Красное самоубийство - Владимир Николаев

К двойному портрету этих двух Чингисханов прошлого века любопытные штрихи набрасывает Троцкий:

«Гитлер импонирует Сталину. В фюрере хозяин Кремля находит не только то, что есть в нем самом, но и то, чего ему не хватает. Гитлер, худо или хорошо, был инициатором большого движения. Его идеям, как ни жалки они, удалось объединить миллионы. Так выросла партия, которая вооружила своего вождя еще невиданным в мире могуществом. Ныне Гитлер – сочетание инициативы, вероломства и эпилепсии – собирается не меньше и не больше как перестроить нашу планету по образу и подобию своему.

Фигура Сталина и путь его – иные. Не Сталин создал аппарат. Аппарат создал Сталина. Но аппарат есть мертвая машина, которая, как пианола, не способна к творчеству. Бюрократия насквозь проникнута духом посредственности. Сталин есть посредственность бюрократии. Сила его в том, что инстинкт самосохранения правящей касты он выражает тверже, решительнее и беспощаднее других. Нo в этом его слабость. Он проницателен на небольших расстояниях. Исторически он близорук. Выдающийся тактик, он не стратег. Это доказано его поведением в 1905 г., во время прошлой войны в 1917 г. Сознание своей посредственности Сталин неизменно несет в себе. Отсюда – его потребность в лести. Отсюда – его зависть по отношению к Гитлеру и тайное преклонение перед ним».

Несмотря на некоторые различия в характере и образе жизни, оба диктатора были удивительно схожи в своих главных устремлениях (начиная с мечты о мировом господстве), недаром тот же Троцкий прозорливо назвал их близнецами, когда Гитлер еще только набирал силу. Гитлеру одно время еще приходилось зарабатывать себе на жизнь, а Сталин до Октябрьской революции практически нигде не работал и делать ничего не умел, зато рано понял, что занятие политикой вполне может обеспечить так называемого профессионального революционера. Кстати, Гитлер тоже быстро пришел к такому же выводу. И чем больше власти прибирали они к рукам, тем больше походили друг на друга. Как нацисты, так и коммунисты, придя к власти, превратили свои политические партии просто в государственные структуры, вернее, в государственно-партийные мафии, которые нуждались поэтому не в политических лидерах, а в типичных «крестных отцах». Сам факт наличия одной-единственной политической партии на всю страну – абсурд. Вот четкое определение понятия «партия», данное в Толковом словаре Уэбстера, второй на Западе книге после Библии:

«Группа людей, объединенных общими целями и намерениями, придерживающаяся одного и того же мнения по поводу окружающих явлений; объединенная определенными политическими взглядами и пытающаяся с помощью выборов продвинуть своих представителей в официальные органы власти».

В последних словах – весь смысл! Нацистской и коммунистической партиям после захвата власти, тут же ставшей абсолютной, тоталитарной, вовсе не требовалось добиваться каких-то позиций и конкретных мест в государственной машине и законодательных органах, им не угрожало никакое политическое соперничество. Они сами были этой машиной и этими органами!

Сходство между гитлеровским фашизмом и сталинским социализмом может, на первый взгляд, показаться парадоксальным. Но не только Гитлер и его нацисты находили много своего, родственного в сталинском режиме. Такой вот пример. У нас мало кому известно, что среди русских эмигрантов, покинувших Россию после Октябрьской революции, были и фашисты. Мне об этом подробно рассказывала ставшая широко известной в годы перестройки публицист Н. Ильина. Она тоже на несколько лет оказалась в эмиграции и хорошо знала те времена. В своем памфлете «Привидение, которое возвращается», она в журнале «Огонек» писала: «Вождь российских фашистов в штате Коннектикут, А. Восняцкий, в 1939 году чрезвычайно хвалебно отозвался о Сталине. Чем же так угодил Восняцкому Иосиф Виссарионович? А тем, что он “уничтожил больше коммунистов, чем Гитлер, Муссолини и Чан Кайши, вместе взятые!”»

Вождь русских фашистов в Маньчжурии, К. Родзаевский, заявил: «Не сразу, постепенно, шаг за шагом, пришли мы к этому выводу. И решили: сталинизм и есть то самое, что мы ошибочно называли “российским фашизмом”. Это наш российский фашизм, очищенный от крайностей, иллюзий и заблуждений».

