Последняя загадка - Андрей Иванов

Оперативники приступили к выполнению задания. Печка была доставлена в кабинет Петренко.

– Чем будем топить? – обратился к коллегам Дукалис.

Оперативники задумались.

– Может, книгами? – предложил Волков.

– Какими? – спросил Ларин.

– В нашем кабинете в шкафу полно всякого хлама.

– Скажи еще, квартальными отчетами из шкафа Мухомора, – отреагировал Соловец.

– В супермаркете на Большом дрова для мангалов продаются, – сказал Волков.

– Точно! – воскликнул Дукалис.

– Сколько стоят? – спросил Соловец.

– Не знаю.

– Сколько бы ни стоили, я не хочу за свои деньги кабинет начальства отапливать, – заявил Ларин.

– Андрей прав, – согласился Волков.

– Плохо дело, – сделал вывод Соловец.

– Зря мы газеты старые выбрасывали, – вздохнул Дукалис.

Милиционеры приуныли.

– Мужики! – вдруг воскликнул Ларин.

– Что?

– У нас же в коридоре мебель стоит, которая осталась после того, как Петренко стулья из Белоруссии получил!

Оперативники поняли мысль коллеги.

– Мебель для растопки использовать нельзя, – возразил Соловец.

– Почему, Георгич?

– Не для того ее нам выдавали.

– Она все равно на слом пойдет, ставить-то ее не куда.

– Андрюха прав, – поддержал коллегу Дукалис.

– Конечно, прав. Она в коридоре только место занимает, – сказал Волков.

Соловец наморщил лоб.

– Ладно, – согласился майор. – Если что, сами будете отвечать. Толян, иди в хозяйственную часть, попроси пилу и топор.

– Сейчас сделаем.

Через пятнадцать минут оперативники приступили к распилке мебели. Стулья и столы, стоявшие в коридоре, вскоре превратились в стопку дров, сложенных возле стены в кабинете Мухомора.

– Порядок, – сказал Волков.

– Хватит до конца зимы, – произнес Дукалис.

– А если отопление подключат, то и на следующую зиму останется, – заметил Ларин.

– Можно затапливать, – резюмировал Соловец.

– Растапливать печь – целое искусство, – сказал Дукалис.

– Я на даче делаю это за пять минут, – отреагировал Соловец.

– Тебе и карты в руки.

– Нужна газета.

– Сейчас принесу от нас, – сказал Волков.

С помощью топорика из хозяйственной части Соловец настругал щепок и, взяв газету, принесенную коллегой, приступил к растопке. Вскоре в буржуйке заиграло веселое пламя. Оперативники вывели трубу в форточку, но часть дыма все же проникла в помещение, разъедая глаза милиционерам.

– Чертова печка, – сказал Дукалис, вытирая слезы.

– Терпи, Толян, – хлопнул его по плечу Волков.

– Зато теперь тепло будет, – улыбнулся Соловец.

– Как у бабки Мухомора в деревне, – заметил Ларин.

Когда появился Петренко, помещение уже было основательно протоплено и задымлено. Войдя в кабинет, Мухомор почувствовал, что у него першит в горле от дыма.

– Что тут у вас, пожар, что ли? – сказал подполковник.

– Топим, Юрий Саныч, – отрапортовал Соловец.

– Откуда дрова взяли?

– Распилили старую мебель.

– Правильно.

– Что говорят в Управлении?

– Садитесь, сейчас все расскажу.

Оперативники заняли привычные места.

– Делом Максимова заинтересовались на самом верху, – произнес Мухомор. – Мне намекнули, что если мы распутаем его и обезвредим преступника, каждый может получить повышение. Во всяком случае, грамоты я вам гарантирую.

– Лучше уж повышение, – заметил Дукалис.

– Сначала надо преступника задержать, – заметил Мухомор.

– А если он на дно залег? – сказал Волков.

– Не залег, – возразил подполковник.

Петренко вынул из внутреннего кармана и положил на стол открытку.

– Вот, это только что мне передал Чердынцёв. Сказал, что почтальон принес ее полчаса назад.

– От Максимова? – спросил Соловец.

– От кого же еще? – Мухомор протянул открытку майору. – Читай.

Взяв открытку, Соловец прочитал вслух стихи, написанные от руки:

Моя последняя загадкаНе проще, но и не сложней.Я отправляюсь без оглядкиВ край позапрошлых теплых дней.

В кабинете воцарилось молчание. Оперативники оценивали последнее произведение Максимова.

– Прочти-ка еще раз, – попросил Мухомор.

Соловец выполнил просьбу шефа.

– Ну и как вам это? – поинтересовался Мухомор.

– В стихах почти ничего не сказано, – произнес Ларин.

– Может, шифр находится в словосочетании «без оглядки», – предположил Волков.

