Вот и я, Люба! (СИ) - Евгеника Мара

- Не тебе, малышка, меня поучать, - обрывает на полу слове младшую сестру Екатерина. - Зря я все же такой путь из Праги проделала. Не приехала бы, не упала бы лицом в эту грязь. Вам обычным, земным, отца не понять. Он - личность творческая, для него любовь - это стимул, допинг, полет. Ой, да, чего я распинаюсь! Короче, мама, если ты с отцом разведешь, я больше никогда не приеду.

После такого ультимативного заявления моей любимой Катюши мы не перестали с ней общаться, но все наши разговоры теперь касаются погоды, природы, её концертных выступлений и денег, которые каждый месяц ей переводит наш бухгалтер. Чаще всего наша дочь звонит своему отцу. Темы их разговора нам неизвестны.

Вспоминая наш давнишний разговор с Екатериной, набираю дочери. На мой звонок приходит сообщение:"Занята, репетиция. С Рождеством. Всем привет".

Как всегда все лаконично и просто.

Из всех моих детей именно Кате моя бабуля больше всех уделяла внимание. Она считала Катюню одаренной, старалась развивать свою любимую внучку во всех направлениях. Водила её на всевозможные развивающие занятия, в музыкальную и языковую школы. Только для Кати бабуля открыла накопительный счёт, на который переводила деньги с каждой своей пенсии.

На момент совершеннолетия Екатерины грянул очередной кризис. Накопленная сумма оказалась равна пшику. Я не стала ничего такого говорить Катерине.

Сходила к заведующей отделением сбербанка, отнесла ей презент за договорённость, выдать Кате сумму, которую я сама положила на счёт, открытый для нее моей бабулей 18-ть лет назад.

Из мыслей в реальность меня возвращает автомобильный сигнал.

Степан к моему дому подъезжает ровно в обозначенное им время. Открыв ворота, вместо мерседеса вижу здоровую тойоту.

Зайдя в дом, Степан без зазрения совести прижимает меня к стене, и проходится своими загребущими ручищами по всему моему телу.

Меня начинает пробирать озноб, а по коже разбегаются в разные стороны гусиные пупырки.

- Эх, жалко времени нет! Люди ждут. Так бы я тебя, Любушка, облизал бы всю с ног до головы. Да, именно с ног и начал бы. Но, увы мне, увы мне, только могу пока ревизионно руками пожмакать, - выдыхая со стоном, произносит мужчина и целует меня в губы.

Все сумки, собранные мной, я заранее составила в коридоре. Степан, подхватив сразу несколько, собирается выходить. Увидев, что я тоже беру в руку сумку, мужчина кидает на меня взгляд, что тут же опускаю свою поклажу на пол.

- Ты, Любаша, давай прихорашивайся и одевайся. Сумки таскать, кроме клатча, дело мужское.

Услышав очередной шедевр от Степана, мне просто разреветься хочется. Кто бы знал, сколько тонн мной перетаскано за 27 лет семейной жизни.

Мой муж тяжелее ручки никогда ничего в руки не брал даже в молодости. Вечно только орал, что кому нужно тот и таскает.

Поставив все в багажник, кроме небольшой сумки, которую я беру с собой, Степан открывает мне переднюю пассажирскую дверь.

Садясь в салон, вижу на заднем сидении молодую женщину и мальчика. Подавив стеснение, тихо здороваюсь.

Степан, заняв свое место, представляет нас.

- Девочки и мальчик, знакомимся. Это моя Любушка! А это, Люба, мои дети. Невестка Маришка и внучек Пашка. Они представители моей младшей ветви - сына Аркадия. Аркаша у нас нынче в командировке. Остальное они сами о себе расскажут. Социопатов в нашей семье нет. Все адекватные и разговорчивые. Да, Павел Аркадьевич?

- Ага, Степан Григорьевич! Мне, Любушка, уже четыре года, а маме - двадцать пять. Мамуля у нас врач, только учится ещё. Мам, как эта твоя школа называется? Забыл что-то его, ну это сложное название…

- Ординатура, Павлик! Приятно познакомиться, Люба. Если сейчас не скажу, Пашка слова не даст вставить пока все секреты не выдаст, - смеясь, произносит женщина.

- Люба, если я сам всё не расскажу, то тебе никто ничего и не расскажет. Да, деда?

- Да, Пашка, ты как будущий разведчик точно должен знать, что говорить, а что нет. Помнишь, о чем я?

