1993: элементы советского опыта. Разговоры с Михаилом Гефтером - Глеб Павловский

Зато именно Троцкий стал зачинателем политической импровизации в России. В двух пунктах: Октябрьское восстание и создание регулярной Красной армии с использованием царских офицеров, без Троцкого бы не вышло. Восстание по Ленину не удалось бы, оно прошло по Троцкому. Благодаря его огромному влиянию в Петрограде и техникам, которые он применял.

И Красная армия – творение Льва Давидовича. Ленин туго шел на сотрудничество с военными специалистами. Когда Троцкий сообщил ему, что царских генералов и офицеров в Красной армии больше, чем в Белой, Ленин не поверил. Проверьте и доложите еще раз – не может быть, чтобы столько!

034

Конструкция исторического, изобретение стадиальности. Миф о «мифологическом человеке» – прежде жили вымышленно, только мы по-настоящему. Боги Греции индивидуальны, а греки – еще нет. Русский либерал марксист-недоучка.

Глеб Павловский: Формации марксистов болтаются, как ступеньки сброшенной им из будущего веревочной лестницы.

Михаил Гефтер: Это же определенный взгляд. Основанный на незнании чего-то, что после открылось, и на отсутствии ему места в том, что назвали всемирной историей. Как вновь открытому придать статус всемирности? Ступенька за ступенькой, но ступеньки заняты. Уж не говорю про ипостаси абсолютного духа. Никто так не обожествил буржуазную цивилизацию, как классический марксизм! Маркс вывел из буржуазного быта всеобщий коммунизм для земли.

Ну да, а теперь всплывают слепые пятна: бахрейнская цивилизация, мальтийская, малоазийские…

Мы учились в университете, где сперва читали про первобытное общество. Кончали про первобытное, начинали читать про Древний Восток – другую «формацию», и первобытное общество испарялось. Оно ведь уже сдано, верно? Сдали Древний

Восток – и его нет, зато появляется Древняя Греция. XIX век верил, что все, что не «эпоха-ступенька», то вымысел и легенда. Идея «вымысла» в том, что одни мы, современники, настоящие, а до нас человек был «мифический», который якобы и жил вымышленно, бедняга!

История начинается с того, что является некто, кому нет места среди ранее разместившихся.

Конечно. Но на пустом месте все воспроизводится этот «вымышленный человек».

Все-таки общую твою мысль я хочу понять. Ты вчера говорил, что проявляется индивидуализация, а для нее нет места?

Да, но и она увязывается. Поразительная вещь: персональные боги Греции, которые опережают персонализацию людей, когда люди сами еще не индивидуальны!

Меня в Бутырках страшно захватила книга Хейердала «Древний человек и океан»13. Я вдруг понял, что древний человек, – это я, который, выйдя в океан, забыл, для чего это сделал, и засомневался.

Путеводитель по прошлому должен писать усомнившийся эрудированный дилетант. Профессионал не напишет мировой истории, он слит со своей эпохой-ступенькой. Лестница эпох – великое изобретение, ею легко было подниматься. Но если мы решили, что больше не поднимаемся к цели, то где мы теперь – повторяемся? Если не повторяемся, то что делаем нового? Если и не поднимаемся, и не повторяемся, то что с нами вообще?

Да, это имплозия.

Конечно. При таком взгляде либеральные проклятия архаике и коллективизму ежедневным потоком банальной желчи безграмотны и бессмысленны. России досталась, мол, не та лестница, что Европе, а неуч Сталин подпилил ступеньку! Такой, скажу, ну очень вульгарный марксизм.

Зато обличитель стоит прочно, однако неизвестно на чем. Ладно, до встречи.

035

Непоказанность человечества для человека. Застряли в идее человечества. Христианин – Homo historicus. Второе пришествие и коммунизм не наступили, однако детерминировали прошлое будущим. Доминанты в истории. Смена доминанты не ждет ее исчерпания. После ХХ века убийство несет причину в самом себе. Оно беспричинно.

Глеб Павловский: Собственно, почему эксперимент в истории неповторим? Мы сталкиваемся с фактом, что эксперимент повторяется. Искусственно, принудительно и в разных вариантах. Я не вижу ни одной ситуации в истории, которая, некогда сбывшись, не проигрывалась бы снова и снова.

