Убийство на верхнем этаже. Дело об отравленных шоколадках - Энтони Беркли

К его удивлению, мисс Барнетт не дала ему от ворот поворот, а, напротив, улыбнулась прелестной улыбкой:

– Я влюблена с тех пор, как себя помню, мистер Шерингэм.

– Как! – воскликнул Роджер, потрясенный такой откровенностью. – Но не в одно и то же лицо?

– Именно что в одно.

– Боже милостивый!

– Да. В себя, – кратко пояснила мисс Барнетт. – Я думаю, нам пора.

И они поднялись и пошли.

Вернее, поехали в такси на Шафтсбери–авеню. Тут же в такси Роджер вытащил из кармана и прилепил к верхней губе маленькие черные усики, а еще нацепил на нос огромные очки в роговой оправе. Еще он постарался причесать брови в обратном направлении, отчего его физиономия приобрела донельзя свирепое выражение.

– Что с вами, мистер Шерингэм?! – воскликнула мисс Барнетт, потрясенная до того, что даже снизошла до вопроса.

Роджер взглянул на нее сквозь очки:

– Я всегда гримируюсь, когда покупаю белье юным де вицам. Чтоб не опознали в суде.

Мисс Барнетт только пожала плечами.

– Ну ладно, скажу. Дело вот в чем: мы едем покупать вам вещи в магазин, где работает миссис Эннисмор–Смит, которая живет в «Монмут–мэншинс». Я уже с ней встречался и не хочу, чтобы она меня узнала. А вы ее видели?

– Нет, насколько я помню. По крайней мере, не думаю, чтобы я ее помнила. Но зачем это нам?

– Ну, предположим, я хочу посмотреть, какова она у себя на работе.

– А зачем?

– О, я думаю, это мне пригодится, – ушел от ответа Роджер. – У нее любопытная биография. Не знаю, слышали ли вы, но она выросла в достатке, если не сказать в роскоши, а теперь вынуждена прислуживать в магазине. Пикантно, не правда ли?

– Возможно. Я бы скорее сказала – драматично.

– Драматично, да, в том–то и пикантность. И хотя, смею думать, вам наверняка кажется, что не очень–то красиво изучать человека со стороны, но помочь ничем не могу: такая работа. Мало того, я хочу посмотреть, есть ли у нее характер, вернее, таится ли в ней бесенок и сможем ли мы его расшевелить.

– Но послушайте, мистер Шерингэм…

– Да–да. И вот что я хочу, чтобы вы сделали: потребуйте, чтобы именно она вас обслуживала, и придирайтесь ко всему подряд, не только к вещам, но и к самой миссис Эннисмор–Смит. Я бы просил вас вести себя вызывающе, не то чтобы вульгарно, но крайне заносчиво. Унижайте ее, разговаривайте свысока и все время брюзжите. В общем, ведите себя так, как вела бы себя девица известного сорта. Сумеете?

– Это все очень странно…

– Пусть странно, но для меня это вопрос первостепенной важности. Справитесь?

– Думаю, да, – если сочту нужным. А какая у вас будет роль?

– Я – богатый американец, а вы меня подцепили.

– И вы действительно хотите, – спокойно произнесла мисс Барнетт, – чтобы я изобразила уличную женщину?

– Вот именно. Ну? Сможете? Решитесь?

– Тут кроется что–то более серьезное, чем вы мне сказали, несомненно. Будет ли у меня шанс самой решить, так ли уж необходим этот странный спектакль?

– Нет, не будет. Тут я один все решаю. Если бы мог, я обошелся бы без помощников, но – увы. Струсите – найду кого–нибудь другого, но раз уж вы моя личная и доверенная секретарша, я предпочитаю вас. Но имейте в виду: тут и речи нет о принуждении с моей стороны и вашем долге перед работодателем. Решайте. Итак?

– Ничего не понимаю, объяснение ваше неубедительно, но вы придаете этому такое значение, что я согласна помочь вам, по службе.

– Превосходно! – с воодушевлением вскричал Роджер. – Какая жалость, что вы так скромно одеты, но тут уж ничего не поделаешь. Кстати, если вам ничего не понравится в этом магазине, мы отправимся в другой. Это само собой разумеется.

Он откинулся на сиденье и в раздумье скрестил руки на груди. Он и помыслить не мог ни на мгновение, что мисс Барнетт примет его предложение. Воистину самая непредсказуемая из всех непредсказуемых девиц. Ее участие в деле значительно облегчит задачу.

Дело в том, что еще вчера вечером у Роджера зародилась одна мыслишка. Если выходило, что ни один из мужчин, проживавших в «Монмут–мэншинс», не имел моральной либо физической возможности убить мисс Барнетт, значит, надо раскинуть сеть пошире. И что, в конце концов, такого невероятного в самой идее, что преступник – женщина? Вопрос упирается только в физическую силу, необходимую, чтобы удавить человека, но Морсби сам сказал, когда они осматривали тело, что ее много и не требовалось. Женщина нормального телосложения вполне могла проделать это с тщедушной мисс Барнетт – и не хуже мужчины.

