Особая необходимость - Владимир Михайлов

– И они их, естественно, не получили, – сказал Сенцов.

– Конечно – потому что наша ракета устроена совершенно иначе и на такой контроль не рассчитана… Но при программировании действий автоматов, как я уже сказал, прибытие чужих ракет предусмотрено, разумеется, не было. А какой вывод должно было сделать из этого логическое устройство, управляющее автоматами?

Калве сделал паузу. Все сумрачно молчали.

– Вывод, что ракета неисправна. Если кибернетическая централь получает от своих рецепторов сплошные нули, то… Далее автоматы, очевидно, отметили, что в ракете не открылся ни один люк.

– Как же не открылся? – сказал Коробов. – А мы с тобой что – сквозь оболочку вышли, что ли?

К его изумлению, Калве кивнул головой.

– Вот именно. Для них – именно сквозь оболочку, это ты очень хорошо сказал. Ведь автоматы искали люки именно в тех местах, где они расположены у их ракет: в носовой части и у кормы – на расстоянии…

– Десяти – двенадцати метров! – вставил Раин.

– Совершенно правильно. Ведь даже такое мощное кибернетическое устройство – это не мозг… Оно повинуется программе, а в этой программе могло быть предусмотрено что угодно, кроме того, что люк из определенного места ракеты переместился на десяток метров в сторону!

– Да, это незачем было предусматривать, – признал Сенцов.

– Вот видите! Зато можно было предусмотреть другое: что люки – очевидно, такие случаи у них бывали – при пролете корабля сквозь атмосферу чужой планеты или вследствие иных причин могли выйти из строя…

– Завариться или заклиниться от удара метеорита, – сказал Коробов, – или…

– Это не важно. Факт тот, что в таких случаях киберустройства, очевидно, должны были попытаться вскрыть люки, чтобы помочь выйти экипажу или хотя бы чтобы дать возможность проникнуть в ракету снаружи, извлечь материалы экспедиции, заняться ремонтом корабля… И вот в действие были приведены автоматы, которые начали вырезать люки.

– Вырезанные ими отверстия были уже люков этой ракеты, – возразил Азаров.

– Это как раз понятно, – вмешался Сенцов. – И я бы так поступил. Они вырезали отверстия в крышках люков: крышку потом легко заменить.

– Ну вот, – сказал Калве. – Вот, я считаю, разгадка того, что произошло с ракетой. Возможно, все это не так просто. Не исключено, что…

– Подожди! – прервал его Азаров. – А почему эти автоматы начали действовать с таким замедлением?

Калве помолчал.

– Я думаю, – сказал он затем, – что тут сыграли роль… мы сами. Автоматы, безусловно, реагируют на присутствие людей – или как по-вашему надо их называть… Возможно, люди нашли бы другой выход. В таком случае в кибернетический центр была бы послана соответствующая команда. Недаром у меня все время было такое чувство, что за мной наблюдают… Это была выжидательная пауза. Ведь автоматы и управляющий ими центр не могут мыслить. И они не могут понять, что мы появились именно из ракеты, а не извне. Вот почему они ждали! Но программа не была изменена…

Калве умолк. Никто не продолжал разговоров. Всем стало вдруг по-настоящему страшно: если уже один факт их появления здесь привел в действие целую когорту механизмов, то чего можно ожидать в дальнейшем? Какой может быть реакция на каждый их шаг? Невозможно ведь заранее предусмотреть все последствия, к тому же объяснять уже происшедшие события все-таки куда легче, чем предугадывать новые… И вообще всегда ли будет понятна и доступна людям логика хозяев спутника, переданная или завещанная ими своим механизмам и приборам? Это – если даже предположить, что сейчас космонавты объясняют все правильно…

– Мы должны научиться предсказывать, – упрямо сказал Калве, отвечая своим мыслям. – Логика – это математика, а математика во Вселенной одна.

Но Сенцов медленно покачал головой. Математика одна, но как далеко она могла уйти? Нет, верить спутнику нельзя…

– Как понятие – математика одна, да… – задумчиво произнес и Раин. – Но конкретно. Кто знает? Кто скажет, что именно может произойти в этой каюте через минуту? Может быть, нам следовало что-то сделать? Где-то доложить, чтобы не вызвать никаких нежелательных действий? Но что? Лаймон, как ты думаешь?

– Это очень важно, – тихо проговорил Калве. – Но я не могу… Если бы хоть знать, кто они, какие… Пока можно сказать лишь, что они были живыми. Признаюсь откровенно: теперь мне будет немного страшно выйти из ракеты…

Соглашаясь, все молча наклонили головы.

– Так нельзя… Нельзя, товарищи… – проговорил Раин, и голос его был умоляющим. – Неужели нам не постичь машинной логики? Ведь все, что произошло до сих пор, нам понятно… Будущее? Если мы не выйдем – гибель неотвратима. Подумайте! Лаймон, ты же специалист (Калве выразительно пожал плечами). Ведь все здесь, так сказать, сделано почти для нас! По нам! А это значит, что в общих чертах они действительно были похожи на нас. Кстати, об этом же свидетельствуют скафандры!.. Марсиане они или не марсиане, но они должны быть очень близки нам по строению. И поступать надо так, словно они – это мы…

– Это и странно, – сказал Сенцов. – Ведь все-таки трудно предположить, что форма бытия Разума исчерпывается человекоподобными.

– Соображения целесообразности… – начал Коробов.

– Ну и что? Мы ходим на двух ногах, животные – на четырех. Четырех ног хватает с избытком… А у насекомых – шесть, у пауков, крабов, осьминогов – восемь, у других членистоногих – и того больше. При чем же тут целесообразность? Очевидно, все зависит от конкретных условий…

– Разумеется, – сказал Раин. – А это значит, что на той планете, откуда они родом, условия в основном не отличаются от наших…

– Хорошо, – прервал его Сенцов, которому новый научный спор сейчас вовсе не казался необходимым. – На досуге мы поговорим и о планете. А сейчас важно другое… Раз иной нет, примем как рабочую гипотезу: они – это мы. Хоть я и не очень… И наши ошибки и опасности, угрожающие нашим экипажам как во время облета Марса, так и при посадке на Деймос, нам теперь – будем считать – в общих чертах ясны. Значит, остается только решить те задачи, которые выдвигает обстановка: задачу отлета и задачу связи, а вернее наоборот: задачу связи с Землей и задачу отлета. Вот над чем надо думать…

В каюте воцарилось молчание. Но, очевидно, сразу решать столь сложные проблемы было не под силу даже им: никто не предлагал хотя бы пути, на котором следовало искать решение. Да и что можно было предположить? Корабль непоправимо выведен из строя, при нападении роботов пострадала и рация дальней связи, так что с ее помощью сообщить что-либо на Землю невозможно.

Поэтому Сенцов, видя, что товарищи немного отдохнули, приказал возобновить переноску снятых с земной ракеты грузов. Все выходили из ракеты медленно, с опаской. Но ничего страшного не произошло. Космонавты принялись за дело. Перетащили все, что еще могло пригодиться, и кроме того – катушки с результатами научных наблюдений, записями телемагнитографов, рулоны диаграмм, вычерченных самописцами за время полета, бортжурнал, некоторые уцелевшие приборы и даже личные вещи.