Опочтарение - Терри Пратчетт

Он протиснулся вдоль очередного коридора, заставленного вдоль стен мешками с почтой, и вышел на открытое пространство, большие запертые на засов двери вели отсюда обратно на каретный двор. Была здесь и лестница, она вела вверх. Маленькие безопасные лампы были точками света во тьме. «Вот вам и весь Почтамт в этом, — подумал Мокрист, — в Правилах написано, что лестницы должны быть освещены, и они освещены, хотя по ним целые десятилетия никто не ходит, кроме Стэнли-фонарщика».

Здесь был старый грузовой лифт, один из этих опасных механизмов, которые работают за счет перекачки воды из большого резервуара на крыше, но он так и не понял, как его включить, а если бы и понял, то не рискнул бы воспользоваться. Грош говорил, что этот лифт давно сломан.

На полу перед ступенями был еще виден обведенный мелом силуэт человека, руки и ноги которого были вывернуты под странными углами.

Мокрист сглотнул, но решительно взялся за перила.

И начал подъем.

На втором этаже обнаружилась дверь. Она открылась легко. Она распахнулась от легкого прикосновения к ручке, выплеснув на лестницу целый поток писем, которые скрывались за дверью, как монстр в засаде. Мокрист, качаясь и постанывая, еле устоял на ногах, пока письма с шорохом текли вокруг него, волна за волной, и низвергались вниз по ступеням.

С трудом передвигая ноги, он поднялся еще на пролет и обнаружил другую слабо освещенную дверь. На этот раз он прежде чем открыть ее благоразумно встал в сторонке. И все равно под напором писем она открылась с такой силой, что ударила его по ногам, а письма с тихим сухим шепотом устремились вниз, в сумрак. Как летучие мыши. Все здание было полным-полно старых писем, которые шептали друг другу в темноте о человеке, упавшем вниз…

Еще немного, и он окончательно свихнется, как Грош. Но было тут и еще кое-что. Где-то должна быть дверь…

Его мозги были размазаны по всей стене…

«Послушай, — сказал он своему воображению, — если будешь себя так вести, я тебя выключу».

Но со своим обычным коварством, оно продолжало работать. Он никогда в жизни никого и пальцем не тронул. Он всегда предпочитал бегство драке. А убийство, ведь это же, конечно, абсолютная величина? Ты не можешь совершить 0,021 убийства, правда ведь? Но Помпа, похоже, считал, что можешь. Окей, возможно, кто-то совсем посторонний испытал… неудобства от его преступлений, но как насчет банкиров, землевладельцев и даже барменов? «Вот ваш двойной бренди, сэр, и имейте в виду, я только что на три десятитысячных убил вас»? Кто бы и что бы ни делал, рано или поздно повлияет на всех остальных.

Да и кроме того, большинство его преступлений и преступлениями-то не были. Вот этот трюк с кольцом, например. Он никогда не говорил, что кольцо с бриллиантом. Кроме того, весьма огорчительно сознавать, как быстро честные граждане вцеплялись в возможность нажиться за счет бедного глупого путешественника. Это могло разрушить его веру в людей, если бы она у него была. Кроме того…

Четвертый этаж породил еще одну лавину писем, но когда она схлынула, за ней оказался намертво забитый коридор. Когда Мокрист приблизился, из стены писем выпали один или два шуршащих конверта, угрожая новым обвалом.

Теперь он подумывал об отступлении, но все ступени внизу уже были покрыты конвертами, и сейчас был явно неподходящий момент для изучения тонкостей скоростного спуска по бесснежным склонам.

Ну что же, шестой этаж должен быть свободен, не так ли? Как иначе Бакенбард пробрался сюда, на предназначенную встречу с Вечностью? А на пятом, на кургане из писем, все еще валялся кусок черно-желтой веревки. Там побывала Стража. Тем не менее, Мокрист открывал дверь очень осторожно, как наверное поступил и стражник в свое время.

Выпала пара конвертов, но главный оползень явно уже случился раньше. Впереди виднелась знакомая уже бумажная стена, письма были спрессованы, как осадочная горная порода. Стражники и здесь побывали. Они явно пытались пробить стену, дыру до сих пор было видно. Как и они, Мокрист просунул туда руку на всю длину, чтобы ощутить пальцами еще более плотные отложения спрессованных писем.

Никто не смог бы выйти отсюда на лестницу. Пришлось бы пробиваться сквозь стену из писем минимум шесть футов толщиной…

Выше вел еще один лестничный пролет. Мокрист осторожно взбирался по нему, когда услышал внизу шум лавины.

