Единожды приняв присягу... - Владлен Владимиров

Парни стали частыми гостями в доме Поронеков. Разумеется, приходили так, чтобы никто посторонний но заметил. Время от времени Панфилов заводил разговоры на интересующую его тему. Выяснилось, что девушка ненавидит фашистов, а ухажерство квартиранта-эсэсовца ей отвратительно.

По просьбе Панфилова и Стального Здислава добилась, чтобы гитлеровский лейтенант назначил ее штатной уборщицей передвижной радиостанции.

Настал час поговорить с девушкой о главном. Парни коротко изложили суть дела, рассказали, чем она, при желании, может помочь. Зднслава сначала колебалась, но потом так увлеклась предложенным планом диверсии, что включилась в отработку его деталей.

В назначенный день партизаны приступили к осуществлению задания. Взрывчатку они завернули в упаковку с фирменным знаком немецкого магазина, объяснили девушке, как спрятать мину с часовым механизмом в ведре, как замаскировать и куда подложить «адскую машинку», чтобы ее не обнаружил персонал радиостанции.

Накануне диверсии Здислава «согласилась» сходить с гитлеровским лейтенантом в кафе.

На следующий вечер довольный эсэсовец сидел за столиком с красавицей, расположения которой давно добивался. Но не успел он заговорить о своих чувствах, как ночную тишину потряс оглушительный взрыв…

Утром в Андрихув примчалась представительная комиссия из военных и гражданских чиновников оккупационной администрации. Оставшихся в живых охранников радиостанции увезли в Бельско-Бялу.

Гестаповцы схватили всех, кто имел хоть малейшее касательство к радиостанции, в том числе и Здиславу Поронек. Но, не располагая доказательствами ее вины и учитывая полное алиби, девушку вскоре отпустили…

После серии диверсий по программе «Праздничный концерт», осуществленных 3–7 ноября, движение на железных дорогах через Бескиды и Татры остановилось на десять дней. В пристанционных селах и городах оккупанты усиливали гарнизоны, строили дополнительные укрепления возле крупных железнодорожных мостов…

Командование «Вальки» решило отметить годовщину Октября торжественным собранием личного состава. На него заранее пригласили представителей польских партизанских формирований, действовавших в этом районе.

Прибывшие собрались в помещении туристской базы на лесной поляне на вершине горы Турбач. Оттуда открывался живописный пейзаж: на западе, в низине, слошто на ладони, виднелись села Словакии, на востоке — польские хутора. По команде Казина над базой в голубое небо взметнулся красный флаг.

За этим невиданным чудом с надеждой и замирающими сердцами наблюдали жители множества польских и словацких селений. Затаив дыхание, смотрели на победный взлет кумача народные мстители.

Казин, чисто выбритый, помолодевший, в ладно подогнанной военной форме без знаков различия, выступил с речью. Его лицо светилось радостью, и праздничное настроение передавалось всем присутствовавшим. Командир огласил последние сообщения Совинформбюро об успешных наступательных операциях Красной Армии, в конце октября полностью освободившей Закарпатье и ряд районов Польши.

Казин еще раз разъяснил польским побратимам задачи советских партизанских отрядов в совместной борьбе против фашистских захватчиков и коротко доложил о результатах недавних диверсий на транспортных коммуникациях оккупантов южнее Кракова, пожелал воинам новых успехов в приближении окончательного разгрома врага.

Дали слово представителю отряда «Хелм», но он не успел выступить — прибежали связные из дальних дозоров. Они доложили Казину, что со стороны сел Велика Липница и Мала Охотница на Турбач движутся каратели.

В полдень передовые фашистские подразделения подошли к партизанским позициям со стороны автострады Велика Липница — Новы Тарг. Следом за ними двигалось еще не менее двух сотен карателей.

Подпустив врага на короткую дистанцию, партизаны обрушили на него ливень огня. Каратели отступили.

Впрочем, оправившись от удара, фашисты вскоре снова бросились в атаку, стараясь во что бы то ни стало овладеть туристской базой. У партизан появились раненые. Казалось, еще минута — и партизанский заслон будет прорван. Но под ногами гитлеровцев начали рваться противопехотные мины, предусмотрительно поставленные группой Ревуцкого. Каратели в панике откатились назад, к подножию горы. Им вдогонку полетели гранаты.

Убедившись, что у врага надолго пропало желание лезть на турбазу, партизаны подобрали на поле боя трофеи и продолжили праздник. Еще раз поздравили друг друга с годовщиной Октября, поприветствовали отличившихся при обороне туристской базы. А когда торжество закончилось, Казин приказал опустить флаг.

Алое полотнище медленно поплыло вниз.

Пожав руки польским побратимам, калиновцы вернулись на свою основную базу.

Казин прибыл в условленное место, в районе хутора Тенчин, что в двадцати километрах от Кракова, в назначенный час в сопровождении пяти автоматчиков и пулеметного расчета Андрея Концедалова.

Советских партизан встретил командир отряда «Хелм» Тадеуш Мазуркевич. Командиры поздоровались и обменялись информацией о боевой обстановке в районах действий своих отрядов.

— Прошу, пан Калиновский, пройти в дом, — пригласил Казина Мазуркевич, указывая на песчаную тропу, ведущую к сторожке лесника в густых хвойных зарослях.

Автоматчики заняли позиции по обе стороны тропинки, пулеметный расчет Концедалова приблизился к сторожке.

— Должен вам сказать, — смущаясь, прибавил командир «Хелма», — что на эту встречу командир дивизии генерал Ольза но смог прибыть. Он прислал своего заместителя — начальника штаба дивизии полковника Лещинского.

Казин в знак понимания кивнул и чуть заметно усмехнулся.

Возле домика группу остановили польские часовые. Мазуркевич распорядился пропустить гостей. «В охране не пятеро, как договаривались, а семь автоматчиков и пулеметный расчет, — мимоходом отметил Казин, — Это только те, кто на виду».

Когда вошли в комнату, навстречу из-за стола подняло; невысокий, представительный военный с гладко выбритым красивым лицом. Он первый подал руку и представился:

— Полковник Лещинский, начальник штаба дивизии.

Не выпуская его руку, Казин ответил:

— Подполковник Калиновский, командир отряда «Валька».

Лещинский пригласил гостя к столу. В начале разговора обменялись общими фразами, которые, по существу, ничего не значили и со стороны полковника были явно неискренними.

Не скрывая заинтересованности, Лещинский бесцеремонно разглядывал Казина. Немало наслышавшись о героических подвигах партизан отряда Калиновского, «краевед» представлял себе командира «Вальки» гигантом с громовым басом, изысканными манерами и обязательно благородных кровей. Полковнику не верилось, что этот неброской внешности человек способен вести людей на подвиги. Он внимательно вслушивался в каждое слово, в каждую интонацию, начал выведывать: