Метаморфозы (сборник) - Максим Карт

Открыл глаза, налившись силой. Меня буквально оторвало от пола и подбросило куклой-неваляшкой. Поймав руками равновесие, я крепко встал на ноги. Что за лёгкость? Что за бурление крови в жилах? Хотелось бежать, лететь, петь… Довольно странное послевкусие внезапного провала в иную реальность и столь же неожиданного возвращения оттуда. Этот Док со своим чудным порошком сделает на нём состояние, если его наркотик будет действовать на организм без побочных эффектов, в обратном случае состояния быстренько склепают теневые производители чудного средства для развеивания урбанистической тоски… Вдруг завыл Достоевский.

Я заглянул в его влажные глаза. Странно, но он смотрел не на меня, а сквозь, словно я был прозрачный. Что-то за моей спиной привлекло его внимание, отчего он чуть не плакал. Да и могут ли животные плакать? Я оглянулся и обомлел, потому что увидел… себя, лежащего без движения возле журнального столика.

Но я живой! Живой! Стою на ногах, чувствую страх… Хочу чувствовать.

Я бросился к себе – к нему. Провёл рукой по своему – его – телу. Оно чужое мне… стало чужим, не моим, когда я покинул его. Вот и ответ на вопрос: как я так? Чёрт, неужели умер и выпрыгнул душой из тела, переступив его, как обыкновенный порог? И сразу поверилось, и быстро начал обретать себя нового – бестелесного. А страха не было совсем, я его потерял там, где бескрайнее поле покрыто туманом.

Я услышал, как смеётся демон. Его смех зародился внутри меня, а потом быстро заполнил всю комнату и весь мир. Зло шло ко мне, чтобы забрать меня, и я шёл к нему, оно втягивало мою вселенную в себя, в вечность, которая всегда забирает без остатка отторгнутое светом. Я мусор теперь, труха… пыль…

А экспериментатор стоял в стороне, вжавшись в угол комнаты, будто в ней переливался тысячью огней огромный раскалённый шар, и Док боялся коснуться его. Он смотрел на меня… Тут бы окончательно определить, каким я был настоящим: тем, кто трупом валялся на полу или, кто призраком парил под потолком? Док направлением своего взгляда окончательно ответил на мучивший меня вопрос, ведь сам я разрешить эту проблему был не в силах. Он смотрел на меня призрачного. На его голову был надето приспособление, похожее на гибрид прибора ночного видения и шлема танкиста, на макушке которого торчала слегка погнутая антенна.

– Я вижу тебя, – сказал Док, справившись наконец с волнением. – И слышу… твоё дыхание.

«Что ты со мной сделал, сумасшедший?»

– Без паники, дружище! Скоро ты вернёшься в своё тело, возьмёшь денежки и продолжишь наслаждаться жизнью!

«Да я разорву тебя на куски, как только дотянусь до тебя!»

Я рванулся к нему, как коршун, пикирующий с запредельной высоты на полевую мышь, с огромным желанием задушить эту гадину, позволившую себе расчленить моё цельное «я» на материальную и духовную составляющие. Но ветром пролетел сквозь него, и ни один волосок не дрогнул на его теле… Униженный и оскорблённый своей беспомощностью я вынужден был вернуться на место, положенное мне по статусу. Призрак ночи, великий и ужасный.

Док усмехнулся:

– А ты действительно хочешь воссоединиться со своим трупом? – и ткнул пальцем в сторону моего тела.

«Полегче с формулировками!»

– Хорошо, хорошо! Пока мы тут болтали о пустяках я записал полёт твоей души на хард-диск этой штуковины, – сказал он и стукнул рукой по шлему. – Отличное видео получилось. Рассчитал нужную частоту и настроил на неё камеру, понимаешь? Я стану звездой сети! Можешь считать, эксперимент завершился удачей. Сейчас я верну тебя обратно. На секунду ты отключишься, а когда откроешь глаза, станешь прежним человеком. К тому времени меня уже здесь не будет. Деньги я засунул тебе в карман. Квартира эта арендована на сутки. Можешь оставить дверь открытой, когда будешь уходить, не страшно, потому что уплочено. Ты готов к обратному переходу?

Снова взвыл Достоевский. Похоже он крепко затосковал по своему хозяину, бедняга.

«Нет! Я не могу это просто так оставить! Я требую объяснений!»

– Извини, нет времени излагать тебе математическую составляющую происходящего, да тебе это и не нужно. Верь глазам своим!

«Постой! Что это был за порошок? Что за демона я видел? И…»

– Ах это… – устало вздохнул Док. – Молотый гриб пиньчушка. Древние сакуки использовали отвар из него в своих астральных практиках. Но я просчитал, что порошком через ноздри будет эффективнее. Редчайшее растение между прочим. Я два года шастал по степи в его поисках. А демоны твои… всего лишь сопутствующие видения. Это ж почти наркота! Открывает сознанию наглухо запечатанную в нём истинную сущность человека. Она у тебя, надо заметить, черна, ох как черна… Но это твоё личное дело и дело твоего психиатра, который будет копаться в твоих мозгах, когда ты свихнёшься. Я ответил на все твои вопросы? Больше отвечать не буду. Если я сейчас же не верну тебя обратно, ты зависнешь между потолком и полом навсегда!

«Давай, Док, если так, то действуй! К чёрту философию!»

– Я рад, что мы понимаем друг друга.

С этими словами он сорвал с головы шлем и склонился над моим телом. Я наблюдал за действиями Дока с ужасом и надеждой. Достоевский, казалось, разделявший мои чувства, прижал уши к телу и непрерывно скулил. Док закачал в большой шприц какую-то мутную жидкость из коричневого пузырька. Не отвар ли это той самой пиньчушки? Не долго думая, он всадил мне иглу в вену. После того, как жидкость смешалась с моей кровью, пузырёк со шприцем полетели в сторону. Я словно в замедленной съёмке наблюдал, как они ударились о стену и упали на пол. Док извлёк из кармана записную книжку, открыл её и начал читать вслух то, что можно было бы назвать заклинанием. Только читал он не на русском языке, а на неизвестном мне наречии. Каркающие звуки его голоса проникали прямо в моё сердце, которое я начал вдруг ощущать, как и конечности, и кожу. Я стал улавливать запахи, не очень, надо заметить, приятные. Я возликовал! Почти вернулся! Но эйфория моя длилась недолго. Картинка перед моими глазами начала тускнеть. Док не обманул, скоро она потухнет совсем.

«Безумец, я ещё доберусь до тебя! И тогда ты ответишь на все мои вопросы, на все».

И пока реальность не исчезла с моих глаз, я пристально всмотрелся в его искажённое напряжением лицо. Я должен хорошо его запомнить, прежде чем он уйдёт вместе со светом.

Потерянная реальность

Они сидели на запыленном диване в гараже у Славика и следили за движением его рук. Он дотронулся до небольшой красной пластмассовой коробки, как опытный шулер касается колоды карт, и легко открыл её. Солнечные лучи отразились от лежащих на дне коробки кристалликов крэка и специальной трубочки для курения.