Пустые шкатулки и нулевая Мария. Том 3 - Эйдзи Микагэ
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я не могу больше терпеть твое общество.
Она не поняла.
Я постепенно начал использовать все более грубые слова, чтобы до нее дошло наконец, чего я хочу.
Я не могу больше терпеть твое общество, ты меня раздражаешь! Ты думаешь только о себе! Кончай уже! Тодзи бросил тебя, потому что тебе наплевать на чувства других! Я не хочу больше, не ходи за мной больше, ты, двинутая –
И в тот же день, когда я ее так назвал, – Я н а г и - с а н и Т о д з и и с ч е з л и.
Одноклассники, которые знали только, что они любовники, решили, что они вдвоем сбежали, но я-то знал, что это не так.
Так почему же эти двое исчезли одновременно?
Это же очевидно. Янаги-сан, в отчаянии от моего предательства, уволокла за собой Тодзи. И – сделала так, чтобы он не вернулся.
Я клял себя. Это все моя вина. Потому что я не сумел поддержать ее. Потому что я отбросил ее, хотя был единственным, на кого она могла опереться.
Но еще больше, чем чувство вины, мое сердце заполнило чувство пустоты.
Все, чем я занимался, стало пресным. Рутина, безвкусная, как жвачка, которую жевали три дня подряд. Не хватало. Миру не хватало вкуса.
Не хватало того резкого, соленого вкуса.
Жестоко! Я же не думал, что ты исчезнешь всего лишь из-за тех слов! Я думал, ты будешь по-прежнему опираться на меня! Заставить меня ощутить этот вкус, а потом взять и исчезнуть – это… это просто безответственно!
Почему… почему Тодзи?
Если бы это был я, я отдал бы тебе все. Хотя я и так отдал тебе почти все.
Ощутив пустоту у себя в сердце, я наконец… да, наконец-то я понял.
…Ааах… вот оно что.
Я – любил Нану Янаги.
Но ее здесь больше не было. Она забрала с собой Тодзи, она забрала почти все, что было в моем сердце, и исчезла неизвестно куда.
Но даже после того, как я предал, ранил, затравил, убил свою любимую, моя повседневная жизнь продолжалась. Раз я был жив, я должен был продолжать жить. Я должен был продолжать жить в мире, в котором не было ее.
Ради этого я решил забыть ее.
Я решил забыть Нану Янаги. Я не должен был связываться с ней изначально. Я хотел отгородиться от нее, от практически символа всего ненормального, эксцентричного.
И затем я действительно забыл ее – как ни странно, полностью забыл.
А кстати, когда именно я начал так ценить свою повседневную жизнь?
«Пожалуйста, выберите цель для [Покушения]»
На мониторе было высвечено это сообщение и шесть портретов, включая мой.
Ни за что в жизни не сделаю такого.
Я не понимаю эту «Игру бездельников». В голове даже мелькнула мысль, что никакого смысла в ней нет вовсе.
Я плюхнулся на кровать.
Но даже если эта «шкатулка» бессмысленна» – что с того? А повседневная жизнь, к которой я жажду вернуться, – она имеет смысл?
Эта повседневная жизнь, единственная цель которой – позабыть ее?
– …
В голове всплыл образ Юри-сан.
Я прекрасно сознавал, что у меня смешались «Юри Янаги» и «Нана Янаги»; даже не требовалось, чтобы кто-то указал мне на это.
Если мне удастся спасти Юри-сан, не предав ее, избавит ли это меня от проклятия «Наны»?
Не знаю. Не знаю, но –
Едва я представил себе лицо Юри-сан,
…как тут же ощутил вкус слез в моем пересохшем рту.
► День 6, <B>, большая комната
Настал уже шестой день, а какого-то прогресса так и не было.
Как и предполагал Дайя, «Битва за трон» перестала работать, когда мы раскрыли свои [классы] и отдали ножи. Но та троица по-прежнему не вполне верила нам насчет «шкатулок», сколько бы мы ни старались им объяснить, и вычислить «владельца» нам не удавалось. А крайний срок медленно, но верно приближался.
Я прошел из своей комнаты в большую. К ощущению, возникающему при переходе, я уже привык и больше не обращал на него внимания.
Эта белая комната, неестественно белая.
…Но тревожиться не о чем, полагаю. Поскольку я [Революционер], а Дайя [Колдун], «Битва за трон» не начнется.
– К а д з у к и - с а н.
Увидев меня, Юри-сан подошла с сияющей улыбкой на лице.
– Мм? Что-то хорошее случилось?
Юри-сан, похоже, не замечавшая своей улыбки, озадаченно склонила голову набок.
– Э?
Ироха-сан, искоса следившая за ней, подколола:
– Юри радуется встрече с тобой, Кадзуки-кун! Она к тебе здорово привязалась, не правда ли?
Не разберешь по ее голосу, серьезна она или нет. Лицо Юри-сан запунцовело.
– И-ирохаа! Не говори так, как будто я щенок или что-то вроде…
Я представил себе, как Юри-сан мчится ко мне, виляя собачьим хвостом.
– Пхх!!
Боже ты мой, это ей бы подошло идеально!
– П-почему ты засмеялся, Кадзуки-сан?!
Она надулась. Я решил страховки ради улыбнуться ей.
Все-таки – за эти дни мы действительно привыкли болтать друг с дружкой.
Начиная со второго дня, мы активно старались общаться с другими, чтобы укрепить доверие между нами. И [Тайные встречи] мы проводили с каждым из остальных игроков. По-моему, все шло довольно успешно, ведь даже Дайя в этом участвовал.
По крайней мере я уже не мог вообразить, чтобы кто-то из нас мог убить другого.
– …Кадзуки-кун, в наказание за твой смех, пожалуйста… мм, на сегодняшнюю [Тайную встречу] приходи ко мне.
Почему-то щеки Юри-сан, по-прежнему надутые, чуть порозовели, когда она это произнесла.
– Я не против, но почему это наказание?
– …Э? …Аааа, ну в общем, это наказание! …Наверное! – горячо заспорила она, размахивая руками. Мне это показалось немного забавным.
– Мм?
Мария, искоса следившая за нами, подошла к нам, угрюмо скребя в затылке.
– …Э? Что такое, Мария?
Мария почему-то заговорила не сразу.
– …В общем, я хочу сказать вот что… у тебя ведь уже было четыре [Тайных встречи] с Янаги, верно?
– Чего?
– Если ты пойдешь сегодня, будет уже пять. Не исключено, что другие подумают, что ты оказываешь предпочтение определенному человеку. Если ты проводишь пять [Тайных встреч] с одним и тем же человеком, атмосфера сотрудничества, которая наконец-то образовалась между нами шестью, может оказаться под угрозой.
– …Эммм? Короче говоря, ты не хочешь, чтобы я пошел на [Тайную встречу] к Юри-сан?
– Нет, я не о Янаги конкретно. Я просто хочу сказать, что это опасно, когда другие могут подумать, что ты предпочитаешь кого-то одного.
– …По-моему, ты гоняешься за призраками.
– Со мной у тебя было всего три [Тайных встречи]!
Вроде она о чем-то другом только что говорила?..
– Отонаси-сан ревнует. Как мило! – выдала Ироха-сан, весело глядя на нее.
– …Что за странные, безосновательные заявления. Я всего лишь указала Кадзуки на его поведение.
– Да как отчаянно ревнует.
– …Похоже, мои слова до тебя не доходят.
– Мария, ты ревнуешь?
…Бам!
– Ааай!
Она со всей силы пнула меня в голень!
– Хах…
Камиути-кун, который все это время наблюдал за нами, играясь со своим плеером, прервал нас с удивленным лицом.
– Аа, черт, это я тут страшно ревную, так что, может, тебе помереть, Хосино-семпай?
– Э? Чего именно ты ревнуешь?.. Меня же пнули только что.
– …Только не делай такое лицо, будто ты не понимаешь, о чем я! Или это спокойствие победителя?
На эти слова я лишь недоуменно склонил голову вбок; Камиути-кун вздохнул и снова повернулся к своему плееру.
Он, конечно, по-прежнему держался вот так, но, по-моему, мне удалось с ним неплохо поладить. Я встревожился, когда увидел его жестокую сторону, но пообщавшись с ним, я понял, что он, в общем-то, довольно компанейский парень.
– Мм? А, вот оно что.
Он положил плеер на стол и встал.
– Что такое?
– А, я просто перечитал наши последние разговоры и сделал кое-какой вывод!
Подойдя к сидящему на стуле Дайе, он с улыбкой похлопал его по плечу. Дайя раздраженно поморщился из-за этой его фамильярности. Вот так они в последнее время друг с другом и держались.
– Омине-семпай. Я верю в эти твои штучки-«шкатулочки»!
Я был настолько изумлен, что машинально переспросил:
– Э? Правда, Камиути-кун?
– Зачем мне врать? …Ах да, говоря откровенно, вопрос уже не стоит, кто во что верит, а во что нет. Наше время на исходе, мы должны что-то предпринять. А раз у нас нет других объяснений, кроме «шкатулки», стало быть, и выбора тоже нет.
Если подумать – Мария говорила, что им придется поверить нам, когда время начнет выходить.
– Итак, еще раз: что мы должны делать? Если меня не подводит память, вы говорили, что все решится, если мы уничтожим «шкатулку», да? Тогда как насчет вот чего?