Если это принять, где тогда искать кандидата? Естественно, среди обитательниц «Монмут–мэншинс». И какого рода даму следовало искать? Очевидно, даму с характером, способную принимать быстрые решения, даму в отчаянных обстоятельствах, даму, живущую на пределе возможностей. И среди всех дам «Монмут–мэншинс» миссис Эннисмор–Смит, на взгляд Роджера, выделялась характером, силой духа, бедственным положением. Но способна ли она на убийство? Вот в чем загвоздка, и этого–то Роджер, на основании одной встречи, решить не мог. Он не сомневался при этом, что миссис Эннисмор–Смит была женщина с какой–то загадкой. За ее спокойными манерами скрывалось многое, недоступное посторонним. Сегодняшняя задача состояла в том, чтобы заставить миссис Эннисмор–Смит раскрыться, показать, какими запасами гнева, терпения, решительности, самоконтроля, подчинения обстоятельствам или сопротивления им она обладает, и, по мнению Роджера, подготовленный им сценарий обязательна выведет миссис Эннисмор–Смит на чистую воду.

Ход, что и говорить, был не слишком красивый, и гордиться им не приходилось. С другой стороны, ход сулил эффект, и не только по отношению к миссис Эннисмор–Смит. Роджер знал, что ему будет невероятно интересно, помимо всего прочего, понаблюдать, как сыграет свою роль мисс Стелла Барнетт.

Сама мисс Барнетт, по дороге в магазин, поинтересовалась только одним:

– Хотите ли вы, чтобы я говорила на кокни?

– Легкий акцент, пожалуй, не помешает, – важно заметил Роджер.

И по одному тому, как развязно, чуть повиливая бед, рами, вошла она в магазин, было видно, что в мисс Барнетт погибла актриса.

К ним тут же вышла молодая женщина в черном платье с необыкновенно светлыми, платиновыми волосами.

– Чем могу служить, мадам?

– Я–а–а хочу присмотреть себе что–нибудь нарядное для второй половины дня, – объявила мисс Барнетт, старательно изображая благовоспитанность.

– О'кей, – начал свою партию Роджер, как, по его мнению, сделал бы американец. – Приволоки–ка нам что–нибудь пошикарней, сестричка, и о денежках не беспокойся. У меня с ними полный порядок.

Женщина вежливо улыбнулась и повернулась, чтобы принести платья, но мисс Барнетт издала какие–то звуки, указывающие, что она еще не все сказала:

– Лучше будет, я–а–а думаю, если вы пришлете мне кого–нибудь поглавней.

– Как вам угодно, мадам. – И женщина растворилась в глубине магазина.

– Молодчина, Стелла! – прошептал Роджер. – Вы – чудо. Где вы этому научились?

– Однажды играла что–то похожее в любительском спектакле. Все как нужно?

– Все именно так. Даже, пожалуй, можно еще поддать. Боюсь выразиться слишком сильно, но я хочу, чтобы вы привели ее в ярость.

– В ярость?

– В ярость, – твердо заявил Роджер, прибавив про себя: «Чтобы ты показала себя в полном блеске».

– Поня–а–атно, – протянула мисс Барнетт.

Роджер обернулся. С профессиональной улыбкой любезности к ним приближалась миссис Эннисмор–Смит. Она тоже была в черном, а осанка и высокий рост прибавляли ей внушительности.

– Насколько я поняла, вы хотели бы маленькое нарядное платье?

Роджер отметил, она не добавила непременного «мадам», удостоив клиентку лишь беглым взглядом, и уж точно не признала самого Роджера, хотя он этого слегка опасался.

– Мне надо платье, и чтоб шляпку тоже, во–о–от!

– Послушай, беби, не позабудь про всякие там финтифлюшки, – вставил Роджер, – нам, мисс, требуются чулки для леди, и перчатки, и…

– Да–авольно, Ганниба–ал, – протянула мисс Барнетт.

Миссис Эннисмор–Смит повернулась к женщине с платиновыми волосами:

– Мисс Хэлл, сходите, пожалуйста, наверх и принесите платье из бежевых кружев и шелковое цвета нефрита.

Мисс Барнетт выждала, чтобы служащая ушла.

– Нефритовое! Ну, я–а–а не знаю. Я–а–а–то думала, всякий видит, что нефритовое мне не пойдет, не мой цвет, и все. Я–а–а хотела бы попросить вас постараться получше, раз уж я–а–а здесь.

– Верно–верно, – поддакнул Роджер. – Уж мы вам за беспокойство приплатим, да.

– Прошу извинить меня, – мягко произнесла миссис Эннисмор–Смит. – На мой взгляд, нефритовый должен быть вам к лицу, но, разумеется, если вы не любите этот цвет… Впрочем, я могла бы порекомендовать вам что–то более подходящее, если б вы позволили мне взглянуть на себя без шляпы.