– А мне кажется, в слове «последняя», – сказал Дукалис. – Тут может иметься в виду последняя электричка в метро.

– Думаешь, он решил ограбить подземку? – спросил Соловец.

– Не исключено.

– А если последний сеанс в кино?

– Не думаю, что он станет грабить кинотеатр, – заметил Ларин. – Слишком небольшая там выручка.

– Смотря в каком кинотеатре, – возразил Дукалис. – Вон в «Кристалл-Паласе» билеты по триста рублей.

– Я в кино уже пять лет не был, – пожал плечами Ларин.

– Какие еще будут мнения? – спросил Мухомор.

Возникла пауза. Милиционеры вновь и вновь прокручивали в головах стихи Максимова.

– Мало зацепок он дал на сей раз, – вздохнул Соловец.

– А ты хочешь, чтобы преступник тебе, как на тарелочке, будущее преступление выложил? – сказал Мухомор.

– Попробуем плясать от «без оглядки», – предложил Волков.

– Что-то связанное со зрением? – произнес Дукалис.

– Магазин, торгующий очками.

– Я знаю один такой, на Второй Красноармейской. Там есть оправы по нескольку тысяч.

– Это рядом с бывшей мороженицей?

– Да, там теперь грузинское кафе.

– Погоди ты со своим кафе, – сказал Мухомор. – Что еще есть в стихах? Думайте.

– «Отправляюсь в край позапрошлых теплых дней», – произнес Соловец. – Может, имеется в виду поездка к морю?

– Но теплое море сейчас только за границей, где-нибудь в Египте, – заметил Волков.

– Что мешает ему полететь в Египет?

– Зачем ему туда?

– Отдыхать, я слышал, там хороший дайвинг.

– Думаешь, в тюрьме он соскучился по подводному плаванию?

Пока в кабинете Мухомора шло бурное обсуждение, что имел в виду Максимов, на дежурный пульт пожарной станции поступило сообщение о пожаре в Двенадцатом отделении милиции. Причиной сигнала стал дым в кабинете Петренко, из-за которого сработала аварийная сигнализация.

Бригада пожарных во главе с бригадиром Дмитрием Васарским срочно выехала на Восемнадцатую линию Васильевского острова. Красная машина понеслась по городу, воя на ходу и не реагируя на запретительные сигналы светофора.

– Быстрее, быстрее, – подгонял Васарский водителя. – А то на пепелище приедем…

Между тем совещание у Мухомора продолжалось.

– Я вот что думаю, – произнес подполковник. – Он пишет не о нынешних теплых днях, а о позапрошлых.

– Совершенно верно, Юрий Саныч, – сказал Соловец.

– Что это может значить?

– Может быть, что-то связанное с его прошлым?

– Вот и я думаю. Мне известно, что незадолго до того, как его задержали, он вместе с Куликовой отдыхал в Одессе, в Аркадии.

Оперативники переглянулись.

– То есть вы думаете…

– Да, я думаю, не там ли собака зарыта?

– В Одессе сейчас тоже холодно, товарищ подполковник, – заметил Волков.

– Уж теплее, чем здесь, – сказал Дукалис.

– Я когда после задержания допрашивал Максимова, он мне сказал, что рано или поздно опять побывает в Одессе.

– С какого вокзала поезда на Одессу идут? – поинтересовался Дукалис.

– С Витебского, – сказал Соловец. – Каждый день.

– Я считаю, надо сделать вот что. – Мухомор обвел взглядом подчиненных. – Отправляйтесь на вокзал и в аэропорт и выясните, не приобретался ли билет в Одессу на фамилию Веры Куликовой.

– Вы считаете, Максимов поедет в Одессу вместе с Куликовой? – спросил Соловец.

– Я считаю, что она для нас сейчас единственная зацепка.

– Хорошо, Юрий Саныч.

От дыма в горле Мухомора продолжало першить. Кроме того, подполковник чувствовал легкую тяжесть в голове после водки, выпитой вчера на фуршете во Дворце молодежи.

– Налей-ка мне стаканчик воды, – попросил Мухомор Волкова.

Старший лейтенант встал из-за стола и подошел к тумбочке, на которой стояли графин с водой и стаканы. Наполнив стакан до краев, оперативник поставил его на стол перед Мухомором. Вода, плеснувшая через край, оставила на столе мокрый круг. Взяв стакан в руку, подполковник со вздохом взглянул на воду.

– Я ведь уже неоднократно говорил, что мебель боится воды, – сказал Мухомор.

– Простите, Юрий Саныч.

– Да я-то прощу, а что будет со столом?

– В следующий раз буду аккуратнее.

– Если мы так будем себя вести, у нас никакой мебели не останется, ни столов, ни стульев – ничего.

Волков понурил голову.

– Запомните раз и навсегда, – сказал Мухомор, подняв указательный палец, – мебель боится воды!