Современный рыцарь (СИ) - Гетта Юлия

— Я всего лишь объективно смотрю на вещи, Камила.

Мне нечего было на это сказать, и я снова опустила глаза. Все услышанное никак не хотело укладываться в моей голове, и я даже приблизительно не представляла, как к этому всему теперь относиться.

— Я очень хотел исправить свои ошибки. Искренне желал, чтобы между нами все наладилось, но как мы оба не старались, ничего не выходило. Прошло два года, но с тех пор в наших отношениях ровным счётом ничего не изменилось. Теперь я уже точно уверен, что не изменится никогда. Мы несчастливы друг с другом, и я ничего не могу с этим поделать. Это как замкнутый круг. Я собираюсь разорвать его. И даже если после моей исповеди ты не изменишь своё решение, Камила, и не захочешь меня больше видеть — я все равно это сделаю. Я так решил. И с Лилей уже поговорил. В понедельник мой адвокат займётся бумагами.

— Как она отреагировала? — затаив дыхание, спросила я.

— Поставила условие.

— Какое?

— Хочет владеть половиной «Ренейссанса».

— Что? Но разве она принимала участие в становлении компании?

— Принимала косвенно. Она ведь была моей супругой. Обеспечивала тыл, пока я вкалывал сутками напролет.

— И ты согласился?

— Я посчитал, что за «тыл» будет справедливо отдать ей десять процентов. После недолгой дискуссии, она со мной согласилась. Так же за ней останется дом и все наши машины. Кроме той, на которой я сейчас езжу.

Я тяжело вздохнула. В голове не укладывалось, что эта женщина с такой лёгкостью приняла подобную новость. Как можно так просто взять и отказаться от этого мужчины? Просто не верится, что все настолько благополучно складывается в мою пользу. Мне же всегда жутко не везет. А тут…

— Но… Что если в разлуке вы поймёте, что совершили ошибку? Знаешь, ведь есть такая поговорка — вместе тесно, а врозь скучно.

— Нет, Камил. Это точно не наш случай. Все прошлое лето Лиля провела во Франции, поверь, врозь нам обоим было очень хорошо. Мы даже на связь выходили только раз в неделю, и то лишь для того, чтобы я мог пообщаться с сыном.

Я снова вздохнула.

— Даже не знаю, что и сказать…

— Ничего не говори, — Миша скользнул взглядом по заметно опустевшему залу бара. — Поздно уже. Давай уйдём отсюда?

‍ ‌‌  ‌‌‌  ‌ ‌‌ ‌   ‌ ‌‌‌ ‌‌   ‌‌  ‌‌ ‌ ‌   ‌ ‌‌‍

Глава 22

Миша оплатил мой счёт, галантно помог накинуть пальто мне на плечи, и спустя минуту мы покинули опустевший бар.

На улице было слегка морозно, но тихо, безветренно. К моему дому вела широкая зеленая аллея, которая в это время года из зеленой превращалась в желто-красную, а местами и вовсе в темно-серую. Деревья в этом году стремительно сбрасывали листву, словно боялись не успеть оголиться до того момента, как ляжет первый снег.

Мы неспешно двинулись вдоль аллеи, и Миша взял меня за руку, как ещё совсем недавно я мечтала. Невероятно тёплое чувство разлилось в груди, заставляя сердце затрепетать от почти детского восторга. Я все ещё не могла поверить в свое хрупкое счастье. Боялась радоваться слишком сильно, словно эта радость может его спугнуть. Словно в любой момент может вдруг оказаться, что это всего лишь сон, или химера, навеянная буйной игрой моего воображения, которая в любую секунду может исчезнуть, развеяться, и снова оставить меня наедине с моим привычным, но таким ненавистным одиночеством.

Только тёплая мужская ладонь, крепко сжимающая мою руку, доказывала обратное. Это был не сон и не видение. Миша действительно здесь, рядом со мной, и не собирается никуда уходить. Он выбрал меня. И, похоже, наш союз никому не принесёт страданий. Мне потребуется время, чтобы привыкнуть к этой мысли, и навсегда выветрить из сердца колючие угрызения совести.

— Как ты нашёл меня? Неужели следил? — решилась задать вопрос, терзающий меня с того самого момента, как он появился в баре.

