Корзина шишек (СИ) - Ворсова Анна

— Ладненькая. — Он оскалился, изображая улыбку.

До заката оставалось около часа. Солнце медленно клонилось к закату. Ветра не было. Листва почти опала. Уже ощущались нотки мороза. На улицах почти не было народа. Только несколько детей играли на площадках и молодая пара катали коляску.

— И куда мы идем? — спросила я. Мы шли минут десять по поселку и молчали.

— Вперед, — ответил Алик.

— Болтаемся без цели по улице?

— Да.

— А какая цель? Поссорить нас с Кешей?

— Хрен вас рассоришь, — ответил Алик. — Почему ты позволяешь так к себе относиться?

— Это все игра. Бывают же такие игры у взрослых людей. Да и какого я тебе это объясняю?

— Чего на меня крысишься? Я не из праздного интереса спрашиваю. Помочь хочу. Не, я понимаю, что у вас любовь-морковь, но голову терять не надо. Тебе это нравится? Такие игры.

— Я не буду отвечать.

— Вер, Кешку надо периодами на место ставить. Иначе он совсем крышей поедет. Этим занимаюсь или я, или дед.

— И что?

— Хочешь, чтоб у тебя были синяки — пожалуйста. Может и правда нравится. Я этого не понимаю. Но кто я такой, чтоб чего-то понимать? Никто. Глупый парень, который считает, что женщин надо уважать и точно их не дубасить.

— Ты меня сегодня шантажировал.

— Но ты же повелась, — заметил он. — Слушай, я тебе не враг. Мне тебя чисто по-человечески жаль. Кешка хоть и говорит, что ты взрослая и серьезная, но пока я того не вижу. Глупая девчонка, которая повелась на красивые глаза. Настя хоть на бабки его повелась. Там чистый был расчет.

— Кеша знал об этом?

— Смеешься? У него была любовь. Нет, любовь с большой буквы Л.Она им воспользовалась. Поставила ценник. Дед ценник одобрил. Все были счастливы какое-то время.

— Пока не случилась трагедия, — сказала я.

— Вер, все можно решить, — сказал Алик. — Мы своих не бросаем. Красивый закат. Правда?

— Не знаю. Возможно.

— Я понял. Тебе на все плевать.

— Слушай, я просто устала. Такая усталость, что я ничего не хочу видеть, знать, чувствовать. Хочу лишь лежать и, чтоб меня никто не трогал. У меня все закончилось. Вчера узнала, что подруга уезжает.

— На Марс?

— Нет. Но больше к ней просто так не приехать. Общаться будем, но на расстоянии дружить сложно. Мне так тяжело, что не знаю, как жить дальше. Еще эта простуда никак не проходит. Прошли всего ничего, а я уже вся мокрая. Хоть выжимай, — ответила я.

— Тебе надо побольше гулять. Выходить на улицу. Кешку вытаскивай, чтоб он гулял. Ему полезно будет.

— Почему? — и опять мой голос прозвучал жалостливо.

— Потому. Если будешь дальше прятаться в квартире, то начнутся фобии. Будешь бояться из квартиры выходить. Еще и этот забьет. Хочешь общаться с Кешей, то нужны крепкие нервы. Их у тебя нет. Его надо держать в кулаке.

— Я не умею, — ответила я. — Мне мама часто говорила, что надо мужиками управлять. Я этого не умею. Вот людьми управлять, то другое дело. Магазином руководить, разбираться с поставщиками — все это я умею. Умею конфликты решать, но в семье я никто. Мама считает, что я уникальная дура.

— Глупая и ведомая, но не дура. Хочешь мороженое?

— У меня горло болит.

— Тогда в другой раз, — ответил Алик. — Как поправишься, тогда угощу мороженым.

— Мне все равно.

— Давай телефонами обменяемся? Я сейчас редко буду здесь появляться. Набегами. Если будут какие-то проблемы, то сразу мне звони. По любому поводу в любое время. Когда шторы с глаз спадут. Вместе чего-нибудь придумаем.

— И зачем тебе это? Какая выгода?

— Мы как бы с Кешкой друзья. Если у него проблемы, то, скажем так, это мои проблемы, — ответил Алик.

— Посмотрим.

— Ты не смотри. Действуй. Прижмет — звони, — ответил Алик.

Я на автомате записала его номер. После этого мы пошли к дому. Кешка уже приехал. Увидев меня с Аликом, он обрадовался. Обнял.

— Я уже переживать начал. Подумал, что ты сбежала.

— Алик гулять позвал.

