйка. «Сердце подсказывает мне, — молвил привратник, — что эта женщина святая и посылает людям счастье. Госпожа моя, она ясновидящая, ибо подарила мне три динара из червонного золота, узнав без расспросов мое истинное положение и поняв, что я нуждаюсь».

Старуха вышла, а за ней пошла молодая жена эмира Хасана. Пройдоха Далила говорила по дороге: «Дочь моя, когда по воле Аллаха ты посетишь святого Абу Хамалата, твое желание исполнится и с позволения Аллаха ты понесешь, и с благословения нашего старца твой муж эмир Хасан снова полюбит тебя, и больше ты не услышишь от него обидных слов». — «Я навещу старца, — сказала женщина, — обязательно навещу его, матушка».

«Где же я раздену ее и сниму с нее платье и драгоценности? Ведь здесь людно!» — думала Мошенница Далила. «Дочь моя, — обратилась она к женщине, — следуй за мной, поодаль от меня, но так, чтобы не терять меня из виду. Знай, дочь моя, что я помогла многим женщинам и каждая из них, увидев меня, бросается ко мне, дарит что-нибудь и целует руки». Женщина отошла от нее и следовала за ней. Браслеты на ее ногах звенели, и косы развевались, а Далила шла впереди. Наконец они дошли до рынка. Когда они проходили мимо лавки молодого купца, красавца Сиди Хасана, у которого еще не росла борода, тот увидел, что мимо лавки идет прекрасная женщина, и уставился на нее.

РАССКАЗ о матери Плутовки Зайнаб, купеческом сыне и красильщике

Заметив жадные взгляды купеческого сына, Далила подмигнула женщине и сказала ей: «Садись у этой лавки, а я сейчас вернусь». Та подчинилась ее приказу и села против лавки Сиди Хасана, и юноша, вздыхая, поглядывал на нее. Старуха же вошла в лавку, поздоровалась с ним и сказала: «Кажется, тебя зовут Сиди Хасан, ты сын купца Мухсина?» — «Да, — ответил юноша, — откуда ты знаешь мое имя?» — «Меня направили к тебе добрые люди, — отвечала старуха. — Знай, что эта девушка — моя дочь, отец ее был купцом; теперь он умер и оставил много добра, а она сама уже достигла совершеннолетия. Как говорят мудрецы, ищи жениха для дочери, а сватать сына не ходи. Только сегодня она достигла совершеннолетия. Что-то подсказывает мне, что я должна женить тебя на ней; если ты беден, я дам тебе большое приданое, и вместо одной лавки ты откроешь две».

«Я просил Аллаха подарить мне лишь невесту, а он послал мне и денежный мешок, и одежду, и имущество», — подумал Сиди Хасан. «Матушка, — обратился он к старухе, — то, о чем ты говоришь, большое счастье для меня, ибо каждый раз, когда мать говорила мне: „Я хочу женить тебя“, я не соглашался и говорил ей: „Я не женюсь до тех пор, пока не увижу девушку собственными глазами“». — «Пойдем, — сказала ему Далила. — Я покажу ее тебе». Сиди Хасан встал, последовал за ней, взяв с собой тысячу динаров на покупки, если что-нибудь понадобится, и для того, чтобы заплатить что полагается за заключение брачного договора. Когда они вышли, старуха сказала юноше: «Следуй за ней поодаль, но так, чтобы не потерять ее из виду».

Далила шла и думала: «Куда же мне повести женщину и купеческого сына, чтобы раздеть их и забрать их одежду?»

Итак, Далила шла впереди, за ней поодаль следовала женщина, потом юноша. Наконец они дошли до красильни, в которой работал мастер Хаджи Мухаммад. Услышав звон браслетов, он поднял голову и увидел женщину и молодого купца. В это время к нему в лавку вошла Далила, поздоровалась с ним и спросила: «Не ты ли красильщик Хаджи Мухаммад?»

«Да, — ответил он, — я Хаджи Мухаммад. Что тебе нужно?» — «Меня направили к тебе добрые люди, — отвечала старуха. — Посмотри, эта красивая девушка — моя дочь, а этот прекрасный юноша — мой сын. Я вырастила их и потратила много денег, чтобы воспитать их. У меня собственный дом, но у него подгнили балки. Мастер посоветовал нам временно перебраться куда-нибудь, потому что потолок может обвалиться, и вернуться домой после починки. Я хочу снять какой-нибудь дом, чтобы временно поселить там дочь и сына, и добрые люди направили меня к тебе».

«Ты явилась как раз вовремя, как масло к горячей лепешке», — сказал себе красильщик.

