Роман с натурщиком - Филис Хаусман

Самое печальное, что во всем этом она должна была винить только себя. Ей следовало обо всем предупредить Шона. То, что стоявшие рядом мужчины находились в не меньшем шоке, не утешало и не веселило ее. Между тем из горла Гулара вырвался булькающий звук, а Мартин походил на героя сказки, в волшебном зеркале увидевшего оглушительный крах своей блистательной двадцатидвухлетней карьеры.

Но Мартин, встряхнувшись как мокрый пес, тут же схватил за руку ошарашенного кутюрье и потащил в сторону, в чем-то вполголоса убеждая его. Сирил, вздрогнув, ущипнула себя: ей показалось, что Гулар стал меньше ростом и прихрамывает на одну ногу.

Оставшись совершенно одна, она перебегала взглядом от парочки, распивающей шампанское у стойки, к мужскому дуэту, исчезнувшему в конце концов за дверью: очевидно, Мартин повел француза в свой кабинет, избегая публичного скандала.

— Так вот она, героиня вечера, о которой мне все уши прожужжали! — донесся сзади мягкий голос.

Сирил обернулась и встретила приветливый взгляд карих глаз.

— Дженнифер! — вырвался у нее радостный возглас. Это было истинным спасением — встретить в такую минуту жену Мартина. — Вот уж не ожидала увидеть тебя здесь! Ты ведь никогда раньше не ходила на презентации.

— Совершенно верно. Но когда Мартин объявил, что ты и твой «здоровяк», как он его называет, будете здесь, я не удержалась. Женское любопытство, ничего не попишешь. Мартин намекнул, что у тебя с этим парнем… какие-то отношения. Я с ним чуть не поссорилась, защищая тебя и говоря, что у такой девушки, как ты, не может быть романа с натурщиком.

Она помолчала, внимательно глядя в лицо Сирил.

— Но боюсь, что на этот раз я была к Мартину несправедлива, да? У тебя с ним и вправду что-то есть? Нет, не думай, я ни в чем не обвиняю тебя! Он невероятно красив, это бесспорно. — Дженнифер бросила взгляд в сторону Шона. — Тело как у «боинга», а лицо… И Микеланджело не пропустил бы такого лица!

— Тебе впору писать рекламные тексты для Мартина, — невесело усмехнулась Сирил. — А если честно, Дженнифер, я и сама еще до конца не разобралась в своих чувствах к Шону. Зато почти наверняка потеряла его минуту назад.

— Потеряла?!

Сирил в двух словах, со вздохами, объяснила ей ситуацию.

— Ага! — воскликнула Дженнифер. — Так значит, предложение Гулара было для него как гром среди ясного неба?

— Хуже! Он шарахнулся от меня как от прокаженной и отправился пить шампанское и шептать любезности вон той французской кокетке. — Сирил горестным кивком показала на очаровательную пару у стойки.

Шон в этот момент, запрокинув голову, смеялся над какой-то шуткой Франсуазы, и его звучный заразительный смех на этот раз бил по нервам Сирил кувалдой.

— И ты не идешь и не спасаешь своего бедного плотника из когтей этой кровожадной хищницы? — изумилась Дженнифер.

— Спасаешь? Да ты посмотри на него получше: он меньше всего на свете желает быть спасенным! Нет, я все поняла: с этого вечера он уйдет не один.

— Если тебе не на чем добраться домой, я могла бы подбросить тебя… Но готова поклясться, что он украдкой следит за твоей реакцией. Может быть, он просто захотел, чтобы ты его поревновала?

— Тогда он добился своего, — сокрушенно призналась Сирил.

— Всем, всем, всем! Пора! — Грохот рока внезапно смолк, и высокий, почти звенящий голос Мартина оглушительно прозвучал в тишине. — Давайте отчалим от буфета, прекратим на время глушить шампанское и вспомним, для чего, собственно мы здесь собрались. А мы здесь для того, чтобы дать старт главной рекламной кампании сезона. Сейчас вы увидите кое-что, и это кое-что откроет новую главу в истории мужской одежды!

— Ну, запел соловушка… — пробормотала Дженнифер, когда муж сдал ей на руки сникшего кутюрье.

Мартин и один из сотрудников, взобравшийся на стремянку, взялись за края занавеса. Свет в зале погас, и одновременно в сторону прикрытой ниши метнулся золотистый луч прожектора. Снова заработал магнитофон — на этот раз из колонок полились звуки праздничной увертюры.

— Мы живем в век чудес, — возвысил голос Мартин, и серия слайдов, иллюстрирующих его слова, промелькнула на белой стене. — Человек побывал на Луне. Сделанные его руками роботы передали нам увеличенные снимки поверхности других планет. Компьютеры позволили нам пуститься в плавание по безбрежному океану информации. Современный человек, а если говорить конкретнее — современный мужчина в полной мере использует эти чудесно открывшиеся возможности. Его интересы сегодня невероятно разнообразны! Днем он — служащий или руководитель одной из корпораций, вечером — меценат или поклонник искусств, в выходные — спортивный фанат или участник каких-то общественно-политических акций… А ночью — ночью он любовник, о котором может только мечтать современная женщина!

Странную трансформацию претерпевал по ходу лекции голос Мартина: из скрипучего и резкого он становился глубоким и звучным, обретал мелодичность, завораживал каждого сидящего в зале.

Даже Сирил невольно подалась вперед, зачарованная магией его слов.

— Жак Гулар, ведущий модельер современности, первым понял, что современный мужчина нуждается в одежде, которая соответствовала бы его стилю жизни, и очень скоро мы воочию увидим плоды гения этого кутюрье. Леди и джентльмены! Рекламное агентство Коллинза удостоено высокой чести представить вам свою интерпретацию в высшей степени оригинального и неожиданного замысла мсье Гулара. Сам он обозначил ее так: «Возрожденная мужественность».

Занавес медленно раздвинулся, открывая взору шесть установленных на разной высоте мольбертов. К каждому из них был прикреплен огромный, в человеческий рост, рекламный плакат с дерзко-размашистой надписью «Возрожденная мужественность».

В центре каждого из плакатов помещался эскиз Сирил. На тех из них, которые представляли деловые костюмы, легкие выходные брюки и свитера, был изображен постоянный натурщик Сирил — Том Кошински.

Когда луч прожектора перебегал на очередной эскиз, раздавались вежливые аплодисменты.

— Служащий процветающей фирмы, — гремел Мартин. — Поклонник оперы. Постоянный член гольф-клуба. Выход с дамой в кино.

Занавес приоткрылся еще шире.

— Новая серия. Гимнаст на тренировке в спортзале.

Сердце Сирил чуть не выпрыгнуло из груди: это был Шон — самый первый из ее рисунков.

Интенсивность аплодисментов возрастала по мере того, как появлялся очередной выполненный углем и мелом рисунок. У Сирил зазвенело в ушах от волнения: пришел черед ее пастельных эскизов.

— А теперь соберитесь с духом! — объявил Мартин, и луч прожектора замер на самом эротическом из рисунков, которые Сирил когда-либо видела в своей жизни. И хотя она своими руками сотворила этот шедевр, у нее, как и у остальных зрителей, перехватило дыхание. Она впервые по-настоящему позволила себе взглянуть на свое произведение: лицо Шона доминировало на рисунке, но почти тут же взгляд оказывался прикованным к телу, неотразимой, фантастической силе и мужественности.