- Ага, деда, я тебя не подведу. Честно, честно! Про маму же можно? - получив утвердительный кивок от деда, мальчик продолжает нас веселить. - Мама будет сердечным врачом. Мам, ну как он называется?

- Кардиолог, Павлик, - помогает сыну Марина.

- Ага, как бабуля. Ой, нет прабабуля. Я везу прабабуле подарок.

Видно парень все же выдаёт секрет, потому что Степан качает головой и резюмирует.

- Эх, Павлик, все же твоя фамилия Морозов. Разведчик из тебя худой.

- Ой, дед, извини, проболтался, - говорит Павлик, зажимая руками рот, оценив ситуацию, мальчишка выдаёт фразу, от которой мы покатываемся. - И чего тут такого? Люба же своя. Ты же сам мне так сказал. Ой, опять проговорился…

Я смеюсь вместе со всеми. Боковым зрением вижу, что Степа на меня поглядывает. Не смотря на то, что виду не показываю, на самом деле начинаю очень переживать, потому как до меня дошло, куда мы едем и кто там будет.

- Любаша, тебе что плохо?

Из переживаний меня вырывает голос Степана, который успел сдать на обочину и остановить машину.

- Ты чего, Степан Григорьевич? - отвечаю тихо, чтобы не напугать мальчишку.

- Извини, я просто испугался. Ты резко замолчала. Лицо вон пятнами пошло. Дай пульс изменю. Вон части как, - поглаживая меня по руке, говорит мужчина.

- Пап, поехали. Ты сам панику не наводи. Вы с Пашкой точно два сапога пара. Нормально все, - тихо произносит Маришка. - Любушка, возьмите бутылку, выпейте воды. Легче станет. Дед, в салоне жарко очень.

Я пью воду, на самом деле стараясь успокоиться. Невестка Степана, приложив руку в моей шее, считает пульс.

- Немного выше нормы, но ничего, сейчас пройдёт. Вы, Люба, не переживайте напрасно. Раз Пашка все равно уже сдал уже все пароли и явки, скажу, семья у нас большая и очень хорошая, так что волноваться совершенно не о чем. Прабабуля и прадедуля у нас мировые. А у Вас есть внуки?

- Нет, но у старшего сына будет пополнение, - отвечаю я.

- Ой, у нас тоже скоро будет братик или сестричка, - тут же вставляет пять копеек Пашка.

- Маришка, не понял? - басит дед Степан. - Почему я об этом узнаю вот так про между прочим?

- Потому что некоторым мальчикам надо язычок подрезать, - отвечает Марина, щелкая Павлика по затылку. - Не хотела никому говорить, пока Аркадий об этом не узнает. Вот утром сегодня разговаривали, я и сказала мужу о приятном известии, а этот юный разведчик под ногами крутился. Теперь все, Павел Аркадьевич, во время моих разговоров с отцом ты будешь находиться в своей комнате. Ясно?!

Пашка сидит, нахмурив брови и шмыгая носом.

- Не реви, - говорит дед внуку.

- Я и не реву, - вытирая слезы отвечает малыш.

- Сам виноват. Сколько раз мы с отцом тебе объясняли: первое правило разведчика - рот на замке.

- Да ну вас, взрослых! Вы все время разное говорите. Мама - одно, ты - другое, папа - третье. Он мне всегда внушает, что своим можно и нужно все рассказывать, чтобы в случае…Ой, слово забыл. Короче, чтобы знали, куда бежать, где искать, от чего спасать…

Слушаю Павлика и детей своих вспоминаю маленькими. Такие они чудесные были. Жаль, что быстро выросли. Я могла ещё одного родить, пятого, но надорвалась тяжестями и скинула. Толик тогда так сильно возрадовался, что мне захотелось ему прямо по мордасам надавать. Я долго переживала и плакала. Жалко мне было кровинушку свою неродившуюся.

За разговорами и своими печальными воспоминаниями, обращаю внимание, что Степан набирает кого-то. По приветствию понимаю, что сына моего.

- Митя, ещё раз привет! А вы где едете? Уже, свернули? Ну, ты - шумахер, однако! Хорошо. Да, отворотка слева. Нет, ждать нас не надо. После поворота будет ещё один налево, его пропусти. Да, ещё нужно будет немного проехать. Увидишь дом, паркуйся. Вас там встретят. До встречи.

Завершив разговор, Степа снова набирает вызов, и снова моему сыну.

- Миша, здорова! Вы где? Уже на повороте ждёте Диму. Хорошо. Да, нас не надо ждать. По лесной дороге прямо, не сворачивая. Припаркуетесь около дома. Вас там ждут.