— Я не искал, — ответил мужчина. — Приехал к тебе, но дверь мне не открыли. Нашёл по карте ближайшее заведение, где можно выпить. Уже забыл, когда в последний раз просто сидел в баре с бокалом пива, а тут вдруг захотелось. Решил, посижу немного, и позже ещё раз к тебе наведаюсь, если трубку так и не возьмёшь. Но в баре меня уже поджидал сюрприз.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Как хорошо, что ты пришел туда, — поймала его взгляд и робко улыбнулась.

Он тоже в ответ улыбнулся одними уголками губ, наклонил голову и посмотрел на меня из-под бровей с каким-то особенным смыслом.

— Иди сюда.

Не успела опомниться, как оказалась в его крепких объятиях. И сердце сразу забилось как сумасшедшее, и дышать стало труднее.

— Что ты со мной делаешь, Камила?

— Что? — мой голос внезапно сел.

— Ты меня с ума сводишь.

Я смутилась, растерялась, но вместе с тем, было волнительно приятно.

— Но чем? Я ведь ничего такого не делаю.

— Тебе и не нужно. Я сам много чего хочу с тобой сделать.

Щеки запылали, несмотря на морозную прохладу на улице.

Его пальцы забрались в мои волосы, мягко притянули к себе за голову, губы накрыли мои в чувственном поцелуе.

Теперь все было совершенно по-другому. Мы целовались так, словно были одни в целом мире. Никакие лишние мысли не лезли в голову. Никакого смятения, никакой внутренней борьбы, — только чистое удовольствие от его прикосновений и ласк. Только он и я.

Я потеряла счет времени и не знаю, сколько мы вот так стояли прямо посреди улицы и целовались, как два влюблённых подростка. Лишь насладившись друг другом вдоволь, пошли дальше.

Но жажда была утолена ненадолго. Как только мы подошли к моему подъезду, он снова меня поцеловал, на этот раз гораздо грубее и настойчивее. Расстегнул пуговицы на моем пальто, проникая под него руками, забрался под свитер, принялся ласкать живот и ребра прохладными ладонями. Поднялся выше, погладил соски, сжал грудь, и я снова забыла, где нахожусь, тихонько застонав ему в губы.

Он отстранился и пристально посмотрел мне в глаза, будто ожидая чего-то.

— Поднимешься ко мне? — выдохнула я едва слышно.

— Я уж думал, не предложишь.

* * *

Оказавшись в моей квартире, мы оставляем верхнюю одежду в прихожей, и, не сговариваясь, идём в спальню.

Я замираю у кровати, оставаясь спиной к нему. По телу проносился лёгкий озноб от предвкушения того, что сейчас произойдет. Чувствую, как дрожат мои пальцы, и внутри всю словно потряхивает от гулких ударов сердца.

— Сними с себя всё, — раздаётся позади его бархатный, но настойчивый голос, и мое волнение усиливается до предела.

Медленно разворачиваюсь, и начинаю послушано выполнять его просьбу.

Стягиваю через голову свой вязаный свитер, отбрасываю его в сторону, и принимаюсь за джинсы. Руки не слушаются, внимательный взгляд синих глаз, направленный строго на меня, сводит с ума.

— Всё, Камила, — непреклонно напоминает он, когда на мне не остаётся ничего, кроме комплекта нижнего белья.

Дыхание сбивается напрочь. Стараюсь не выдавать своих чувств, но, кажется, у меня ничего не выходит. Я краснею, бледнею, опускаю глаза, потом снова робко смотрю на него и вдруг понимаю, что ему нравится наблюдать за моим смущением.

Усилием воли заставляю себя избавиться от бюстгальтера, безотрывно наблюдая за его реакцией. Его взгляд становится все тяжелее, а пальцы ложатся на верхнюю пуговицу рубашки, нетерпеливо расстегивают её.

Снимаю трусики, и остаюсь стоять перед ним полностью обнаженной. Не прикрываюсь руками, потому что мне очень нравится то, что происходит сейчас между нами.

Словно заряженное магнитное поле образовалось в соединяющем наши тела пространстве, такое плотное, что я без помощи рук осязаю его.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Миша не спешит приближаться ко мне или что-то предпринимать, просто изучает меня глазами, и его взгляд говорит о многом.

— Ляг на кровать, — звучит очередной приказ, пуская по моему телу волну горячих мурашек.

Послушно опускаюсь на кровать, и слышу: