Метаморфозы (сборник) - Максим Карт

Они сидели на запыленном диване в гараже у Славика и следили за движением его рук. Он дотронулся до небольшой красной пластмассовой коробки, как опытный шулер касается колоды карт, и легко открыл её. Солнечные лучи отразились от лежащих на дне коробки кристалликов крэка и специальной трубочки для курения.

– Что это? – спросил Витёк, никогда ранее не встречавшийся с таким источником наслаждения.

– Спокойно, братва! – ответил Славик и улыбнулся, как хитрый лис. – Это вам не какая-нибудь там «травка» или «колёса», а настоящая вещь!

Парни были заинтригованы такими обещаниями.

– Давай быстрей! – не смог больше терпеть Санька.

– Смотри, не сгори! – остудил его Славик.

Дрожащей рукой он наполнил трубочку порцией наркотика и протянул её изнывающему от нетерпения Саньке.

– Держи!

Тот прикурил и глубоко затянулся наркотическим дымком. Через несколько секунд он откинулся на спину дивана и ударился головой о стенку гаража, но не почувствовал боли из-за сильнейшего экстаза. Отключился и затих.

– Он умер? – испугался Витёк.

– Ничего, часа через два очухается, – успокоил его опытный в таких делах Славик. – Чертовски сильная штучка. Давай, теперь ты.

Витёк попробовал и попытался что-то сказать, но слова его полились грязным неразборчивым потоком, который резко оборвался.

– Вот так-то, берите, пока дают, – сказал Славик и заполнил трубочку новой порцией.

Спустя некоторое время крэк стал полновластным хозяином его тела и духа. Он проник в самые отдалённые уголки его мозга и уносил Славика всё дальше и дальше от повседневной реальности. Душа его провалилась в преисподнюю и не хотела выбираться оттуда. Славик ощутил, как холодная чернота дотрагивается до него своими безобразными мохнатыми пальцами и заливается истерическим хохотом. Мгла была живой.

– Доброй ночи тебе, – прохрипела она мертвецким голосом. – Жизнь твоя, как камень, вечна.

– И что из этого? – мысленно спросил Славик.

– А ничего! – ответила Мгла и опять засмеялась.

– Прекрати немедленно! – не выдержал он её идиотского смеха. – Лучше скажи, что я здесь делаю?

– Ты, парень, застрял здесь надолго, – смеялась она, – а твои дружки вообще навсегда. Посмотри.

Мимо Славика пролетели – проплыли – две похожие на его друзей тёмные фигуры.

– Это мы… мы… – монотонно бубнил Витёк.

– Да, это мы… – вторил ему Санька.

– Что ты с ними сделала, Проклятая Чернота?! – испуганно заорал Славик.

– Я с ними ничего не делала, – произнесла Мгла голосом престарелой светской дамы. – Тебе лучше знать, что заставило их поселиться здесь навечно.

Славик вспомнил, как блестели кристаллики крэка.

– Может быть… да, я знаю, но обратно хоть их можно вернуть?

– Тебя можно, а их нельзя, – прозвучал голос выносящего приговор строгого судьи.

Мгла тяжело вздохнула и как-то странно передёрнулась.

– Понимаешь, здесь есть одно препятствие, – сказала она теперь уже голосом стеснительного мальчика. – Я забыла, из какой реальности ты возник. Вот в чём дело. Придётся тебе выбирать из двух вариантов, дорогой.

– Но… – попытался было возразить Славик и очнулся в каком-то незнакомом и таинственном мире.

Сначала он почувствовал запах цветов. Воздух был насыщен ароматом миллиона роз, которые были где-то рядом, но одновременно и где-то далеко. Вокруг была пустота.

Послышалась лёгкая соловьиная трель, и пустота ожила, превратившись в сад Эдема. Откуда-то появились декорации самого сладкого сна. Они были настолько реальны, что Славик на мгновенье слился с ними в одно целое. Он почувствовал себя неотделимым от этого мира. Декорации менялись, как кадры киноплёнки на экране, становясь всё красивее и реальней. Никогда ещё Славику не было так хорошо. Это место казалось ему страной вечных наслаждений, да что там, самим Раем! «Я в Раю! В Раю!» – восхищался Славик и радости его не было предела…

Но внезапно всё исчезло, и Славик вновь оказался в объятиях черноты.

– Теперь другой вариант, – по-змеиному прошипела Мгла, и Славик почувствовал себя лежащим на пыльном диване в своём гараже.

Он с трудом поднялся на ноги, постанывая, и держался руками за голову, которая гудела, словно на неё обрушилась пудовая гантель. Санька с Витьком были в тех же позах, в которых Славик видел их в последний раз. Но теперь они уже были мертвы.

– О, нет! Только не это! – заплакал он. – Что ты с ними сделала, проклятая?

Мгла закралась в его мозг и оттуда закричала истерическим голосом перепуганной девицы:

«Сде-е-е-е-е-лай вы-ы-ы-ы-бор!»

– Нет, я не хочу! – прокричал в ответ Славик.

«Что же будет со мной теперь? Они умерли по моей вине. О, боже!»

– Оставьте меня в покое ВСЕ! Я не хочу здесь больше оставаться.

«Тогда отправляйся в Эдем, дорогой. Тебе ведь хочется провести остаток своих дней именно там! Признайся, ведь так?»

Мгла замолчала и пропала. Просто взяла и растворилась, как сахар в горячем чае. Но кое-что осталось.

Мягкая соловьиная трель, причудливые деревья, восхитительный запах роз. Всё это было так хорошо знакомо Славику, но теперь ему было страшно. Песнь соловья вдруг превратилась в ужасное карканье вороны. Вместо аромата цветов откуда-то пришёл запах гнилого мяса. Деревья искривились и стали сухими корягами.

«Ты нашёл свою потерянную реальность. Почему же ты не захотел смириться с настоящей жизнью? Почему? Потому, что там плохо? А здесь тебе будет лучше?»

Он со злостью ударил ногой по мёртвому дереву, но оно не упало, поскольку держалось своими ветками – пальцами мертвеца – за такие же мёртвые стволы. Всё было кончено и всё только начиналось…

На следующий день отец Славика нашёл у себя в гараже трёх неразлучных друзей, двое из которых были мертвы. Славик же и по сей день находится в больнице в коматозном состоянии. Может, он всё ещё ищет свою потерянную реальность, блуждая где-то в плохом и ужасном мире?

А лучи солнечного света отражаются от разбросанных по полу гаража кристалликов крэка.

Повелители зелёной лужайки

Дверь хлопнула – стены содрогнулись. Она ушла, не сказав ничего. Не думал я, что когда-нибудь это случится. Я люблю Вику… Чёрт! Пусть уходит! Идёт и не оглядывается! Как скверно… Сплошные сумерки… О чём я? Хорошо, расскажу с самого начала.

День первый…

Недавно мы поженились. Я привёл Вику в ещё недостроенный дом, жить в котором можно было пока только в одной комнате и на кухне. Так и существовали, пока три дня назад я не вышел на крыльцо и не увидел муравейник. Похож на большую кучу засохшей грязи, но вылеплен, казалось, совсем не из неё. От него отражался солнечный свет, и по его блестящей поверхности бегали муравьи. Это был гигантский конус почти идеальной формы, испещрённый дырочками-норками, из которых высовывали свои мордочки его обитатели, посылая усиками сигналы друг другу.