«Да, у меня есть большой дом с гостиной, спальней и верхней комнатой, — ответил ей красильщик, — но я не могу обойтись без него, потому что у меня часто бывают гости и приходят крестьяне, которые возделывают индиго и продают его мне». — «Сын мой, — стала уговаривать его старуха, — мы проживем у тебя самое большее месяц или два, а когда наш дом починят, мы вернемся к себе. Мы чужестранцы, у нас здесь нет никого. Помести нас вместе с твоими гостями, и, клянусь твоей жизнью, если ты согласишься, твои гости будут и нашими гостями, добро пожаловать им. Мы будем есть и спать вместе». Красильщик отдал ей ключи — один большой, один согнутый и один маленький — и сказал: «Большой ключ от ворот дома, согнутый ключ от гостиной, а маленький от верхней комнаты».

Старуха взяла ключи и пошла вперед, за ней последовала жена эмира, а за ней — купеческий сын. Они добрались до нужной улицы и нашли дом. Старуха открыла дверь и вошла, а за ней последовала женщина. «Дочь моя, — сказала Далила, — это дом шейха Абу Хамалата». Указав на верхнюю комнату, Далила сказала: «Поднимись пока туда и разденься, а я скоро вернусь». Девушка поднялась в комнату и села там. В это время вошел купеческий сын. Старуха встретила его и сказала: «Посиди здесь в гостиной, а я приведу сюда свою дочь, чтобы ты увидел ее». Она поднялась к девушке, и та обратилась к ней: «Матушка, я хочу посетить старца сейчас, пока не пришли люди». — «Дочь моя, — сказала Далила, — я боюсь за тебя». — «Почему?» — Спросила девушка. «Здесь находится безумный юноша, — отвечала старуха, — который не может отличить лето от зимы, но он старший среди стражников шейха. Когда к старцу приходит такая красавица, как ты, этот безумец набрасывается на нее, лишает чести и от страсти разрывает на куски ее шелковые одежды. Поэтому лучше свяжи одежду в узел, положи туда же свои украшения, и я буду стеречь их, пока ты не вернешься». Женщина сделала так, как велела старуха, связала в узел свою одежду и драгоценности и отдала все это ей. «Дочь моя, — сказала старуха, — все это я положу на постель шейха, дабы ты стала благословенной». Женщина осталась в одной нижней рубашке, а старуха забрала ее одежду, вышла и спрятала ее под лестницей, а затем спустилась к купеческому сыну. «Где же твоя дочь, я хочу увидеть ее!» — сказал он. Но Далила стала бить себя в грудь и причитать. «Что с тобой случилось?» — спросил юноша. «Да сгинут дурные соседи, чтобы мне их никогда не видеть! — воскликнула старуха. — Увидев тебя, когда ты входил в дом, они позавидовали нам и спросили, кто ты такой. Я ответила им, что я посватала свою дочь за этого молодого человека. Они еще больше позавидовали нам и сказали моей дочери: „Разве ты надоела своей матери, что она хочет сбыть тебя с рук и выдать замуж за какого-то прокаженного?“ Я поклялась своей дочери, что не отдам ее за тебя, пока она не увидит тебя собственными глазами». — «Да убережет нас Аллах от завистников!» — воскликнул юноша и, засучив рукава, обнажил руки. Старуха увидела, что они белые, как серебро, и сказала: «Ничего не бойся, я обещаю, что ты увидишь ее так же, как она увидит тебя». — «Тогда пусть она приходит, и я взгляну на нее», — сказал юноша. Он сложил свою соболью шубу, золотой пояс и кинжал вместе, снял верхнюю одежду и связал все в узел, оставшись в нижнем белье. Затем он вложил в узел тысячу динаров. «Дай мне этот узел и я постерегу его», — сказала старуха. Она взяла узел и отнесла его к лестнице. Потом она взяла и вещи девушки, тихо вышла на улицу, закрыв на замок дверь и ушла восвояси. По дороге Далила оставила свою ношу в лавке одного москательщика, а оттуда пошла к красильщику и увидела, что он сидит и ждет ее. «Я надеюсь дом понравился вам?» — спросил красильщик. «Да, он благословен, — воскликнула старуха. — Я сейчас пойду найму носильщиков и привезу наши вещи и ковры. Дети попросили меня купить им хлеб и мясо, вот тебе динар, купи все, что нужно, приготовь еду, отнеси им, и вместе поешьте!» — «А кто же будет смотреть за красильней и чужими вещами здесь?» — спросил красильщик. «Твой мальчик», — ответила старуха. «Что ж, так и быть», — сказал красильщик и, взяв с собой посуду, пошел купить, что нужно, и готовить обед.