Вестники Царства Божия - Александр Мень

2. Ис 2, 2-4. В более полном виде пророчество содержится в Книге Михея (4, 1-5) "Одни авторы полагают, что изречение о Горе Господней принадлежит Исайе, а от него заимствовано Михеем; другие же предполагают обратное отношение; можно также думать, что Исайя и Михей воспроизводят какое-либо изречение, сохранившееся от древних времен" (В Рыбинский. Книга пророка Михея -ТБ, т. 7, с. 253). Последнее мнение является сейчас господствующим в библеистике (см.: А. Wеiser. Einleitung in das Alte Testament, S. 171).

3. События войны сирийцев и эфраимитов против Иуды изложены в Книге пророка Исайи (гл. 7), в 4 Царств (гл. 16) и 2 Пар 28. Эти тексты дополняются надписями ассирийских царей. Многие детали этой войны не могут быть в точности восстановлены. Время ее относится к 735-732 годам. Попытку реконструкции см . Р. Киттель. История еврейского народа, с. 421; J.Вright. A history of Israel, р. 256, D.S. Сhilds. Isaiah and the Assyrian Crisis, 1967.

4. Ис 7, 9. "Если вы не верите, то потому, что вы не удостоверены" этот перевод синодального издания Библии не только темен по смыслу, но и далек от лаконичной фразы подлинника: "им ло таамину ки ло теамену", в которой содержится игра родственных слов: "вера" и "крепость". Смысл пророчества, если не будете в вере-не будете крепки (устойчивы), см.S. Virgulin. La "Fede" nella Profezia d'Isaia. Milano, 1961, р. 37. Здесь раскрывается самая суть библейской философии веры. Вера для пророка не означает уверенности в существовании чего-то высшего (в этом смысле Ахаз "верил"), а во вверении всего своего существа Богу (см. R. Panikkar. Faith - а Соnstitutive Dimension of Man.- "Journal of Ecumenical Studies", 1971, vо1. 8, Э 2, р. 224)

5. Слово "алма" обычно переводят как "дева", следуя греческому тексту Семидесяти, который передает слово "алма" как парфенос, однако в еврейском языке для обозначения девы есть особое слово "бетула", "алма" же означает также молодую женщину (см.: А. Князев. Откровение о Матери Мессии. "Православная мысль", 1953, в. IX, с. 101; прот. П. Светлов. Христианское вероучение в апологетическом изложении. Киев, 1912, т. 2, с. 379). Греческие переводчики Библии передавали повсюду слово "алма" словом "юная жена". Но в пророчестве об Эммануиле было поставлено парфенос -"дева". Следует отметить, что такой перевод филологически вполне допустим, т.к. в целом ряда мест слово "алма" прилагается к девицам (Быт 24, 43). См. также: А. Карташев. Ветхозаветная библейская критика. Париж, 1947, с. 35; I. Сорреns. Lа рrорhetie de la Alma. Paris, 1952; J. Lindblom. А Study of the Immanuel Section in Isaiah, 1958; М. Мс Nатаrа. Isaiah, р. 45; F. L. Моriarty. Isaiah -JBС, I, р. 270; А. Gеliп- RFIB,I, р. 509.

6. На существование в библейских пророчествах двойного смысла указывал еще Диодор Тарсийский. Проблема двойного смысла освещена в работах: N. Lоfinс. Sciences Bibliques en Marche. Раris, 1967, р. 150; Е. Gаlbiati, А. Рiazzа. Мiеих соmрrеndre lа Вiblе, 1956, р. 312.

7. Анализ и варианты переводов символических имен Помазанника в пророчестве Исайи 9, 1-8 приводятся в обширном исследовании: А. Волнин. Мессия по изображению пророка Исайи. Киев, 1908, с. 163 cл. О связи этих имен с древней традицией см.: А. Wildberger. Die Тrohnamen des Messias."Theologische Leitschrift", XVI, 1960, S. 314.

Глава шестая

САМАРИЯ И СИОН

Вавилон и Египет две грозовые тучи,

а между ними Израиль молния.

Д. Мережковский

727-705 гг.

Говоря о наводнении, затопляющем Израиль, пророк Исаия избрал образ, наиболее точно отражающий судьбу народа Божия в ассирийскую эпоху. Все выше поднимались воды, все меньше становилась спасительная суша, превращаясь в крохотный островок. Но трагедия Израиля усугублялась тем, что оба еврейских царства собственными руками приближали конец. Мир, сплоченность, веру они променяли на племенную гордость, распри и химерические проекты.

Когда в 727 году умер Тиглатпаласар III, самарийский царь Гошея вошел в сговор с египтянами и стал задерживать посылку дани в Ассирию. Лазутчики донесли Салманасару V о военных приготовлениях в Самарии, и Гошея как изменник был схвачен и брошен в темницу.

Однако, лишившись своего царя, эфраимиты не опустили стяга восстания. Нашлись военачальники, которые возглавили армию, а стены Самарии казались скалой, которую не могут сокрушить никакие тараны. О причиненных вторжением Тиглатпаласара бедствиях вспоминать не хотели; повсюду распевали задорную песню повстанцев:

Обвалились кирпичи будем строить из камней.

Сикоморы порубили их заменим кедрами.

(Ис 9, 10)

В Иерусалиме между тем злорадствовали; Ахаз считал себя неуязвимым, так как был верным вассалом "царя Вселенной". "Мы вошли в союз со Смертью, говорили при его дворе, - и заключили договор с Преисподней, и когда придет пожирающий меч, он не коснется нас".