Михаил Гефтер: Да, ты можешь поставить вопрос и о русском 1917 годе. Бессмысленно жаловаться на то, что революция вспыхнула не там, где следует, – случившись здесь, она найдет на родине силу сдвинуть весь мир. Империя была велика, чтобы России существовать, не распространяясь. Отказаться от себя она не могла, а чтобы сохраниться, надо было раздвинуться дальше, но как?

Казалось, для нее все кончено, Первая мировая война была поражением Российской империи. Но свойство сохраняться распространяясь обрело новый импульс: евразийский форпост мировой революции имел санкцию двинуться дальше! Революция оказалась самодетерминирующейся силой – взяв опорой Российскую империю с ее экспансионизмом и разрушив ее, она обратила потенциальную энергию в кинетическую. Это еще Плеханов заметил. В Сталине российское предшествование берет верх над коммунистическим первоимпульсом русского человечества.

Я это еще продумаю. Ты принуждаешь меня удержаться в вопрошаемой фазе, и это правильно. Есть, однако, простая потребность: вопрос вопросом, а ведь хочется что-то ответить. Но я убежден в том, что сгустком нынешнего бреда, где люди застряли, остается непоказанность человечества для человека. Более великой, чем человечество, более универсальной и более вдохновенной идеи люди не знали со времен Иисуса. И в ней застряли. Парадокс – люди застряли в идее человечества!

Вообще мы переоценили свою новизну. Последним капитальнейшим пунктом новизны было появление речи.

Вот здесь мой главный к тебе вопрос: а состоялся ли новый «капитальнейший пункт» разрыва? Еще пятьдесят лет тому назад ответить «да» казалось трюизмом – СССР и был общеизвестным местом разрыва. А сегодня? Не исключено, что прежние разрывы с прошлым сгладились внутри более долгого цикла как слабые возмущения. И мы все еще внутри этого долгого цикла. Не пережив твой «капитальнейший пункт», хотя не исключено, что к нему приближались.

К человечеству приближались, конечно. Речь и человечество для Homo sapiens – сопоставимые рубежи. Человечество как рубеж сильно связано со Словом.

Но человечество-то не вышло, с ним покончено в Беловежской пуще.

Оно не состоялось, если сопоставить с первообразом и замахом, зато сформировалось в потенции. Мир миров – это ж не просто моя утопия, тут и Коминтерн, и мировое братство физиков, и ООН, и Ялтинская система.

Погоди. Христианин позапрошлого века знал, точно как коммунист – что идеал попран, заповеди не выполняются. И относился к этому не менее сокрушенно. Ну, может, чуть спокойнее нас. Для Монтескье аморализм человека не основание к ликвидации «империй зла».

Он был спокойнее потому, что христианин – человек исторический. Это интересный пункт. На чем выстроено христианство? Если огрублять? На идее второго пришествия. А оно же не состоялось! Что не помешало христианству набрать гигантскую силу инерции.

Об отсрочках второго пришествия в XVIII веке зубоскалили, как мы в СССР про отсрочки наступления коммунизма.

Да. С одной стороны, это утопия, то есть предположение, опрокинутое в историческую ситуацию. С другой стороны, такова вера Иисуса! Своей жизнью, индивидуально задокументированной, он свершил акт вызволения. Событие и формирует историю, будущее формирует свое прошлое. Детерминация будущим – ведь это и есть историческое прошлое.

Перейдя к коммунизму, можно рассуждать таким же образом. Состоится он или не состоится, был открытый вопрос. Но вопрос, который сформировал конкретику пролога. Можете поносить Ленина, но вам не изъять того, что состоялось. Коммунизм дал допинг нацизму, и он же вскормил антинацистское Сопротивление. А Сопротивление дало Бомбу как символ антифашизма и базис политики послевоенного человечества.

Я обсуждаю твою мысль: можно ли говорить, что все это было внутри какого-то незавершенного цикла? Но когда возникла речь, цикл выделения из предчеловечества тоже не был завершен. Еще царила выбраковка видов.

Давай вынесем предрешенность за скобки – ее или никогда не было, или она всегда возникает как доминанта процесса. Любой человеческий процесс имеет свою доминанту и хранит ее, пока остается собой. Говоря о предрешенности, мы не отрицаем измеримости ее силы, а значит, есть предел доминирования! Раз процесс человеческий, то и ситуацию может разомкнуть человек.

Застывший Мир-ситуацию можно включить в превосходящее мощью целое, сломив местную предопределенность! Соподчинив ту большему циклу. Теоретически неким сверхусилием человек, даже оставаясь в рамках исторического горизонта, может накликать второе пришествие.