Ближе - Родерик Гордон

— Ты говоришь о Люке?

— Да. Он был из тех ребят, чей интеллект невероятно высок, но потому абсолютно беззащитен перед жизнью. Люк просто рассыпался на кусочки с исчезновением Фионы. Ушёл из университета, вернулся домой, к матери. А через год спился и умер.

Только теперь Дрейк посмотрел в лицо Эдди:

— Насколько я понимаю, ты принадлежал к группе захвата? Возможно, ты был одним из тех, кто захватил Фиону…

Эдди медленно покачал головой, на его лице не дрогнул ни один мускул.

— Нет, на это мне нечего сказать. Я могу лишь попросить у тебя прощения за то, что сделали мои люди, но ведь это ничего не значит для тебя, не так ли?

— Абсолютно, — пробормотал Дрейк и завёл мотор. «Астон-мартин» развернулся и продолжил свой бег по ночному шоссе.

Дверь в мою комнату закрыта. Пижама висит на спинке кровати, она темно-синяя и из такого плотного материала, что кажется, будто её сшили из ковра. Но зато она действительно тёплая. Мама купила её мне перед Рождеством, потому что старая стала совсем мала…

Честер медленно повернул голову…

На стене рядом с дверью висят постеры. Я их вижу. Я прекрасно помню их все, ведь когда я не мог заснуть, то лежал и часами смотрел на них. Фотография соснового леса — моя любимая. Некоторые постеры висят криво: я их вешал, когда был совсем маленьким. Да, они так давно висят здесь… Я подумывал о том, чтобы сменить их…

Честер повернул голову ещё немного…

А ещё здесь висит фонарь, который подарил мне папа. Это особенный фонарь, он из шахты. Когда отец его нашёл, он был чёрный и закопчённый, поэтому папа перекрасил его в оранжевый цвет. С одной стороны краски чуть больше, чем нужно, но это не страшно, ведь это папин подарок… Когда я засыпаю и прикрываю глаза, фонарь напоминает капсулу космического корабля «Аполлон»…

Честер окончательно повернул голову и улыбнулся в темноту.

А вот мои книги. Разноцветные корешки. Я их так люблю, мои книги, что никогда никому не даю почитать — вдруг порвут корешки или испачкают? Почти все я прочитал не по одному разу. Я люблю собирать целые серии и всегда, всегда стараюсь выставлять их на полку по порядку…

— Еда, мой хороший! — пропела сладким голосом Марта, открывая дверь шкафа.

Честер, грубо вырванный из приятных полумечтаний-полуснов, вернулся в отвратительную реальность. Чем дольше он находился в заключении, в полной темноте, связанный, тем чаще вспоминал родной дом в Хайфилде. Не просто вспоминал, а воссоздавал в памяти каждый уголок, каждую комнату, каждую деталь обстановки… Он мог совершать мысленные прогулки не только по своей комнате, но и по всему дому, выходить в залитый солнцем сад, где цветут розы, и весь мир начинал казаться таким прекрасным и безопасным.

— Ты будешь есть или нет? — настойчиво спросила Марта, не дождавшись ответа от Честера.

Всё ещё наполовину пребывавший в приятных мечтах, Честер невнятно пробормотал «да». Марта стояла в дверях, свет бил ей в спину, и Честер видел только огромный уродливый силуэт женщины. Интересно, она нашла свечи или это отсвет камина? Ведь не костёр же она разложила в гостиной? Хотя этот свет напомнил ему именно о костре. И пахнет жареным мясом… как будто его жарят над костром и оно слегка подгорело…

— Марта, пожалуйста, можно я выйду ненадолго? Хоть развяжи меня, пока я ем? — жалобно попросил Честер. — У меня ноги скоро отнимутся. Обещаю, я буду тебя слушаться!

Она смотрела на него с застывшей улыбкой на губах, глаз бешено дёргался и вращался в глазнице. Честер затаил дыхание, но Марта медленно обернулась через плечо, посмотрела на что-то и пробормотала:

— Не сейчас… убираюсь… мне надо кое-что прибрать… Ешь!

Последнее слово она произнесла резко, почти злобно.

— Да-да, конечно, я как раз проголодался… — торопливо кивнул Честер, не желая спровоцировать очередной приступ ярости. Да и есть действительно хотелось, он не собирался отказываться от пищи, даже принимая во внимание то, как отвратительно готовила Марта.

Она бесцеремонно подняла его голову одной рукой, другой сунула ему в рот полную ложку. Честер почувствовал вкус почти сырого мяса.

— Очень вкусно… ммм… — договорить он не успел: во рту оказалась новая порция мерзкой еды.

— Ну вот! — удовлетворенно сказала Марта, скормив Честеру всю тарелку. — Хороший мальчик.

Она оставила тарелку и ложку на полу, тяжело поднялась с колен и вытерла руку о грязную юбку.

Честер лихорадочно соображал. Нужно было что-то делать. Он должен был попытаться связаться хоть с кем-то…

Но как?!

Потом ему в голову пришла идея:

— Марта…

Налитый безумием страшный глаз уставился на него, но Честер собрал волю в кулак и постарался не обращать на него внимания.

— Можно мне мой рюкзак?

— Зачем?

Она произнесла это, почти не шевеля губами. Повторила ещё раз чуть отчётливее:

— Ну… Голове неудобно… Я лежу на деревяшке, это очень жёстко…

Она молчала, и тогда Честер произнёс то, что язык произносить отказывался:

— Мама… мамочка, пожалуйста… можно мне…

Это произвело на женщину мгновенный эффект.

— О, разумеется, почему нет? — Теперь её голос звучал почти нормально. — Ты побудь здесь, мой милый мальчик, а я пойду и принесу.

Она повернулась и ушла, а Честер, извиваясь как червяк, перекатился к дверце буфета, чтобы увидеть, что происходит снаружи.

Он правильно почуял — в гостиной, на полу, в самом центре ковра, был разложен настоящий костёр. А на ковровой дорожке в холле виднелся широкий грязный след… словно что-то или… кого-то тащили…

Он услышал, что Марта возвращается, и торопливо перекатился в глубь буфета.

— Большое тебе спасибо, мамочка!

Она подсунула рюкзак ему под голову, затем выпрямилась и с нежностью посмотрела на него.

— Всё, что угодно, сынок! — проворковала она и захлопнула дверцу.

Честер дождался, пока снаружи всё стихло, затем очень медленно повернулся набок и завел руки за голову, к рюкзаку. Это было трудно, поскольку запястья стягивала верёвка, но в конце концов он нашёл то, что ему было нужно и что по-прежнему находилось в рюкзаке.

— Есть!!!

Это была маленькая пластиковая коробочка, размером не больше колоды карт, с небольшой антенной. Честер изловчился и сунул коробочку в рот, языком нащупал выключатель, повернул его… Затем быстро — насколько смог — сунул коробочку обратно в рюкзак, на самое дно, удостоверился, что сверху она прикрыта его грязной одеждой.

Потом снова повернулся на спину, положил голову на рюкзак и вытянул перед собой связанные руки.