Черное Солнце. За что убивают Учителей (СИ) - Корнева Наталья Сергеевна

Сил оглушить женщину одним прямым ударом, как он любил делать прежде, не хватало, а потому приходилось осторожничать и искать более изобретательные способы. Например, сплести тончайшие кружева морока, чтобы заворожить Шеату и, пока она не в себе, попытаться обойти ментальную защиту.

Тело жрицы застыло, словно замороженное, даже темные глаза, кажется, заиндевели. Элирий глубоко вдохнул, готовый окутать жертву просветленным сознанием менталиста, сделать ее мир своим и вскрыть, как шкатулку.

И вдруг замер, ощущая рядом движение чужой магической силы.

Тонкая струйка черной ртути скользнула откуда-то из-за спины и устремилась к живому цветку. По пути растянувшись в кляксу, она шустро облепила красный лотос со всех сторон и явно пыталась скомкать, смять его совершенные формы. Геометрия линий нарушилась безвозвратно: киноварь и чернь сплелись, как любовники, в напряженной и пылкой борьбе. Но силы, увы, были слишком неравны. Уже вскоре Красный Феникс отступил. Поспешно забирая из противостояния свою энергию, он мог только ошарашенно наблюдать, как противная черная клякса втягивает в себя, пожирает великолепный тысячелепестковый бутон.

Едва родившись, солнце стало черным.

Погасив обличавший его гипнотический взгляд, мессир Элирий Лестер Лар нацепил на лицо маску великолепного безразличия. Обернувшись, он увидел волосы цвета кленовых листьев, рассыпавшиеся по титульным одеждам Великого Иерофанта, — кленовые листья, что расцветают глубокой осенью и становятся похожими на кровь.

Совершенный поджал губы. В столь ранний час ученик не мог появиться здесь случайно, да еще и выпрыгнуть так не вовремя, как черт из табакерки. Должно быть, установленный барьер чувствителен к магии, творимой внутри. Очень предусмотрительно. Волчонок скажет, конечно, что устроил всё это для того, чтобы гарантировать наставнику безопасность…

Но вероятнее всего — чтобы контролировать любые попытки использования силы.

— Черный цвет вбирает все остальные цвета, — как ни в чем не бывало охотно пояснил кочевник, пристально вглядываясь в его лицо, словно пытаясь обнаружить следы не до конца спрятанных эмоций. — Никакой другой цвет не может соперничать с ним.

Элирий нахмурился — раздраженный донельзя действиями ученика, сдобренными вдобавок сопутствующими дерзкими пояснениями. И без того Совершенный прекрасно знал, что каждый цвет имеет характерное излучение, позволяющее по-своему воздействовать на мир. Излучение же абсолютно черного цвета представляло собой поглощение… поглощение энергии любого другого цвета, иными словами — вампиризм. Это были фундаментальные знания, которые невозможно позабыть, даже утеряв большинство воспоминаний.

— Черный цвет есть отсутствие всякого цвета, — твердо возразил Красный Феникс. — Обращение к нему — ересь.

Запретные знания были открыты ещё в Лианоре, в златые дни могущества морского народа. С тех пор в часах времени утекло немало воды и многое оказалось позабыто: о Черном Лианоре не рекомендовалось говорить вслух. Будучи Великим Иерофантом, он и сам постарался изгнать всякую память о темных страницах истории Священного острова, вымарав постыдные факты из всех сохранившихся первоисточников и чудом уцелевших после трагедии летописей. История Лианора была тщательно очищена и преподнесена остаткам Совершенных в значительно более приглядном и благочестивом виде. Ничто более не могло бросить тень на колыбель его народа.

Прискорбно, что его собственный ученик решил повторить ошибки предков. Овладев тайными знаниями, волчонок пошел по запрещенному пути.

— Это не совсем правда, — словно в подтверждение безрадостных выводов негромко заметил Черный жрец, имея наглость открыто защищать своё отступничество. — Цвет — лишь иллюзия небожителей, которая проявляется под воздействием солнечных лучей. Без солнца всё в мире — черное. Только солнце дает цвету власть над миром.

