Не засыпай - Меган Голдин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Они ели быстро, разговаривая о деле в перерывах между тем, как откусить и прожевать.
Одним из самых больных вопросов было то, как им зацепить владельца квартиры. Лавель отслеживал ход его полета через Тихий океан и позвонит ему, как только самолет приземлится в Гонконге.
В машине Лавеля лежал конверт с более чем десятком пакетов с уликами, в каждом из них лежала флешка с записями с видеокамер магазинов и многоквартирных домов. Полицейские, от их лица опрашивающие всех в округе, все еще собирали новые записи. Лавель ожидал, что в конечном счете у них на руках окажутся тысячи отснятых часов.
Просмотрев записи и сведя воедино всю информацию, собранную к тому моменту патрульными, они ближе к вечеру вернутся на место преступления, чтобы опросить жителей, которые были на работе во время их утреннего обхода. Также к тому моменту на месте будет ночной консьерж. У них было к нему много вопросов, учитывая то, что в его смену произошло убийство.
Во время паузы в разговоре Лавель спросил:
– Зачем вы пошли работать в убойный отдел?
– Я буду чувствовать себя неловко, если скажу. Будет звучать сентиментально.
– Рискните, – Лавель прекратил есть в ожидании ответа.
– В детстве, думаю, лет в тринадцать, я была в полицейском лагере. Один из копов, которые наставляли нас, был детективом убойного отдела. Он сказал нам, что у копов в этом отделе куда более важная общественная цель, чем просто засовывать убийц за решетку. «Детективы убойного отдела», – говорил он, – «это те, кто сохраняет в нас цивилизованность. Мы – последняя линия защиты против варваров», – процитировала она и замолкла, чтобы сделать глоток своего напитка. – Думаю, это засело в моей голове.
– Ставлю на то, что вы не ожидали столкнуться со скучной стороной работы.
– Например?
– Например, бумажная работа.
Это была частая головная боль. От них требовалось заносить каждый аспект их расследования в журнал. Не было ничего настолько незначительного, чтобы не занести это в отчет.
– Сказать по правде, бывают дни, когда я просто завалена бумажками, и тогда я задаюсь вопросом, зачем я ушла из армии.
– Как долго вы служили?
– Почти шесть лет.
– Почему поступили на службу? – спросил Лавель.
– Они заплатили за мое обучение в колледже. Я обучалась в Корпусе подготовки офицеров запаса. К тому же я думала, что это неплохой способ получить новый опыт. Ну, знаете. Завести друзей. Побывать в экзотических местах. Я оказалась неправа. В трехмесячном пребывании на военной базе в провинции Гильменд не было ничего экзотического.
– Почему ушли?
Она вздохнула.
– Давайте я просто скажу, что несколько раз летала в командировки, последние пару раз – в Афганистан. Я завела друзей. Некоторые из них умерли. Другие выжили, но потом умерли. Как тот друг, про которого я вам говорила – которому оторвало ногу, и он решил, что ему больше не для чего жить. Даже маленькая дочь не заставила его передумать.
– Похоже, вы пережили непростые времена.
Ее челюсть напряглась.
– В конце моей последней командировки я решила не испытывать удачу, поэтому подала документы. Оказалось, что адаптироваться тяжелее, чем я ожидала. Этого не понять, пока сам через такое не пройдешь.
– Поэтому вы стали копом? – спросил он.
– Не сразу. Были и другие предложения по работе. Ввиду специфики моей службы, – загадочно сказала она.
– ЦРУ? – спросил он.
– Я не могу вдаваться в подробности. Я отклонила эти предложения. Мне хотелось оставаться в США и быть гражданским лицом. Никаких больше приказов, – сказала она.
– Если вы не хотели исполнять приказы, то как очутились на этой работе?
– Гражданская жизнь оказалась труднее, чем я думала. Начинать с нуля. На пустом месте создавать сеть знакомств. Объяснять кадровикам, что я не была обычным соискателем, но имела много других навыков. Свыкаться с мыслью, что большая часть рабочих мест, на которые я претендовала, принесли бы только деньги и ничего более. Никакого чувства служения или общности. Никакого большего блага. Короче говоря, друг предложил вступить в ряды полиции Нью-Йорка. Я сделала это и больше никогда не смотрела назад. Я думаю, мне нравится носить форму.
– Детективы не носят форму!
– Конечно, мы носим. Точно такую же форму, как и все остальные, – она дернула за ворот своей синей куртки. – Поверьте, я бы не надела костюм без необходимости. Бьюсь об заклад, что вы тоже, – она улыбнулась. – Довольно обо мне. Что привело в эту профессию вас, детектив?
– Детектив убойного отдела в третьем поколении, – сказал Лавель. – Мой папа говаривал, что работа в убойном отделе – как малярия. Как только попадет в твою кровь – не отделаешься.
– Мой папа продавал страховку. Спасибо, что это не попало в мою кровь! – Хэллидей скомкала салфетку и выбросила ее в мусорку. Ее телефон зазвонил, когда они встали из-за стола.
– Детектив Хэллидей, – ответила она.
– Дарси, это Грейс из лаборатории. У меня есть предварительные результаты по поводу винной бутылки, которую ты завезла сегодня и сказала, что работа не терпит отлагательств.
Хэллидей пошла за Лавелем к машине.
– Продолжай.
– У нас совпадение отпечатка по четырнадцати пунктам с отпечатком из базы данных ИАСИО[1].
Совпадения по четырнадцати пунктам было достаточно, чтобы представить его как доказательство в суде.
– Отпечаток пальца на бутылке совпал с отпечатком преступника из базы? – спросила Хэллидей с плохо сдерживаемым возбуждением.
– Отпечатки на бутылке не совпали с отпечатком преступника, – сказала Грейс.
– Тогда с чем они совпали?
– Они совпали с отпечатками жертвы преступления.
База данных ФБР содержала все отпечатки, когда-либо занесенные в систему. Многие из них принадлежали преступниками или подозреваемым. Но были также и другие отпечатки, принадлежащие честным гражданам. Среди них были отпечатки или образцы ДНК, взятые в ходе расследования. Всегда необходимо брать отпечатки всех, кто побывал на месте преступления, начиная с тех, кто первым сообщил о случившемся, и заканчивая копами и даже жертвами, – чтобы исключить такие отпечатки из списка улик. Отпечатки почти всегда хранились в системе.
Сев в машину Лавеля, Хэллидей достала записную книжку и ручку.
– Имя?
– Ее зовут Лив Риз. Р-И-З, – произнесла по буквам Грейс. – В файле двухгодичной давности есть ее номер социального страхования и последний известный адрес.
Хэллидей записала данные. Последний известный адрес Лив Риз – Бруклин.
– Грейс, у тебя есть информация о деле, по которому эта женщина, Лив Риз, проходила как жертва? Я полагаю, ее отпечатки были взяты, чтобы команда криминалистов, работавших на месте преступления, их исключила?
– В системе больше нет никакой информации, – сказала лаборант. – Дело вел Джерри
