Тайна Запада. Атлантида – Европа - Дмитрий Мережковский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
VII
Ангелы Апокалипсиса говорят голосами громов небесных, а Кветцалькоатль Тишайший заимствует голос подземных громов у «Ревущей Горы», Tzatzi-tepetl, – вулкана в извержении (Réville, 74). Что это значит? Остров Ацтлан погиб от воды и огня – вулканических сил. Чтобы спасти людей от второй Атлантиды, Кветцалькоатль напоминает им первую, ее же громами: «Если не покаетесь, все так же погибнете».
Может быть, и страна Восходящего Солнца, Тлапаллан, материк или остров за Океаном, куда уходит и откуда снова придет страдающий бог-человек, Кветцалькоатль-Атлас, есть не что иное, как Ацтлан – Атлантида.
Это и значит: чем была и отчего погибла Атлантида первая, мы можем судить по второй, – Атлантиде-Америке.
VIII
Что произошло в Стране Озер, Анагуак, незапамятно-древней колыбели всех американских племен, – какой геологический переворот, извержение одного или многих вулканов, Ревущих Гор, – малая Атлантида, повторение большой, – мы не знаем, но знаем, что единственно общая всем древнеамериканским племенам, мистерия-миф о страдающем боге Кветцалькоатле связывает этот геологический переворот с переворотом духовным – с какой-то победой одной религии-магии над другой, «черной» – над «белою».
Так же точно связывает их вавилонское сказанье о потопе – клинопись III тысячелетия, кажется, повторяющая подлинник неизмеримо большей древности, V–VI тысячелетия (Spence, 214–215); связывает их и Бытие Моисеево, и Апокалипсис Еноха, и египетский миф у Платона. Азия, Африка, Европа, Америка говорят о погибшем человечестве одно и то же: гибель его была не только физической, но и духовной.
IX
Чтобы не выпасть из мифа-истории в голый миф, как это часто бывает, когда речь идет об Атлантиде, надо говорить о ней очень условно, не уставая повторять «если».
Если в конце Ледникового периода, в Атлантическом океане, существовал какой-то огромный остров-материк, и если он погиб от одного внезапного или многих постепенных, геологических переворотов, как это подтверждается памятью земли и всей земной твари, то, вероятно, физическая гибель эта была не случайной, бессмысленной, а предрешенной чем-то в самих гибнущих, – казнью за что-то.
Х
Что погубило Атлантиду? Это мы могли бы понять, если бы поняли, что столь напугавшее Колумбовых спутников множество древнемексиканских крестов связано религиозно-действительною, нерасторжимою связью с нашим христианским Крестом.
Явлен был Крест, орудие спасения, но люди сделали его орудием гибели; свет был показан во тьме, но люди возлюбили тьму больше света; противоядие было дано, но люди выбрали яд.
Участь бен-Элогимов постигла и атлантов: «Вы были на небе, но вам еще не были открыты все тайны небес; только тщетную тайну познали вы... и умножили ею зло на земле», – крайнее зло, неземное, какого еще не было в нашем втором человечестве и не будет до конца мира.
Явлен Крест и поруган. «Так надругаться над Крестом Господним мог только дьявол», в этом простодушном ужасе Колумбовых спутников что-то верно угадано.
Как бы весь мир сошел с ума, но не похож в безумье на того бесноватого, который бьется с пеною у рта, у ног Господних, и может быть исцелен; нет, холодно, спокойно, бесстрастно, как бы разумно, безумствует мир; людям кажется на самом краю гибели, что они достигли вершины мудрости, знания, силы, величья, красоты; «всепрекрасными», «всеблаженными», – «людьми-богами», по слову Платона, считают себя эти несчастные. Богом считает себя каждый из них и готов принести в жертву себе одному всех.
Эта великая «культура демонов» блудница сладострастно-кровавая под знаменьем Креста, – как бы «черная обедня», сатанинский шабаш, справляемый не кучкой людей во мраке ночи, а целым народом или даже всеми народами – всем человечеством.
Чтобы скрыть этот ужас и мерзость от лица Божьего, нужны были все воды Атлантики.
XI
Что погубило Атлантиду? Можно бы ответить на этот вопрос одним словом, самым для нас понятным и близким, вчерашним и, может быть, завтрашним. Стоит только поднять глаза, чтобы на грозно-черном и все чернеющем, грознеющем небе нашей, второй Атлантиды – Европы прочесть это слово, написанное огненными буквами: Война.
XII
«Мир или война?» – решают десять царей Атлантиды, бога-жертву заклав, божьей крови испив, сидя на стынущем пепле жертвы, в Посейдоновом святилище, где все огни потушены, и только рдяный отблеск от углей на жертвеннике да звездный свет мерцают на орихалковом столбе Закона. «Мир или война?» – решают они судьбы двух человечеств, своего и нашего. Решили: «Война». Но, если был среди безумных мудрый, он знал, сидя на стынущем пепле жертвы, что вся Атлантида будет пеплом и жертвой.