— Слушай, я тут слышал, что ты новую девчонку нашел? — отвлекаясь от меня, спросил Кеша Алика.

— Где ты эти слухи находишь? — спросил Алик.

— Сороки привозят, — сказал Кеша. — Так как?

Я не стала слушать их разговор. Сбежала в комнату. Еще и дед с бабушкой вернулись после магазина. Все столпились на кухне, а значит Кешке там будет не скучно. И опять я подумала, что рада, если он там задержится и не буду приставать ко мне. Надо было приходить в себя. Только совсем не хотелось.

Алик заглянул ко мне. Показал, что мы останемся на связи и ушел. Кешка обычно сразу заглядывал ко мне после работы, но в этот раз задержался на кухне, чтоб чего-то испечь. Пирога я не дождалась. После прогулки хотелось спать, чем я и занялась.

Прошла еще одна неделя. Октябрь заканчивался, а я продолжала находиться в подвешенном состоянии. Зато прошла простуда. Кешка перестал меня щипать и ставить синяки. Вместе с этим у него пропал ко мне и сексуальный интерес. Теперь он возвращался после работы и шел печь пироги, хлеб, ватрушки и лепешки. Во время готовки он напевал себе под нос песни и выглядел счастливым. Потом мы ужинали и до темноты слушали песни французского шансона.

Время остановилось. Это были тихие и спокойные вечера, когда не было каких-то сильных волнений. Отопление шпарило, создавая в квартире эффект парилки. За окном бушевала непогода, а на душе было неспокойно и до неприличия лениво.

Изменения пришли с первым снегом, когда пришло сообщение от Алика. Он прислал картинку с зайцем, который из-за спины появлялся букет цветов. Я удивилась настолько, что не знала чего ответить. Второе сообщение было с шариками и смайликами.

«Чего ты хочешь?»

«Хочу? Так просто. Утро хорошее. Решил тебе привет сказать».

«Привет».

«Привет».

И опять смайлик.

«С первым снегом».

Первый снег. Точно. Начиналась зима. Надо было искать работу. На счету были еще деньги, но они имели свойство заканчиваться. Часть пришлось отдать на куртки и ботинки детям. Кешка стал по-тихому с меня тянуть деньги. Последним примером он попросил деньги на шиномантаж. У него пока их не было.

Я разместила резюме по поиску работы. Оставалось только дождаться приглашений на собеседование. Оставалось только ждать.

— Смотри чего я тебе связала, — протягивая мне варежки и шапку синего цвета, сказала баба Люба.

— Спасибо, но не надо было утруждаться.

— Да ладно. Все равно ничего не делаю.

— Я сегодня начала работу искать.

— Ты особо не торопись. Только поправилась и сразу бежишь на работу. С Кешей разговаривала на эту тему?

— Он как бы знает, что я не буду дома сидеть.

— Одно дело не сидеть дома, а другое дело появляться дома только, чтоб переночевать. Когда будешь искать работу, то учитывай это.

— Я поняла.

Честно, я и сама больше не хотела работать в таком ритме. В душе появилось удовлетворение от своих первых действий. Первых начинаний после паузы, но к скандалу с Кешей я не была готова. Он только успел переступить порог дома, как начал предъявлять претензии, суть которых свелась к тому, что я дура. Моя дурость заключалась в том, что я собиралась работать в Горске, а не в Флерово. Кеша настаивал, чтоб я искала работу только рядом с домом и только до шести вечера, чтоб когда он возвращался домой, я его встречала. Иначе это не семья, а одно название. На мои попытки донести до него, что я не найду работу в поселке, где было три магазина, Кеша и слушать ничего не хотел. Или работать в Флерово или никак.

Закончив ругаться, Кеша пошел печь хлеб, бросив мне, что я его разочаровываю. Тут уже я психанула и удалила резюме. Я делала что-то не то. Кешка ругался, баба Люба мягко на это намекала, Гриша когда-то был недоволен моими решениями. Моя жизнь была какая-то неправильная, но как ее сделать правильной я не знала.

Я вновь замкнулась, сосредоточившись на просмотре сериалов, от которых уже начинало тошнить и разговоров с Кешей, которые сводились к его внушению моему месту в жизни. Кеша считал, что все мои беды из-за чрезмерной амбициозности. Я слишком много на себя взваливала. Это его раздражало. По мнению Кеши женщины были слабыми существами, которые должны были существовать в тепличных условиях. Комната была хорошей тепличкой. Только в ней ничего нельзя было трогать. Даже пыль вытирать. Готовила баба Люба или Кеша.