Я живу без оглядки, или Узнай тайны женской души - Юлия Шилова

— Когда мне было восемнадцать лет, я стыдилась раздеться перед мужчиной.

— Почему?

— У меня не было приличного белья. Дешевые сатиновые трусы и точно такой же лифчик… А еще я постоянно отказывала одному знакомому, который приглашал меня в ресторан.

— Почему?

— Потому что не умела держать вилку и нож. Один раз мужчина пригласил меня в ресторан, а я взяла вилку в правую руку, а нож в левую. Ему стало стыдно.

Я вновь отпила шампанского и спросила Михаила:

— Послушай, а у тебя есть музыка?

— Музыка?

— Ну да.

— Конечно, есть.

Михаил встал с пола и кинулся к музыкальному центру, но я отрицательно замотала головой, притормозив Михаила на полпути.

— Нет, я хотела не такую музыку. У тебя есть граммофон?

— Есть. Антикварный. Я недавно прикупил на Арбате. Я тоже люблю подобные вещи.

Когда в комнате появился граммофон и зазвучала старая виниловая пластинка с задушевной мелодией, я спрыгнула с подоконника во двор и принялась танцевать. Под дождем… От удовольствия я даже закрыла глаза. Я опять вспомнила то время, когда была слишком молода и слишком беспечна.

От поистине захватывающего зрелища Михаил расплылся в улыбке. Я же забралась на крышу джипа и принялась снова танцевать. Я откинула голову и восхитительно управляла своим обнаженным телом. Я танцевала вместе с дождем, жадно ловя крупные капли, которые перемешались с моими слезинками. Михаил устал стоять, открыв рот, и тоже перелез через подоконник. Обнаженный, хорошо сложенный, Михаил встал у джипа, громко захлопал и начал подпевать вместе со мной в такт музыке. Я танцевала и думала о том, что красива и красив и восхитителен мой танец. Я живу в центре Москвы, езжу на дорогой иномарке, играю самые лучшие роли в самых кассовых фильмах. Я ли это? Испуганная девчонка из далекой провинции, сидящая в старом, протертом кресле родительского дома, с жадностью смотрящая все подряд московские телевизионные каналы. Неужели это я?

Я танцевала и чувствовала себя удивительно раскованной и удивительно отрешенной. Сейчас я танцевала и пела не для избалованной, жестокой публики. Я делала это для себя, танцевала вместе с дождем на крыше крутого джипа…

Где-то там остался мой город, который я никогда не любила и частенько заявляла об этом в прессе. Я постаралась забыть свой серый город, но помню людей, живущих в нем, вернее, пытающихся выжить. Это измученные люди, совсем забывшие нормальную жизнь или ее не знавшие, но они такие добрые и такие родные… Там можно смело одолжить у соседа соли, прийти на чашечку чаю и рассказать о наболевшем. Вместе с ними моя душа и все мое творчество, я посвящаю им. Маленькой девочкой, я мечтала о принце, вернее, о московском принце, который обязательно за мной приедет и увезет в Москву. Он богат, ухожен и красив. За таким можно рвануть не только в Москву, но и в саму преисподнюю, если, конечно, он этого пожелает. Но прошло время, и московский принц не приехал, наверное, потому что в Москве своих невест девать некуда… И я сама отправилась в столицу, но уже не в поисках принца, а лучшей жизни. На принцев мне никогда не везло, ну не везло мне на принцев!

А затем на крышу залез Михаил и, обняв меня за талию, закружил в такт легкой, опьяняющей музыке. «Что ж, неплохая терапия для одиноких сердец», — подумала я и засветилась улыбкой…

Глава 11

Утренний кофе оказался таким густым и таким ароматным, что я чуть не обожгла губы, сделав приличный глоток. Михаил сидел рядом и не мог отвести от меня глаз. В его взгляде было столько обожания… и даже какого-то детского восхищения.

— Ты замечательная женщина, — отпив кофе из своей чашки, он наклонился и поцеловал мою как всегда обнаженную грудь. — Знаешь, после твоей терапии для одиноких сердец меня словно хорошенько ударили под сердце.

— Как ты сказал? — Я рассмеялась и чуть было не пролила на себя кофе.

— Сегодня ночью меня ударили под сердце.

— Ударили под сердце… Занятно сказано. Ну-ка, расшифруй то, что ты мне сейчас сказал.

— У меня еще так никогда не было…

— Ты хочешь сказать, что это было намного лучше, чем стриптиз в чулках цвета капучино?

— Как небо и земля. Ты сравниваешь совершенно несравнимые вещи. Ты очень красива, Анна. Даже не представляешь, как красива. Наверное, и вправду говорят, что красивая женщина все делает очень красиво. Она красива не только в жизни. Она красива в своих движениях, в суждениях и даже в интиме.