Исайя обращался с предостережением к вождям обоих царств, но его не желали слушать. Придворные пророки открыто смеялись над ним. Казалось, всех охватило безумие. Положение Израиля в те дни Исайя изображал в виде пьяной оргии, где уже нет ни одного здравомыслящего человека ( Ис 28, 7 сл.). Но чем ясней ощущался конец этого "пира во время чумы", тем теснее и сплоченнее становился круг верных последователей пророка. Он был для Исайи последним островом народа Божия. Так говорит Владыка Ягве:

"Вот Я положил в Сионе камень, камень испытанный, драгоценный,

краеугольный, укрепленный прочно. Верный ему не будет посрамлен

И положу правосудие мерилом и праведность как отвес,

И истребит град ложное убежище, и унесет вода обманы

Рухнет союз ваш со Смертью, и договор с Преисподней не устоит"

(Ис 28, 16-18)

Под "драгоценным камнем" Исайя подразумевал веру тех, кто не изменил слову Господню и войдет в Остаток народа Его.

x x x

Египет и на этот раз обманул надежды своих союзников, а в 725 году войска Салманасара осадили Самарию. Библия в скупых выражениях говорит об агонии северной столицы Израиля; известно только, что под ее стенами ассирийцы стояли три долгих года. В течение этого времени, заглядывая через зубцы стен в долину, израильтяне неизменно видели одно и то же: необозримое море палаток, дым костров и зловещие очертания осадных машин. Временами у них вспыхивала надежда: ведь ушел же Салманасар, так и не покорив Тира Финикийского; может быть, и здесь он в конце концов отступит?

Однажды, когда третий год изнурительной блокады подходил к концу, самарийцы заметили необычное оживление в стане врагов. По лагерю, вызывая громовой рев солдат, ехала колесница, окруженная стражей. В ней стоял широкоплечий человек в белой тиаре.. Салманасар не был больше властелином Ассирии; заговор сановников возвел на трон человека, принявшего имя Саргон, что значит "истинный царь".

Вероятно, этот переворот ободрил осажденных, но скоро они убедились, что Саргон не собирается уводить армию. В одном только отношении появился слабый просвет. По слухам, новый царь не был так жесток и беспощаден, как его предшественники. Быть может, эти слухи и обещание Саргона пощадить жителей ускорили капитуляцию города. Во всяком случае, известно, что после вступления войск в город Саргон не разрушил его, как это делали обычно ассирийцы. Двадцать семь тысяч человек были переправлены в Ассирию, где им предоставили удобные места для жительства. Саргон был настолько великодушен по отношению к побежденным, что, взяв в свою гвардию еврейские колесницы, оставил при них и колесничих, которые таким образом оказались в привилегированной части его войска.

Самария же была заселена людьми с востока. "Я поставил над ними моих чиновников, надзирателей и наместников,- гласит надпись Саргона, обложив их такими же налогами, какие платят ассирийцы". (1)

Постепенно Эфраим приходил в запустение, длительные войны и массовые высылки подорвали его жизненные силы, обилие иноземцев превратило его в безликую провинцию, населенную "подданными царя". В разоренной стране вспыхнул голод, были случаи, когда стаи голодных львов забегали в самую Самарию и утаскивали людей. Переселенцы решили, что все эти беды кара местного Божества, и обратились к губернатору с просьбой прислать им священника религии Ягве. По разрешению Саргона просьба их была удовлетворена в Бетэль возвратили одного из священников, и он восстановил прежний культ. Это был тонкий расчет на сохранение религиозной розни между Севером и Югом. Вдобавок переселенцы, приняв веру в Ягве, не оставили и отечественных суеверий.

"Сделал каждый народ своих богов,-говорит Библия,-и поставили в капищах... Ягве они почитали и богам своим служили по обычаю народов, из которых выселили их" (4 Цар 17, 29).

Одним словом, бедствие не только не сблизило северян и иудеев, но привело к еще большему отчуждению.

Нанесенный Израилю удар был окончательным, и оправиться ему больше не было суждено. Мы говорим "Израиль", ибо этим священным именем называло себя Северное царство. Иудея для него была лишь провинцией, которая незаконно покушалась на верховную власть над народом Ягве. В каком-то смысле северяне имели основание считать себя средоточием Израиля. Их земли были обширнее территории Иуды, у них находились древнейшие святыни, связанные с героическими временами Иисуса Навина и Судей: Сихем, Шило, Бетэль, Дан. Север гордился именами своих великих вождей: Деборы, Ифтаха, Гедеона, Самсона, Эли, Самуила, Илия и Елисея. И вот теперь эта некогда полноводная река Израиля иссякла. Жители Севера не были истреблены физически, но они перестали существовать как Израиль, как богоизбранный народ Божий. Большинство из них-и переселенные и оставшиеся незаметно утрачивали религиозное самосознание и культурное единство. В этом отношении они представляют настолько разительный контраст с южанами-иудеями, что в исчезновение "десяти колен" долгое время отказывались верить. Народные легенды называли то Африку, то Бирму, то Китай как место, куда они скрылись. Но в действительности от "Десятиколенного царства" осталась лишь горсточка сектантов-самарян; прочее же его население либо слилось с иудеями, либо бесследно распылилось среди племен и народов Востока.