Сказки врут! - Ирина Шевченко

Я протянула руку, но мама перехватила бумажку, одарив меня строгим взглядом.

— Достану, — пообещала она. — Завтра… Нет, послезавтра занесу.

— Приносить не надо. Сюда мы пока не вернёмся, да и просто заходить опасно. Там мой номер, когда соберёте все, позвоните, договоримся, где встретиться.

— Что там? — спросила я требовательно, указав на листик. Впутывает во что‑то мою мать и думает, я оставлю это без внимания?

— Травки кой–какие, — ответила вместо тёмного мама. — По своим старушкам пройдусь, соберу.

Травы мама покупала у годами проверенных бабуль, привозивших их из таинственных экологически чистых районов. Но зачем Соколу травы?

Не моё дело — ясно читалось в усталых голубых глазах.

— И ещё, Анна Михайловна, у дома возможно патруль инквизиции… и ещё кто‑нибудь…

— Инквизиция?

Ещё одно условное обозначение?

— Инквизиция, охотники на ведьм, народная дружина, — кивнула мама. — Как их только не называли.

— Светлые? — поняла я. — Ты что, знала про них? Про этих… и про тех?

— Конечно, знала. Сила — вещь опасная. Должен же кто‑то контролировать работу ведьм и знахарей? Инквизиция, ясное дело, не та, о которой вам в школе рассказывали, но тоже приятного мало. Но за нас, если что, профсоюз вступается, — она с благодарностью взглянула на Сокола.

Профсоюз против инквизиции — беспощадный сюр.

— Вы не волнуйтесь, — успокоила она колдуна. — Я незаметно выйду.

— Глаза отведёшь? — вспомнила я утренний вопрос Натали.

— Нет, — насмешливо сощурилась мама, — как вы, через крышу полезу.

— Откуда ты знаешь?

— Петрович рассказал.

Теперь понятно, каким образом родительница узнавала все нюансы моей жизни. Нужно будет потом купить сметаны и провести с домовым воспитательную беседу на эту тему.

А для начала, когда мама ушла, а мы уже были почти в дверях, я достала из холодильника банку сгущёнки, открыла и поставила на пол. Подумав, положила рядом чайную ложечку.

Как я поняла, приехав в город, Сокол снял несколько квартир, на всякий случай. Теперь как раз представилось обжить одну из них.

Добирались мы в несколько этапов. На такси доехали до круглосуточного торгового центра, попутно затарившись продуктами, вышли через служебный вход, где поджидала следующая машина. На этой — до какого‑то тёмного двора, через проходной подъезд на соседнюю улицу, оттуда в ещё один двор… Вряд ли мне теперь будут так же нравиться фильмы про шпионов.

Но к полуночи, соблюдая законы жанра, мы появились на конспиративной квартире.

— Тут мило, — с ходу сообщила открывшая нам Натали.

Для сдаваемого в наём жилья тут было более чем мило. Просторная трехкомнатная «сталинка» с балконом и эркером. Неплохой ремонт, не новая, но вполне приличная мебель. На большой кухне — объёмный холодильник, в который мы сразу же выложили свои покупки, газовая плита с электродуховкой и микроволновка. В центре — убранный белоснежной скатертью круглый стол. Даже завидно стало: на моей кухоньке этот нужный предмет интерьера сиротливо жался в угол, а над ним, экономя полезную площадь, скрипел расшатанными дверцами навесной шкаф.

— Не знаю, где вы устроитесь, но большая спальня — моя, — по–хозяйски объявила баньши.

В занятой ею комнате стояла огромная двуспальная кровать, на которую мне удалось взглянуть лишь краем глаза через приоткрытую дверь.

— А эта — моя, — возник на пороге следующей спальни Антон.

Серёжка оценил цветастые обои и письменный стол под окном:

— Кто бы сомневался, что ты займёшь детскую.

Не знаю, о чем они говорили тогда, в машине, но убивать друг друга, судя по всему, уже раздумали.