Я вновь улыбнулась, поставила чашку на стоявший неподалеку низкий столик и, встав с кровати, направилась за своей одеждой.

— Ты куда?

— Домой, — безразлично ответила я и достала из сумочки косметичку. — Ты должен отвезти меня.

Я быстро, словно опаздывала на очередные съемки, наложила косметику на лицо и с профессиональной точностью оценила свой макияж. Отлично! Просто отлично. Если женщина знает в косметике толк, то она это делает довольно быстро.

Михаил молчал и по-прежнему не сводил с меня глаз, следя за каждым моим движением. Надев свои вещи от Гуччи, я покрутилась у зеркала и мысленно поставила себе отличную оценку. Сев в мягкое широкое кресло, я подвинулась к самому краю для того, чтобы не затеряться в его просторах, а наоборот, продемонстрировать свои достоинства.

— Ты знаешь, как себя подать. — Михаил облизнулся как мартовский кот и потянулся к моим ногам. — Бог мой, у тебя столько достоинств!

— Самое главное достоинство это то, что я женщина.

— Неужели ты так плохо относишься к мужчинам?

— Мужчины сами сделали все для того, чтобы я к ним так относилась. — Я сняла голову Михаила со своих колен и холодно посмотрела на часы. — Мне пора.

— Куда?

— Туда, откуда привез. Если ты не в состоянии меня отвезти, то вызови такси.

— Почему ты считаешь, что я не в состоянии?

— Потому что ты бегаешь голый и даже не думаешь одеть свою задницу.

— Я не могу от тебя оторваться. Ты ворвалась в мою жизнь с фантастической быстротой и точно так же быстро хочешь из нее исчезнуть? Ты всегда подчиняешься только слепому желанию, а не разуму?

— Я всегда подчиняюсь разуму, а не слепому желанию.

— Ни дать ни взять — сказка про Золушку. Только в моих руках не останется даже хрустальной туфельки.

— Зато у меня от тебя остался твой «Мерседес». Ты его сейчас заберешь? — осторожно спросила я, стараясь оценить реакцию Михаила.

— Он что, тебе мешает?

— У тебя в машине что-то лежит, сам сказал. Пропадет, и ты с меня спросишь.

— Не говори ерунды. Еще не хватало, чтобы я выяснял с тобой отношения из-за какой-то мелочевки. Неужели ты думаешь, что я настолько мелочный?

— Нет, ты далеко не мелочный мужчина, — ответила я и пристально посмотрела ему в глаза.

Несколько секунд мы смотрели друг на друга, не говоря ни слова. Под моим внимательным взглядом Михаил заметно занервничал, и как бы не пытался это скрыть, у него ничего не получилось. Мы упорно молчали, но мне почему-то показалось, что каждый ведет свой внутренний монолог. «Если ты хочешь получить свои денежки обратно и уповаешь на мою честность, то выброси это из головы и не строй на этот счет иллюзий, — думала я. Твои бабки в надежном месте и уж поверь, я найду им достойное применение. А у тебя и так денег куры не клюют, миллионом больше, миллионом меньше… И уж если ты почти миллион долларов называешь мелочевкой…»

— Знаешь, чего мне сейчас хочется больше всего? — Михаил сел на краешек кровати и стал надевать шелковые трусы.

— И чего же тебе сейчас хочется?

— Напиться.

— Мне кажется, что тебе уже достаточно. Я голосую за трезвый образ жизни.

— И все же я хочу выпить.

— С чего бы это?

— Противно чувствовать себя дураком. Я бы сейчас нализался до чертиков. Вдрызг.

— Это слишком банально.

— Когда выпьешь, проблемы кажутся мелкими и незначительными. Напиться и заснуть тяжелым пьяным сном, в котором ко мне опять явишься ты. Зеленоглазая танцующая под дождем леди с большими печальными глазами.

— Михаил, давай без сентиментальностей. Одевайся, нам пора.

— И все?

— А что ты хочешь?

— Ты сказала так просто: «Одевайся, нам пора». И все. Терапия закончилась?

В глазах Михаила читалась пустота одиночества и какая-то безысходность. Он быстро оделся и сел передо мною на корточки. Взяв меня за руки, он заглянул в мои глаза, словно пытался прочитать то, что я хранила в глубине своей души.

— Ань, а ты когда-нибудь любила?

— Да, и не раз.

— Я не могу поверить в то, что кто-то мог тебя бросить.

— Это было давно и неправда, — попыталась уйти я от неприятной темы.

— А ты когда-нибудь бываешь искренней?

— Иногда.

— А что ты ценишь больше всего?

— Успех.

— А как ты его добилась?

— Не важно. Главное, что он у меня есть. Человек никогда не достигнет успеха, если у него нет звериной хитрости, крепких кулаков, острых зубов и большого терпения.