Великий Иерофант перевел взгляд на приближенную. Будто пристукнутая обухом по голове, Шеата беспомощно моргала, всё еще приходя в себя. Вздохнув, Элиар дал жрице знак удалиться. В прошлом Красный Феникс Лианора был знаменит мастерскими ментальными ударами, но Первый иерарх и предположить не могла, настолько мощное воздействие способен он оказать. И уж конечно, никто из них не ожидал, что сила крови небожителей начнет восстанавливаться так скоро.

Однако, новая кровь активно вызревала в жилах, и на юном лице ярко проступало скульптурное совершенство черт Первородного. Прямо в сердце убитого юноши была влита подлинная лотосная кровь мессира Элирия Лестера Лара, и за короткие дни она полностью преобразила невинную жертву ритуала.

Удачный исход радовал Черного жреца, внушая большие надежды на будущее. Несомненно, то был успех! И какое облегчение, что кровь усваивается так хорошо! Великая сила кроется в ней. Уже очень давно среди чистокровных Совершенных не рождалось тех, в чьих жилах текла энергия животворящего цвета: священный дар небожителей почти иссяк. И вот теперь, если на то будет воля небес, их может ждать возрождение.

Не зная, какова будет реакция Элиара на его маленький демарш, Красный Феникс выжидающе молчал. Доверие, если оно когда-то и было, теперь оказывалось разрушено. Разыгрывать невинность слишком поздно: ученик поймал его за руку, взял с поличным на месте преступления. Своими глазами волчонок видел попытку навести морок и воздействовать на Шеату, взяв под контроль Первого иерарха храма и доверенное лицо Великого Иерофанта.

Не только видел, но и посмел помешать наставнику сделать это!

Поведение кочевника раздражало, хоть — Элирий не мог не признать это — было совершенно оправданно и даже деликатно: ни слова упрёка, ни единого вопроса, ни малейшего проявления сомнений, недовольства или разочарования. Кажется, Второй ученик решил не эскалировать конфликт и сделать вид, что ничего не случилось.

Эта уступчивость делала возможным аккуратно продолжить наступление.

— Возможно, для моего здоровья будут полезны небольшие прогулки на свежем воздухе, — напустив на себя невозмутимый вид, ровным голосом предположил Элирий. — Так восстановление пойдёт быстрее.

— Не уверен, — резонно усомнился Черный жрец, обратив на него темное золото глаз. — Учитель всё еще не окреп достаточно, чтобы задумываться о прогулках. Холодный воздух ранней весны вряд ли будет благотворен для вашей светлости. Не стоит преждевременно забивать голову проблемами, которые решатся сами собой чуть позже.

Красный Феникс разочарованно развел руками.

— Я так давно не видел зелени первой листвы, — мечтательно протянул он. — Закончился второй весенний сезон, и уже совсем скоро должен зацвести персик.

Элиар напряженно задумался, припомнив, что в прежние дни Учитель любил созерцать нежное цветение фруктовых деревьев в начале весны. Сердце Второго ученика невольно смягчилось.

— Хорошо, — бесстрастно произнес Великий Иерофант. — Во внутреннем дворе расположен храмовый сад, как раз примыкающий к Красным покоям. Территория сада изолирована: никто не потревожит вас во время прогулки.

Как жаль, что нельзя вдохнуть ароматы увядших цветов минувшего…

— Иными словами, — отбросив в сторону туманные намеки, прямо подвел итог Совершенный, — я лишен возможности покинуть это место. И когда же окончится моё заточение?

Они встретились взглядами. К вящему удивлению Элирия, ученик не торопился опустить глаза, как полагалось в таких случаях. Радужки волчонка сияли пламенем полуденного солнца Бенну.

— Вашей светлости вредно много разговаривать, — Черный жрец всё еще рассчитывал более-менее дипломатично уклониться от прямого ответа, хотя дипломатия никогда не была сильной стороной сына Великих степей. — Пожалуйста, потерпите пока некоторые ограничения и неудобства.

— Таким образом, я твой пленник?

Лицо Великого Иерофанта потемнело.

— Откуда такие мысли? Разве вы связаны или закованы в цепи? Разве ваши комнаты похожи на пыточные застенки? Разве Учителю отказали хоть в одном его желании?