Жемчужина дракона (СИ) - Лакомка Ната

— Да, великое, — скривилась она, как от лимона.

Во дворце герцога суеты было еще больше. На нас никто не обращал внимания, и мы прошли в покои лорда Тристана. Я взяла с собой хлеба и сыра, и сейчас это оказалось очень кстати, потому что никто не озаботился нашим завтраком.

Перекусив, мы с Милдрют отправились в ювелирную лавку и за всю дорогу не сказали друг другу ни слова. Причем, Милдрют шагала так быстро, что я еле успевала за ней, и когда мы добрались до торговых улиц, я совсем запыхалась.

Мы прошли мимо лавок с тканями, с готовой одеждой, с пряностями и картинами. Здесь торговали музыкальными инструментами, дорогими безделушками — все такой тонкой работы, что глаза разбегались. Мне оставалось только завистливо вздыхать — все эти красивые вещички были не для меня.

— На какую сумму мне рассчитывать? — вежливо спросила я, потому что кошелек несла Милдрют.

— Покажешь, что выбрала, а я скажу, хватит ли денег, — резко ответила она.

Я выбрала жемчужное ожерелье и серьги к нему — жемчужинки были собраны наподобие цветочных лепестков вокруг небольших топазов, очень нежное и красивое украшение. Ювелир назвал цену, и Милдрют с невозмутимым видом достала кошелек.

Увидев, чем она рассчиталась, я потеряла дар речи. Это были жемчужины — гораздо красивее и больше, чем те, которые мы приобрели в ожерелье. Милдрют положила на прилавок четыре молочно-белые горошины, и ювелир достал весы и увеличительное стекло.

— Четыреста серебряных монет, — объявил он стоимость, и Милдрют кивнула.

Ожерелье стоило триста, так что еще сто монет перекочевало в кошелек Милдрют, и она спрятала его за пазуху, для верности прижав ладонью. Футляр с подарком тоже понесла она, и всю обратную дорогу так же не произнесла ни слова.

Венчание началось за полчаса до полудня, и все было очень красиво и торжественно. Мы с лордом Тристаном стояли в первом ряду, хотя и с самого края, и я вполголоса рассказывала, что происходит. Милдрют осталась на крыльце, потому что в собор впустили только самых знатных гостей, да и тем было тесно.

Я держала лорда Тристана под руку и говорила ему в самое ухо, чтобы не мешать церемонии. Он слушал очень внимательно, иногда кивая, и улыбка порхала на его губах — неуловимая, как мотылек.

— Теперь молодых обводят вокруг алтаря, — шептала я, почти касаясь губами щеки Тристана. Кожа его была почти горячей, и от него пахло соленым морским ветром. — Леди Ромильда плачет, дети бросают розовые лепестки, невеста приподняла фату и кивает отцу… Он старается выглядеть невозмутимым, но вот-вот прослезится…

— Слушать вас — наслаждение, — вдруг сказал лорд Тристан и чуть повернул голову.

Я не успела отстраниться, и губы наши легко соприкоснулись. Всего на мгновение, но мне показалось, будто я поцеловала огненный шелк — это было нежно и обжигающе.

— Простите, — прошептал брат герцога и сжал мое запястье. — Это произошло случайно. Продолжайте, прошу вас.

Я снова начала рассказывать, что вижу, но теперь делала это, как во сне. И словно во сне я увидела быстрый и злобный взгляд жениха, досаду на лице леди Ромильды, и вежливую улыбку господина Неро, который стоял рядом со вдовствующей герцогиней.

Это был всего лишь нечаянный поцелуй! Который даже и поцелуем назвать нельзя! Но почему-то его заметили, и почему то он смутил и взволновал меня саму. И отрицать это было бы глупо. Мне приходилось целоваться пару раз, когда я еще счастливо жила в замке отца и напропалую кокетничала с благородными юношами, но никогда их поцелуи не производили такого впечатления. Да еще лорд Тристан так крепко держал мою руку, и дыхание его участилось, будто он и сам был взволнован.

Призвав себя к спокойствию, я подумала, что есть разница с кем целоваться — с мужчиной, которого ты не раз видела голым, и который сложен, как бог и так же великодушен, или с юнцами, которые только и умели, что хвастаться и лезли слюнявыми губами в лицо.

