Моя любимая заучка - Ника Черри
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вот только это будто с прошлой жизни. Он помнил её такой настолько ярко, что вдруг понял. Такой Ромашовой больше нет. Есть другая, более усовершенствованная версия. Может она летом прошла исправительную школу, где из зануд мастерят нормальных девчонок?
Интересный вариант, надо будет поинтересоваться, когда они в очередной раз сядут пить чай. Похохочат вместе над тем, как Громов по- дружески присунул ей в коридоре, обсудят последние сплетни и, стукнувшись кулаками, разойдутся по гостиным.
Сука. Сука, сука, сука. Как же паршиво.
Где её носит? Сидит в своей спальне, ничего не жрёт и рыдает в окружении груды смятых салфеток?
Она настолько стала непредсказуема, что размышления, а-ля «как всё исправить», утыкались в тупик.
Ромашова элементарно выглядеть стала по-другому. Изменения заметил даже Боря, ещё когда они наблюдали, как она засасывает Смирнова.
Волосы не торчали в разные стороны, а одежда не походила на одеяние нищенки, придерживающейся целомудрия.
А нежные черты лица так сочетались с хрен знает откуда взявшейся дерзостью, что хотелось засунуть Ромашку в карман и утащить к себе. Забрать, завладеть, поставить у изголовья кровати и любоваться каждый грёбаный день.
Осознание того, что он жевал бекон как жвачку уже несколько минут подряд стукнуло по голове. Громов гипнотизировал стол друзей Ромашовой, опустевший хрен знает какое количество времени назад.
Навязчивая мысль найти Лизу и объясниться цеплялась всё настойчивей, продалбливала стену сомнений и расковыривала по крупинке груду отговорок. Подобрав остатки собственной ничтожности и беспомощности, Громов отправился следом за однокурсниками. Учёбу никто не отменял, и срать все хотели на то, что он пытался склеить себя по кусочкам.
Глава 18
На общую лекцию по истории для всего потока Ромашова тоже не явилась. Где Ромашова? Почему все ведут себя так, будто ничего не изменилось и все были на месте?
Ромашова всегда присутствовала абсолютно на всех, без исключения, занятиях. Где она? Подойти и спросить Глеба что ли. А какой предлог придумать?
Громов с остервенением чиркал по тетради, представляя, что располосовывает похотливые конечности Смирнова. Где Ромашова? Где?
Впервые в жизни отсутствие заучки ощущалось удручающим ущемлением в груди.
Паулина назойливо вертелась рядом, посылая похотливые импульсы, и вертела задом, как потаскуха. Громов боролся с желанием схватить её за башку и стукнуть об стол.
* * *
Громов занял наблюдательный пост под лестницей возле столовой. За весь день он так её и не увидел. Ужин подходил к концу, и он молился всем существующим и не существующим богам, чтобы поймать кого-нибудь из окружения Ромашовой в одиночестве. Желательно рыжую.
Но боги послали его в ад, где ему самое место. Рыжая вместе с братцем и дружком под руки выплыли из зала, и, весело переговариваясь, ушли в закат да сука, что делать то…
— Привет, что ты здесь делаешь?
Блуждающий в облаках голос заставил подпрыгнуть на месте. Боги, откуда она тут взялась, через стены что ли научилась ходить?
Полина стояла рядом и смотрела на Максима из-под розовых очков, и лыбилась, будто лучшего друга встретила.
— Дрочу на прохожих.
— А ты забавный, — хохотнула она, по-дружески хлопнув Максима по плечу.
Она же тоже её подруга, чёрт, а это шанс…
— На самом деле я прячусь от Паулины, у неё вдруг началась паховая чесотка, и она ходит за мной и клянчит мой член, а я не могу уже, и так стёр его до кровавых мозолей.
Сука да что ты несёшь, спроси про Ромашову!
— А мне показалось, что ты кого-то ищешь, — Полина склонила голову набок, изучающе сканируя нервно поддёргивающееся лицо парня.
— Где Ромашова? — на одном дыхании выпалил Максим и замер, перестав дышать.
— Лизы сегодня не было на занятиях, — задумчиво приложила палец к подбородку и уставилась в потолок блондинка.
— Я в курсе, поэтому и спрашиваю, — Громова понемногу начинало трясти от раздражения.
— И на завтрак не спускалась, и на обед, и на ужин…
— Может просто ответишь уже?! — рявкнул Максим, ещё чуть-чуть и взорвётся.
Полина мечтательным взглядом сверлила пространство над головой.
— Ау, блять, я с кем разговариваю?
Максим вцепился в поручень, а левый глаз начал поддергиваться.
Полина продолжала стоять и смотреть в потолок.
— Полин! — рявкнул ей в самое ухо Громов, трясло уже всего.
— Да, Максим? — Полина опустила на него безмятежный взгляд, перестав изучать поверхность потолка.
— Где она?
— Кто?
Громов тупо уставился на неё. Это че сука шутка такая что ли? Или она периодически впадает в транс?
— Знаешь, что, Полин. Пошла ты на хер!
Круто развернувшись, Громов помчался к себе, на ходу расшвыривая младшекурсников. Студенты только испуганно провожали его взглядом, настолько окутала парня аура бесконечного гнева.
Да эта блондинка совсем припизднутая. На всю голову больная! Ромашову окружают одни идиоты, как она может с ними общаться? Непроходимые болваны, тупицы, недоумки!
Захотелось нажраться и забыть всё, как страшный сон. Залетев в гостиную и скинув со своего любимого кресла целующуюся парочку, Громов забегал глазами по большому круглому помещению. Ага, вот он. Кудрявая каштановая макушка показалась со стороны лестницы, ведущей в спальни.
— Тёма, тащи виски, срочно, — Громов нервно теребил костяшками пальцев по деревянному подлокотнику.
Не успев ступить на пол гостиной, Тёма круто развернулся и взбежал вверх по лестнице. У этого алкаша всегда были припрятаны бутылки, об этом все знали.
Пока Максим выжидательно пялился в стену, дружище Борис плюхнулся по соседству.
— Где тебя носило, почему на ужин не пошёл?
— Мне обязательно отвечать?
Боря весело потрепал друга по плечу:
— Нет конечно, но если ты захочешь чем-то поделиться со мной, то знай, я буду только рад.
Максим тяжело вздохнул. Не было желания ничего рассказывать лучшему другу. Боря не стал бы его осуждать, он в этом был уверен. Да и в принципе никто уже не смог бы сделать хуже, чем он сам сделал. Или сказать каких-то таких обидных слов, какие он уже сам себе неоднократно посвятил. Хуже уже ничего не может быть.
До одурения радостный Тёма притащил две бутылки виски и уселся на пол рядом. Повезло так повезло, сегодня ему не придется напиваться одному.
После первого бокала, наконец, начало отпускать. Тело расслабилось, а голова ощущалась легче. Он и сам не заметил, как почти опустела гостиная и стрелки часов подбирались к полуночи.
Остались только они втроём и Паулина с Дариной. Подружки сидели неподалёку на диване и как обычно перемывали всем косточки. Основной темой для разговоров были конечно же зубрилы и