Вполне возможно, что комплименты Сталину из уст немецких нацистов и русских фашистов не покажутся убедительными. Поэтому приведем еще один пример. На тему кровной или, как теперь говорят, генетической связи между сталинизмом и фашизмом есть множество фактов и документов, но, пожалуй, одним из самых потрясающих является письмо великого русского ученого И. П. Павлова, которое он написал в Совет Народных Комиссаров в декабре 1934 года. Ему было тогда уже 85 лет, он являлся Нобелевским лауреатом, известным во всем мире. Наверное, он просто не мог больше молчать, решил, что терять ему уже нечего, а того, что большевики погубили Россию, он, настоящий ее патриот, пережить не мог. В своем письме он заявил: «Вы напрасно верите в мировую революцию. Вы сеете по культурному миру не революцию, а с огромным успехом – фашизм. До вашей революции фашизма не было. Ведь только политическим младенцам Временного правительства было мало даже двух ваших репетиций перед октябрьским торжеством. Все остальные правительства вовсе не желают видеть у себя то, что было и есть у нас… Мне тяжело не от того, что мировой фашизм попридержит на известный срок темп естественного человеческого прогресса, а от того, что делается у нас и что, по моему мнению, грозит опасностью моей Родине».

В связи с затронутой нами темой можно еще вспомнить о любопытном анализе сталинских и гитлеровских воззрений, сделанном известным историком А. Буллоком. Он, в частности, пишет:

«Легко узнать в Гитлере “застольных бесед” 40-х годов того же самого человека, который написал книгу “Моя борьба” в 20-е годы. Неизгладимое впечатление от прочтения ее 700 страниц – это вульгарность гитлеровской мысли, хитрость, жестокость, нетерпимость и отсутствие человеческого чувства. Он так же непробиваем, как и невежествен… Его взгляды: раса – это ключ к истории, массы способны только выполнять приказы, личность существует только для народа, сила – единственное средство, при помощи которого достигается что-либо существенное, мировые исторические фигуры действуют как факторы провидения и не могут сдерживаться или быть подвергнуты суду стандартами обычной морали…»

Любопытно, как Буллок дальше сравнивает фюрера со Сталиным:

«Если подставить “класс” вместо “раса”, “коммунистическая партия, осуществляющая диктатуру пролетариата” вместо “расовая элита”, “личность существует только для государства” вместо “только для народа”, “факторы истории” вместо “факторы провидения”, и Сталин вряд ли нашел бы, что возразить».

Так, от большого до малого, от серьезного до смешного проходит удивительная общность между двумя диктаторами и между их режимами. У нас – красный флаг с серпом и молотом, у нацистов – красный со свастикой. И мы, и они отмечали 1 Мая как праздник труда и весны, а 8 Марта – Женский день. И у них, и у нас были субботники, лучше всех проявившим себя на субботнике немцам выдавались почетные жетоны, на которых был оттиснут серп и молот. Сталин ходил без погон, но в полувоенной форме, в сапогах, – и Гитлер тоже. У Сталина – усы, у Гитлера – усики… Сталин и Гитлер в одинаковой степени овладели хитрым искусством создания собственного культа личности, сочинением мифа о своей жизни и деятельности. Такой феномен неизбежно сопутствует тирании. Поскольку она достигла при них невиданного в истории размаха, то и оба культа превзошли все аналогичные исторические примеры. Создание собственного культа отнимало у обоих диктаторов никак не меньше сил и времени, чем организация массового террора, обе эти задачи были для них первостепенными. Еще в 1931 году, когда культ Сталина только зарождался, К. Каутский, один из лидеров и теоретиков германской социал-демократии, писал:

«Что еще остается сделать Сталину, чтобы прийти к бонапартизму? Вы полагаете, что дело дойдет до своей сути не раньше, чем Сталин коронуется на царство?.. Даже императоры не доводили до подобного унижения свой народ. Сталин не только не пресек это унижение, но и инициировал его».

Эволюция культа Сталина сродни мифу о Гитлере, в обоих случаях дело было доведено поистине до религиозного поклонения. Оба мифа стали главным стержнем диктаторской власти, потому и пресекалось все, что было против. Пресекалось беспощадно, считалось самым страшным государственным преступлением. Так обстояло дело и в Германии, и в Советском Союзе. Как известно, у нас миллионы жертв массового террора обвинялись в антисоветской деятельности, причем огромное количество из них обвинялись в организации покушений на товарища Сталина. Известно также, что именно такое обвинение было придумано лично Сталиным! Как понимать эту, казалось бы, нелепость?! Да так, что их фактически обвиняли за покушение на его официальный миф! Любой намек на малейшие сомнения в нем квалифицировался как покушение лично на товарища Сталина! Это для него, в первую очередь, такой намек был равносилен покушению на его жизнь. Точно так же обстояли дела и при фашистском режиме под Гитлером. Различие было в одном: фюрер и его ближайшие соратники спокойно отмечали множество общих черт у гитлеровского фашизма и сталинского коммунизма, у нас же это было не принято, поскольку Сталина, как и Бога, ни с кем сравнивать не полагалось!