Сладостное пробуждение - Марджори Фаррелл

— Расскажи мне все, Сабрина, — спокойно произнес он.

— Это сложно описать… Я чувствую, что она находится вне времени…

В глазах Джайлза промелькнуло беспокойство.

— Женщины иногда впадают в такое состояние после рождения ребенка. Я знаю… А может, это после выкидыша?

— О, нет, Джайлз. Я думаю, Клер в таком состоянии не из-за этого. Помнишь миссис Крейн и ее слабость после рождения второго ребенка? Но здесь что-то совсем другое. Кажется, ее будто что-то заставляет танцевать, быть обходительной, делать визиты… И в то же время ей, кажется, совсем не хочется меня видеть. Может быть, это всего лишь ослабление тесных дружеских чувств… Впрочем, начинать нужно с мужа, не так ли?

— А как они друг с другом? — спросил Джайлз. Он старался как мог, чтобы не встречаться с графом.

— Как будто ничего не изменилось, Джайлз. Хорошо, хоть эти ужасные пари прекратились, — прибавила она с улыбкой. — Но они производят впечатление счастливой пары.

— Наверное, так оно и есть. Клер выросла, теперь ей не нужны старые друзья. У нее есть муж и своя собственная жизнь в Девоне.

— Знаю, знаю… И все же меня что-то беспокоит.

— Я ее не… избегал, иногда, случалось, даже танцевал. Возможно, мне следовало вести себя так, как вел бы себя старый товарищ, а не отвергнутый возлюбленный… Может быть, я и смог бы предложить ей то, в чем она нуждается…

Сабрина была права: Клер жила как во сне. Беда заключалась в том, что она так не думала и не знала, кто стоял на самом деле за всеми ее поступками. Конечно, Клер Дайзерт не была такой раскованной и уверенной в себе молодой дамой, как Сабрина Уиттон. Но вот Клер Рейнсборо была той, которую любят и холят, берегут и лелеют, пусть даже в самом начале брака. И она уже больше не была той, о ком думают в последнюю очередь. Она узнала страсть, узнала, как стать частицей другого человека. Клер научила Джастина быть чутким и страстным любовником.

Он научил ее… Нет, не он… Она сама убедилась в том, что стала центром всей его жизни. Но так было до первой пощечины, которая, конечно, была случайностью. По крайней мере, так думала она. Но снова…

Теперь ей стало ясно, что алкоголь ломает его личность и вызывает в нем странные чувства. Стоило ему прекратить пить, как он вновь становился нежным и любящим мужем.

Странность заключалась и в ней самой. Она начинала чувствовать, что живет в двух параллельных измерениях, что. у нее две жизни. Одна, в которой муж Клер был добр, нежен, страстен… Такой жизнью она жила большую часть времени. Другая, где муж превращался в ревнивого, злобного мучителя…

Чем был ее брак? Месяцами блаженства? Или адом, который мог возникнуть по самой пустяковой причине? Порой Клер казалось, что ей было бы легче, если бы Джастин постоянно избивал ее, если бы она знала, что он просто не выносит ее, что он злой от рождения… Тогда бы она, возможно, возненавидела бы его, а может быть, и оставила бы. Но как Клер может ненавидеть его, если Джастин искренне ее любит? А как он извиняется после всех страшных дел, на которые его толкает алкоголь… В любви он дает ей наслаждение, которое раньше она и представить себе не могла.

Она ни с кем не могла поговорить об этом. Ее родители никогда бы не поняли ее. Ведь они всегда хотели, чтобы она вышла замуж за Джайлза. Клер ушла от доверительного разговора с Сабриной. Да и как рассказать ей обо всем? Слишком стыдно…И как бы подруга могла понять, каким прекрасным мужем бывал порой Джастин? Ведь ей, конечно, ближе Джайлз.

Может быть, как-нибудь все уладится? Вот уже месяц, как они в Лондоне, Джастин за это время не прикоснулся к спиртному. Они оба приходили в себя от потери ребенка. Муж долго не решался подойти к ее постели, но Клер убедила его, что она снова здорова, так что последние две недели они переживали новый медовый месяц. Таким образом, она вновь была счастливой женой лорда Рейнсборо.

Джайлз не тратил времени на то, чтобы добиваться общества Клер. Лишь на вечере у леди Питеррсхем он решил пригласить ее на танец.

Рейнсборо отнесся к этому весьма вежливо. Впрочем, граф всегда обращался с ним весьма холодно.

Джайлз пристально посмотрел на Клер, когда следующая фигура танца свела их вместе. Она стала чуть розовее, чем была в начале сезона, и было видно, что ей спокойно с ним. Когда пришло время идти к столу, он выбрал место с краю, чтобы хоть немного побыть с ней наедине.

— У меня не было возможности выразить тебе свое сочувствие, — сказал Джайлз. — Представляю, сколько нужно сил, чтобы оправиться после такой потери.

Клер почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Она вновь была вместе со старым другом, все беды последнего года ушли…

— Спасибо, Джайлз. Было очень тяжело, но Джастин поддерживал меня.

— Не сомневаюсь, хотя Сабрина почему-то волновалась, — как можно мягче произнес он.

— О, не надо, Джайлз… Знаю, я была немного не в себе… Надеялась провести весну, благословляя господа, а пришлось пройти через все это. Мне понадобится время, чтобы ожидания перестали мучить меня…

— Я не думаю, что твоя потеря означает… что ты… Я верю, что ты снова сможешь…

Впервые Клер увидела, что Джайлзу неловко. Это тронуло и даже немного рассмешило ее.

— Если ты хочешь узнать, смогу ли я иметь еще детей, то да. Доктор уверен, что последствий не останется.

Джайлза удивило, что в глазах Клер промелькнула глубоко спрятанная печаль, несмотря на то, что новость должна радовать ее. Это произошло так быстро, что он не смог понять, действительно ли он видел это или ему просто показалось.

— Я не хотел донимать тебя расспросами, Клер. Просто мы с Сабриной хотели удостовериться, что наша старая подруга счастлива.

Джайлз выпрямился и нежно взял ее за руку.

Клер очень приятно было в эту минуту осознавать свою власть над ним. Это была та Клер, которую он дружески любил, та, о которой он всегда так трогательно заботился… Это было так замечательно, что все ее страхи исчезли. И в эту минуту, когда Клер улыбалась, Джастин вместе со своей партнершей по танцу сел за стол почти рядом с ними.

Джайлз уловил, как напряглась Клер, как она быстро спрятала руки и принялась говорить о чем-то совершенно постороннем, пытаясь втянуть Рейнсборо в разговор. Он улыбался и говорил в своей обычной манере, но в глазах не было оживления и радости. «Да, — подумал Джайлз, — неприязнь между нами так никогда и не пройдет». Но он был рад душевному состоянию Клер. В первый раз за много месяцев он начал думать, что с Клер можно будет поддерживать старую дружбу.

На другое утро, за завтраком, Джайлз убеждал Сабрину в том, что Клер очень много пережила, потеряв ребенка.