Интендантуррат - Анатолий Дроздов

- Не все понял, но смысл уловил, - улыбнулся Бюхнер. - Договорились! Пять тысяч марок! Прямо сейчас.

- Я привезу их вместе с бумагой о моем переводе.

- Не выйдет! - покачал головой Бюхнер. - Нужно подавать информацию о закрытии вакансии немедленно. Я должен быть уверен...

"Гнида! - мысленно выругался Крайнев. - Вымогатель! Приеду я с нужной бумагой или нет, а деньги останутся. Наглый рэкет. Чтоб тебя!.." - Крайнев мысленно пересчитал оставшиеся у него в бумажнике деньги, которыми его снабдил Ильин. Пять тысяч не получалось. Даже две...

Он извинился перед Бюхнером и пошел разыскивать Эльзу. Нашел ее в кабинете. При виде насупленного Крайнева, лицо Эльзы вытянулось. Крайнев сообщил причину, Эльза заулыбалась. Открыла сейф и отсчитала требуемую сумму. Остаток бросила обратно.

- Элька! - Крайнев прижал руку к груди. - Честное слово... Сообщу в Москву и следующим самолетом...

- Лучше б поцеловал! - прервала она.

Крайнев не заставил себя долго упрашивать. Свои чувства он выразил настолько бурно, что Эльзе затем пришлось оправлять платье, прическу и заново красить губы. Да и Крайнев вернулся в ресторан несколько растрепанный.

Бюхнер ждал. Тщательно пересчитав деньги, он сунул их в карман и улыбнулся:

- Я не сомневался, что вы найдете нужную сумму. Счастливчик! Хорошо быть молодым и красивым! Приходите завтра! Ознакомитесь с кругом обязанностей, местом службы, познакомитесь с людьми. Я держу слово!..

Назавтра Крайнев побывал у Бюхнера, а следующим утром уехал в бригаду. В этот раз Эльза отпустила его без возражений.

- Возвращайся скорей! - попросила на прощание.

- Как только, так сразу! - пообещал Крайнев и с запечатленным на устах поцелуем покинул N. Вечером он докладывал Саломатину и Ильину о проделанной работе. Слушали его, не перебивая.

- Колись, как охмурил дамочку! - спросил Ильин, когда Крайнев закончил.

Крайнев смутился.

- Да, ладно, Седых все рассказал! - Ильин толкнул его в бок. - Орел! Так и надо!

- Не по инструкции.

- Инструкции в штабах пишут, чтоб задницы свои прикрыть. Если что, мы не виноваты, резидент действовал не по писанному. Этих сочинителей бы к немцам! Ты правильно оценил обстановку и принял верное решение. Есть результат. Мы тут охренели, - Ильин употребил другое слово, - когда через день после твоего отъезда получили донесение. И какое! Поэма! Поначалу так и подумали - сочинение на вольную тему. Я даже в Москву отправлять не стал, пока не проверил, что мог, по своим каналам. Виктор, ты герой! Я б тебе сам звезду привинтил!

- Это Эльза герой! - возразил Крайнев. - Я-то причем?

- Ты даешь! По чьему заданию она это писала?

- Мне перед ней до сих пор неудобно, - вздохнул Крайнев. - Совратил, использовал.

- Это почему неудобно? - возмутился Ильин. - Чем таким важным она до тебя занималась? Кормила немцев вкусно, постельки им стелила, может, и в постельках тех согревала?

Крайнев сделал протестующий жест. Ильин только разъярился.

- Сейчас, когда немцев за Днепр выбросили, многие по-другому запели. Что она за два года для Родины сделала? Фашиста отравила или хотя бы пистолет у него украла? А-а, за жизнь боялась? В N до сорок второго года подполье действовало. Комсомольцы, вчерашние школьники. Мальчики, девочки... Листовки по стенам клеили, оружие на болях боев искали, в немцев стреляли... Конспирации никакой, потому провались быстро. Но хоть показали гадам, что не все задницы им лижут! Что ж твоя Эльза не присоединилась? Что плохого ты для немки своей сделал? Из говна вытащил? Чтоб с ней было после войны, знаешь? Активное сотрудничество с оккупантами, да еще ближайшие родственники осуждены по пятьдесят восьмой. Двадцать пять лет лагерей в лучшем случае! Ты ж ее спас, звание советского человека вернул! Ручки тебе должна целовать, паскуда! Ноги мыть и воду ту пить! А он "неудобно"... Видеть не могу эти сопли!

Ильин убежал, хлопнув дверью, Крайнев с Саломатиным вышли на свежий воздух - прочистить легкие после прокуренной избы.

- Насте не вздумай рассказать! - сказал Саломатин. - С тебя станется. Себя не успокоишь, а ей огорчение. Ты ж не для распутства с немкой закрутил, для дела.

- Совесть грызет! - признался Крайнев.

- Терпи!

- Ты бы смог? - сердито спросил Крайнев. - Вот так?