Нам осталась третья комната, с телевизором и выходом на балкон. Вместо кровати тут был диван–книжка, по обе стороны от которого стояли широкие кресла.

— Отлично, — Сокол развернул одно из кресел к окну, и потянул за петлю под подушкой: лёгким движением руки кресло превращалось в кровать. — Диван ваш.

— Денно и нощно, значит? — скривился Серый. — Я думал, это шутка.

— Я никогда не шучу, Серёжа. Чувство юмора мне удалили в раннем детстве вместе с гландами.

Время было позднее, день — трудным, но давно обещанный разговор решили до утра не откладывать.

— Рассказываю коротко, — начал колдун, когда мы впятером собрались за столом в кухне. — И теперь — честно. По возможности. Восставшими мертвецами, Сергей, я не интересуюсь, в отличие от дела Ван Дейка, поэтому на тебя вышел всего две недели назад. До этого наши проверяли зафиксированный в момент твоего возвращения всплеск силы, но ничего толком не выяснили: к тому времени, как к тебе добрались, возмущение улеглось, а хозяин платформы потрудился над тем, чтобы скрыть информацию об аварии, а заодно и о чудесном воскрешении одного из рабочих.

— У нас то же самое, — вставил Антон. — Ребята прислали первый отчёт только месяц назад, и то не были уверены в его правильности. Мутное дело. Но пару очевидцев нашли, они подтвердили, что ты был мёртв.

— И ты решил это исправить, — продолжил за светлого Серёжка.

— Работа у меня такая, — без раскаянья произнёс тот. — Люди просто так с того света не возвращаются. А если возвращаются, то чаще всего это уже не люди.

— Когда ты приехал? — спросил у лысого Сокол.

— В четверг.

— А в субботу уже опрокинул сто грамм для храбрости, вытесал кол и пошёл его убивать? Шустрый. Я здесь уже больше недели. Наблюдал, присматривался.

— И много высмотрел?

Несмотря на молодость, Антон держался с тёмным на равных. Да и не настолько он молод, если присмотреться. Скорее, из тех, о ком говорят: «Маленькая собачка до старости щенок». Морщинки вокруг внимательных серых глаз, спокойный, уверенный взгляд. Может быть, мой ровесник, а может — старше.

— Немного, — ответил на его вопрос Сокол. — Сергей успешно затаился, а без личного контакта подтвердить версию вместилища не получилось бы. Если честно, уже подумывал прикинуться работником ЖЭКа и наведаться к нему домой.

— И у меня похожие планы были, но тут он сам из квартиры вылез…

— А может кто‑нибудь один говорить, и по существу? — не выдержал Серёжка. — И обо мне не в третьем лице, как о покойнике.

— Хорошо, — согласился тёмный. — Я буду рассказывать, а Антон дополнит, если что. В общем, ты уже понял, что о происшествии на платформе нам мало что удалось выяснить. Но у меня есть теория, весьма правдоподобная. Думаю, тебя спасло, точнее, вернуло, именно то, что каналы были открыты. Конечно, проход готовили для Ван Дейка, но голландцу было ещё не время заселяться, а твоя собственная душа без проблем нашла обратный путь. Да и тело не умерло благодаря ранее проведённому посвящению. По идее, за то время, что ты пробыл вне себя, так сказать, должны были уже начаться необратимые процессы разложения, но ничего подобного не произошло. Наоборот — исчезли даже следы травмы, повлекшей смерть. Именно это и навело меня на мысль о том, что тебя успели подготовить под вместилище. От ритуала посвящения до ритуала дарения проходит от трёх до восьми месяцев. Голландец заинтересован в том, чтобы сохранить тело, а если нужно, то и подлечить немного. А сам обряд дарения предполагает смерть хозяина тела–вместилища с последующим вселением новой сущности, и на это тоже нужно время. Поэтому Ван Дейк и придумал способ избежать физической гибели тела, а тебе это сыграло на руку… в каком‑то смысле.