Тёмное время суток - Олег Лёвин

заглушил мотор, и они затаились. Вскоре появился преследователь, старательно объезжавший ямы на дороге, но это у него плохо получалось, так как ям было слишком много. «Пежо» приближался к кустам, Комов достал из кобуры ПЯ и из-за двери «уазика» прицелился.

— В переднее колесо стреляй. — Под руку Степану шёпотом сказал Коновалов.

Полицейский обернулся, с яростью посмотрел на Петра, неловко шевельнулся и нажал на спусковой крючок. Тотчас послышался пронзительный свист воздуха из спускающейся камеры колеса. Комов попал именно в переднее колесо, машина встала, дверь открылась, водитель попытался вылезти, но Степан, выскочив из-за кустов быстро заломал ему руки и надел наручники, опустив водителя лицом на капот. Теперь уже все вышли на дорогу и рассмотрели злоумышленника.

— И оракулом не надо было быть, чтобы понять, кто нас преследует. — Изрекла Квятко

— Я вас не преследовал, ехал по своим делам, мне в Наталку надо было. — Парировал Игорь Кобяков, а это был именно он.

— Наверное к Космолётову ехал? — Предположил Комов.

— Обыщи его. — Приказала Квятко

Степан тщательно ощупал Игоря, поднял сзади куртку, за ремень брюк был заложен «глок». Он вынул его, повертел в руках, оценивая пистолет.

— О, да у нас тут сюрприз! — С радостью сообщил Комов.

— Вот это поворот. Разрешение на оружие есть? — Усмехнулась Юлия Борисовна, предполагая отрицательный ответ.

— Я бабушку ехал проведать. — Нелепо оправдался Кобяков.

— Тоже бабушку. Ах да, у вас бабушка то с Петром одна. Ну что ж не получиться проведать бабушку, задерживаю я вас гражданин Кобяков за незаконное хранение оружия.

Такое решение приняла Квятко, но сразу возник вопрос, как отправить Игоря в Управление и свое предложение внес Коновалов:

— Вообще тут до Наталки недалеко осталось, можно пешком дойти. Может Степан отвезет Игоря, а мы дойдем, а он потом приедет к нам? — В его коротком спиче было много вопросительных ноток и нерешительности, но Юлия положительно оценила это предложение и согласилась с ним. Комов молча отвел Кобякова в машину и усадил на правое сиденье, потом сам сел в уазик ловко развернулся и автомобиль запрыгал по кочкам в обратном к Гиенову направлении.

Коновалов и Юля некоторое время смотрели, как пылит по грунтовке полицейская машина, будто стараясь запечатлеть момент в памяти. Потом они пошли по дороге в сторону Наталки. Вскоре лес закончился, и открылось поле. Стояла рожь, колосилась волнами под голубым небом. Грунтовая дорога пролегала змейкой вдоль поля к посадкам, а вдали на продолговатом холме располагалось село Наталка. Маленькие домики виднелись то там, то тут, а между ними обильно росла зелень. Пейзаж дополняло яркое солнце в зените. Слышно было щебетание жаворонков, хотя самих их и не было видно.

Юлия и Петр шли молча, приближались посадки, в них видны были березы. Квятко знала адрес дачи Космолётова — Садовая, 8. Она спросила у Петра:

— Ты знаешь, где в деревне Садовая улица?

— Это почти на окраине. — Коновалов подумал и предложил. — Может тогда к бабушке сначала, не денется никуда Космолётов, если он действительно прячется на своей даче.

Квятко согласилась. Она была несколько рассеяна, потому что вспомнила про пуговицы. Чего ей пришла эта мысль в голову, она не могла понять. Но ей подумалось о том, что где-то она эти пуговицы уже видела. Однако они вышли уже на окраины Наталки, отсюда четко видны были стройные улицы с домами и высокие липы в центре села.

— Там бывший барский парк. — Указывая на них, пояснил Коновалов, хотя Квятко его ни о чем и не спрашивала. Деревня Наталка оказалась на удивление процветающим поселком: добротные дома, как один с новыми железными крышами, ровными, красивыми заборами и аккуратными хозяйственными постройками. Но все так было по ее окраинам, в центре же, где расположился обширный и заросший бывший барский парк, который занимал довольно значительную часть деревни, располагался только полуразрушенный барский дом и старые конюшни, в которых когда-то были устроены квартиры для бывших работников колхоза. Теперь эти работники состарились и доживали свой век на пенсии в этих квартирах. Одну из них и занимала бабушка Петра Мария Георгиевна.

Перед квартирой баб Маши был небольшой палисадничек, огороженный забором от других участков и от улицы. В палисадничке росли две яблони, и был небольшой огородик, а также недостроенная баня. К двери в квартиру вела дорожка с обеих сторон закрытая частоколом, отделяя ее и от соседей, и от палисадника. Квартира баб Маши состояла из кухни с русской печью зала и двух небольших спаленок, которые находились в самой глубине квартиры и не имели окон.

Мария Георгиевна заметила Петра и Юлию из окна кухни, еще, когда они только подходили к калитке. Здесь у кухонного окна у нее был удобный наблюдательный пункт, так как двор был виден отсюда полностью. Коновалов представил Юлию Борисовну бабушке. Мария Георгиевна, крупная, круглая женщина с гладким лицом и коричневой кожей внимательно посмотрела на Квятко и предложила «повечерять». Она пригласила их в зал, где для того чтобы было светло надо и днем и ночью включать свет, и здесь усадила за круглый стол, а сама ушла приготовить еду. Юлия Борисовна огляделась: зал был прямоугольным в плане, в одну из стен вделан шкаф, в углу стояло трюмо, рядом с ним сервант, сбоку от стола старенький телевизор, а прямо у стены за ее спиной диван. В комнате, по сравнению с улицей, было значительно прохладней.

— Да, вот тут и ходил дедушка с мухобойкой. — Ни с того ни с сего сказал Петр, видно впавший в какие-то свои сокровенные воспоминания, глаза при этом у него были умильные и радостные.

— Что? — Не поняла Юлия

— Деда вспомнил. Я когда с родителями летом приезжал сюда, дед обычно целый день на диване этом лежал и телек смотрел, только время от времени вставал, брал мухобойку и мух бил. — Пояснил Коновалов

Пришла баб Маша, принесла жареных карасей прямо на сковородке.

— Из нашего пруда. — Объяснила она.

— Вкусно. — Похвалила стрепню баб Маши Квятко.

— У вас, Петь, с Юлей отношения? — Полюбопытствовала бабушка.

— Это моя невеста. — Неожиданно ответил Коновалов, чем привел в некоторое замешательство Юлию Борисовну, которая, впрочем, не стала возражать, ибо это выглядело глупо. Баб Маша принесла чай.