- Даже не сомневайся! Смог бы, и Таня моя на это благословила бы. Ты осознаешь, сколько жизней твое донесение спасло? Четверо уже погибли, а людей в N посылали бы снова и снова, потому что этот город нам во! - Саломатин черкнул ладонью по горлу. - Кость в горле! Осиное гнездо! Что там осы фашистские замышляют, никому ведомо, а ты в самое нутро проник. Если получится, тысячи людей живы останутся; те, которых немцы, что через N сегодня едут, на фронтах положат. Чтоб ты имел понятие: бригаде запретили активные военные действия. Задача: охранять занятую территорию, обеспечивая воздушную связь с Москвой. Понял? Все как один на тебя работаем! Москве сведения нужны. Поэтому корми свою немочку с ложечки, целуй-милуй, к сердцу прижимай, спинку в бане три, но за N зубами держись! Иначе бойцы мои, которых сотни в земле лежат, встанут и в глаза тебе плюнут! И я - первый! Никто тебя сюда не звал, но раз пришел - живи по нашим законам! Воюй, как Родина велит! А стыд свой зажми в кулак или засунь куда подальше. Сломаем немцам хребет, тогда и будем стыдиться...

10.

Трудно было ожидать, что в Москве сорок третьего года Крайневу сделают необходимую бумагу для Бюхнера (Ильин так и сказал), поэтому Крайнев переместился в свое время и попросил документ у Гаркавина.

- Сделать не вопрос, - сказал Гаркавин. - Поднимем архив, найдем образцы подписи командира дивизии Зонненфельда, образцы штампов, печатей. Меня волнует другое. Лезешь в осиное гнездо без должной сноровки. Николая Кузнецова несколько лет готовили.

- Из-за чего проваливаются разведчики? - спросил Крайнев. - Помните? В войну и после? Насколько я знаю, их предавали свои. Кто я на самом деле, в N знают только Седых и Эльза. Сомневаюсь, чтоб у них возникло желание предать. Кузнецова не предали, он и не провалился! Погиб от рук бандеровцев, случайно. А ведь он не только собирал сведения, но и стрелял в важных немцев.

- Ладно! - согласился Гаркавин. - Только я тебя умоляю: ни в кого не стреляй! Кузнецова группа страховала...

Изготовление документа заняло несколько дней - понадобилась кропотливая работа в архивах. Крайнев проводил эти дни с Настей. Федор держал слово, график жены упорядочился. Домашними делами занимался Крайнев - времени было навалом, по приходу Насти они ужинали и строили планы на вечер. Провинившийся перед женой Крайнев делал все, чтоб вину загладить: водил Настю в магазины, театры, музеи... Как-то, гуляя по Москве, они забрели на выставку современной живописи и долго ходили по залам, рассматривая картины. Насте захотелось посетить дамскую комнату, она отлучилась, а Крайнев продолжил осмотр. Внезапно он увидел себя. Это был портрет командира первых лет войны. Петлицы вместо погон, три лейтенантских "кубаря", трехлинейка с примкнутым штыком в руках. Лейтенант смотрел не на зрителя, а чуть в сторону, и взгляд его был суров. Он видел врага и вот-вот должен был скомандовать: "В атаку!" Это был Крайнев: его лицо, глаза, твердо сжатый рот и русая прядь, выбивавшаяся из-под пилотки. Крайнев подошел ближе и рассмотрел подпись художника: "О. Казакова". Все стало ясно.

- Нравится? - раздалось за спиной.

Крайнев оглянулся. Это была Ольга. В воздушной блузке, обтягивающих брючках, она смотрела на него и улыбалась.

- Здравствуйте! - сказал Крайнев.

- Здравствуй! - отозвалась Ольга. - Рада, что пришел. Брожу по залу, смотрю, как люди реагируют, вдруг вижу - кто-то у портрета замер. Подошла ближе - ты!

- Замечательный портрет!

- Не подлизывайся! - отмахнулась Ольга. - Как дела?

- Хорошо.

- Слышала, женился?

- Верно.

- Где жена?

Крайнев обернулся. Настя появилась в конце зала. Она шла к нему стремительной походкой, легкое платье под напором встречного воздуха обрисовывало ее точеную фигурку. Крайнев невольно улыбнулся, Настя, увидев, заулыбалась в ответ.

- Она? - тихо спросила Ольга.

Крайнев, не оборачиваясь, кивнул. Настя подошла ближе, и вдруг заметила портрет. Подбежала, некоторое время разглядывала, затем вопросительно глянула на мужа.

- Это Ольга, - сказал Крайнев, делая шаг в сторону. - Моя знакомая, художник. Она писала.

Настя назвала свое имя. Ольга шагнула к ней.

- Не подумайте ничего плохого, всего лишь один сеанс. После которого я вашего мужа выгнала.

- Почему? - спросила Настя.

- Пыталась его соблазнить, а он не поддался. Я обиделась.

Настя засмеялась.

- Между прочим, чистая правда. Он подтвердит!

- Будет тебе! - сказал Крайнев, краснея.

- Пусть жена знает. Не то станет гадать, случайно ли мы встретились, о чем говорили в ее отсутствие. Все в порядке, Настя, встретились мы случайно, а муж любит вас так, что больно смотреть. Выпьем шампанского!