XIII
«В мире конца не будет войн», – по Сибиллину пророчеству, и по древневавилонскому: «Все будут убивать друг друга».
В мире жить, «никогда не подымать друг на друга оружья» – главный закон, самим Богом начертанный не только на орихалковом столбе Закона, но и в сердцах человеческих, люди нарушили: вечный мир кончили, начали вечную войну, – вот преступленье атлантов.
XIV
«Пили кровь», – говорит Платон об атлантах; «Пили кровь», – говорит Енох о нефелимах. Божью кровь пили, божью плоть ели, а потом, истребляя, пожирая друг друга, будут есть свою собственную плоть, пить свою собственную кровь. Белая магия сделается черною, солнце померкнет, ось мира поколеблется, небо упадет на землю, и «конец земле, конец всему».
«Я разрушу, что создал; потоплю землю, и земля снова будет водою», – этот приговор египетского бога Атума, может быть, написан был в Саисском святилище, рядом с мифом-историей о конце Атлантиды.
XV
«Старые, глупые сказки! Какое нам дело до них – до всех Содомов и Гоморр, погибших великих культур – малых Атлантид? Разве мы такие?» – говорит об этих язычниках наша «христианская», об этих грешниках наша «святая» Европа.
«Буду чуть слышным шепотом жизни я, жизнь всемогущая, – говорит царица Майя в Паленкской надписи. – Поздних веков пришелец, хочешь ли узнать, кто мы? Спроси о том зарю, спроси леса, бурю спроси, спроси Океан, спроси любовь; узнаешь: мы – Земля» (La Rochefoucauld, 28; 49). Земля, до неба вознесенная, до ада низвергнутая. Будем же помнить: прежде чем сделаться адом, земля была или казалась раем. Сколько тысячелетий, прежде чем начать войну, Атлантида хранила мир, сколько золотых веков озаряло солнце мира! Люди пали так низко, потому что были на такой высоте. Так ли мы уверены, что наша высота бóльшая и что нам с нее труднее упасть?
Будем помнить, что наш христианский Крест, может быть, более поруган, чем те, древнемексиканские, и что Святейшая Инквизиция тут же, в Мексике, принесшая столько человеческих жертв под знаменьем Креста Господня, – из этих поруганий не наибольшее.
XVI
Чем была религия атлантов, нам так же трудно судить по «атлианским» обломкам ее, как, не зная Евангелия, трудно судить о христианстве по рассказам недокрещенных дикарей-людоедов.
Бога своего назвать не умеют по-человечески, – как птицы щебечут «Кветцалькоатль», но помнят то, что мы уже почти забыли: Бог есть мир; для того и родился Бог человеком, чтобы возвестить мир людям, в темных сердцах человеческих взойти Звездою Утреннею, пасть на них Росою Небесною.
Помнят, что Бог есть Дух: самое святое, тайное имя Кветцалькоатля – Ehekatl – Ветер, Дыхание, Дух; помнят, что второе пришествие его будет царством Духа (Réville, 83).
Помнят, что природа человека божественна: «Боги испугались, что создали человека слишком совершенным, и наложили на дух его облако – лицо», – смертное лицо Адама (Donelly, 169).
Помнят, что Кветцалькоатль родился человеком воистину, смертным от смертной, но был уже до создания мира: «Вначале было только море, – ни человека, ни зверя, ни птицы, ни злака, и Пернатый Змей, Жизнедавец, полз по воде, как рдяный свет» (Donelly, 165). – «Дух Божий носился над водою», – реял голубем: так в Бытии Моисеевом, а в древнетольтекском, – образ Кветцалькоатля – «Змей Пернатый» с лицом человека – «Птица-Змей», Kukuklan (Réville, 240). Это значит: в боге-человеке – два естества, – земное и небесное: птица в небе, змей в земле; мудр, как змей, прост, как голубь. Кветцалькоатль – свившийся в кольца, спящий Змей, каким он изображается в бесчисленных изваяниях: спит, но проснется; ушел, но придет (Réville, 72).
Змей для нас дьявол. Что же значит: «Как Моисей вознес змея в пустыне, так должно вознесену быть Сыну Человеческому»? (Ио. 3, 14.) Мы и это забыли, а они помнят: в древнетольтекском рисунке райское Дерево Жизни, Tamoachan, с надломленным посередине стволом, источающим кровь, обвивает кольцами Змей с лицом Мужеженщины, arsênothêlys, как определяют Гностики-Офиты существо «второго Адама», «Сына Человеческого» (Dévigne, 192. – Donelly, 165).
XVII
«Медного Змея» на кресте как будто предчувствуют теотигуанакские ваятели, сплетая кольца базальтовых змей в подобие крестов (Ména, Les art anciens de l’Amérique. Expos. du Louvre. 1928 passim.).