Да, все дело в этом. Не будь мы с лордом Тристаном так близки в последние дни, я бы отнеслась к нему также, как к Ланчетто. Но лорд Тристан не походил на своего брата. Его деликатность подкупала меня. Рядом с ним я слишком размякла душой…

Утешая себя этим, я сосредоточилась на обряде, расписывая своему слепому спутнику, как жених и невеста выпили вина из старинной чаши, а потом обменялись кольцами.

Теперь, когда Анна Божоле стала Анной ди Амато, ей полагалось раздать гостям небольшие подарки. Их принесли в огромной корзине два пажа, и леди Анна с улыбкой подошла к свекрови, чтобы одарить ее первой.

Молодой муж стоял в проходе между рядами, принимая поздравления и подарки уже от гостей. Он мало интересовал меня, и я принялась рассказывать лорду Тристану, что делает невеста. Она подарила вдовствующей герцогине тиару, украшенную янтарем и прозрачными золотистыми камнями, похожими на капли застывшего меда.

Леди Ромильда сердечно расцеловала девушку и сразу показала подарок своим фрейлинам, а те восхищенно закивали, нахваливая подарок.

Остальные тоже получили подарки — кто брошку, кто дорогую безделушку. Наконец, новобрачная подошла и к нам. В церкви уже было шумно — гости спешили выйти, чтобы встретить молодоженов на улице дождем из цветов, риса и монет, чтобы пожелать долгой, счастливой и богатой жизни. Поэтому Анна ди Амато заговорила, не понижая голоса, и не боясь быть услышанной кем-то, кроме меня и лорда Тристана.

— Благодарю, что посетили наш праздник и разделили нашу радость, — сказала она Тристану, — примите мой подарок, дорогой лорд. Я слышала, в юности вы увлекались воинским искусством, а теперь любите рыцарские баллады? Тогда вас порадует история сира Малаганта, — она вынула из корзины книгу в переплете из бычьей кожи.

По-моему мнению, дарить слепому книгу было не самым умным поступком, но лорд Тристан поблагодарил невестку очень учтиво, нашарил подарок и принял его с поклоном.

— Для вас у меня тоже кое-что припасено, — обернулась ко мне красавица Анна. Говорила она приветливо, но глаза были холодными, как два кусочка голубого льда.

Из корзины она извлекла крохотную брошку из дутого золота — легкую, как бабочка. Такую брошку вполне можно было носить как серьгу и не чувствовать веса, а сожми покрепче — она сомнется, как бумажная. Подарок тоже можно было расценить, как насмешку. Наверняка, подарила только чтобы подарить, стараясь не слишком потратиться.

Я протянула руку вверх ладонью, и герцогиня ди Амато положила брошку, держа ее двумя пальцами.

— Обидно, наверное, — сказала она с ложным сочувствием. — Метила в герцогини, а стала любовницей слепого, да еще сына сумасшедшей.

Я быстро взглянула на лорда Тристана — слышал ли он. Но тот стоял с самым невозмутимым видом, прижимая к груди подаренную книгу.

— Хорошо, что вам повезло, миледи, — сказала я сдержанно.

Невеста дернула плечиком и поплыла к мужу, расточая улыбки.

— Необыкновенно сердечная женщина, — сказал лорд Тристан.

— Елей так и сочится с языка, — ответила я, провожая Анну взглядом.

Больше мы не обсуждали герцогиню и вместе с остальными гостями прошли из церкви в сад, где уже были накрыты столы. Помимо перемен горячих блюд в огромных мраморных и хрустальных чашах лежали горы мороженого — фруктового, молочного, обложенного колотым льдом.

Вымощенная мраморной плиткой площадка приглашала всех, кто желал потанцевать, и музыканты наигрывали что-то мелодичное, беззаботное и легкое, как сам этот день.

Нам отвели места в середине стола, Милдрют тут же встала за спинкой кресла лорда Тристана, а я наполняла его тарелку деликатесными кушаньями. Он ел мало и совсем не стал пить вина, а я выпила целый бокал, и теперь чувствовала себя так, словно за плечами развернулись крылья.

Музыканты заиграли «Фиалку», и я не смогла усидеть.

— Пойдемте танцевать? — предложила я Тристану.

Тот молча покачал головой, но вино толкало меня на подвиги.

— Пойдемте, — я взяла Тристана за руку. — Вы доверяли Милдрют в бою, почему не доверяете мне в танце?