Должно быть, он как-то потревожил стену писем этажом ниже. Теперь письма сыпались из коридора с неотвратимостью сползающего с гор ледника. Достигнув края лестничного колодца, почта начала большими кусками падать в его глубины. Далеко внизу трещало и ломалось дерево. Лестница затряслась.

Мокрист пробежал последние несколько ступеней до шестого этажа, ухватился за ручку двери и повис на ней, пока очередной письмолзень тек вокруг него. Теперь тряслось все вокруг. Внезапно раздался треск, и лестничный пролет рухнул вниз, оставив Мокриста висеть на дверной ручке в потоке почты.

Так он и болтался там с закрытыми глазами, пока все не стихло, хотя снизу иногда еще раздавалось потрескивание.

Лестницы больше не было.

С превеликой осторожностью Мокрист изогнулся и нащупал пятками пол уцелевшего коридора. Стараясь не делать ничего провокационного, вроде вдохов и выдохов, он покрепче ухватился за ручки двери с той и другой стороны. Очень медленно перебирая пятками по засыпанному письмами полу, он осторожно полз вперед, перехватившись теперь уже двумя руками за внутреннюю ручку и одновременно медленно закрывая за собой дверь.

Наконец он глубоко вдохнул спертый и сухой воздух, отчаянно заскреб ногами по полу, изогнулся, как лосось на крючке, и втащил в коридор достаточную часть себя, чтобы быть уверенным, что не рухнет вниз, сквозь шестьдесят футов писем и разломанных деревянных конструкция.

Почти бессознательно он снял с крючка висевшую у двери лампу и повернулся, чтобы исследовать, что ждет его впереди.

Коридор был ярко освещен, покрыт богатым ковром и абсолютно свободен от писем. Мокрист уставился на него в полном изумлении.

Здесь должны быть письма, от пола до потолка. Он видел их, он чувствовал, как они падали мимо него в лестничный колодец. Они не были галлюцинацией, они были плотными, пахнущими плесенью, пыльными и очень реальными. Поверить во что-то иное означало сойти с ума.

Он обернулся, чтобы взглянуть на то, что осталось от лестницы, но не увидел ни двери, ни лестницы. Покрытый ковром пол тянулся до дальней стены.

Мокрист понял, что объяснения происходящему у него нет, все что он смог подумать на этот счет: «странно». Он осторожно потянулся, чтобы потрогать пол там, где должен был открываться провал в лестничный колодец, и ощутил холодок в пальцах, когда они прошли прямо сквозь ковер.

Он гадал про себя: не стоял ли один из бывших почтмейстеров здесь, на его месте? И не шагнул ли он на то, что казалось надежным полом, чтобы закончить жизнь, скатившись вниз на пять этажей?

Мокрист дюйм за дюймом продвигался по коридору в другую сторону, прочь от лестницы, когда услышал звуки, раздававшиеся все громче. Они были смутными и неопределенными, звуки огромного здания, полного жизни: крики, разговоры, треск механизмов, шум тысяч голосов, звук шагов, стук штампов, скрип перьев, хлопки дверей — все они сливались в ясно слышимую звуковую ткань живой коммерции.

Коридор перед ним выходил на балкон, а звуки раздавались из ярко освещенного пространства за ним. Мокрист направился было к ярко сияющим начищенным медным перилам балкона…

…и остановился.

Ну ладно, он дотащил сюда свои мозги с немалыми трудностями, так что пора бы им поработать.

Главный зал Почтамта был как темная пещера, заполненная горами почты. В нем не было. балконов, сияющей меди, суетливого персонала и, он был чертовски в этом уверен, никаких покупателей.

Так Почтамт выглядел очень давно, в прошлом.

Главный зал бы окружен балконами, на каждом этаже, сэр, железными, фигурными, как кружева!

Но в настоящем, здесь и сейчас, их не было. А он ведь не в прошлом, по крайней мере, не совсем. Его пальцы нащупали лестничный колодец, там где глаза видели покрытый ковром пол.

Мокрист пришел к выводу, что стоит он здесь и сейчас, а видит то что было здесь и тогда. Конечно, надо было с ума сойти, чтобы поверить в такое, но он ведь находился в Почтамте.

Бедный мистер Бакенбард попытался пройти по полу, которого давно уже не было.

Прежде чем шагнуть на балкон, Мокрист нагнулся потрогал пол, и снова ощутил холодок в пальцах, когда они прошли сквозь ковер. Как его бишь… а, мистер Переменль. Он тоже стоял здесь, потом бросился вперед, чтобы посмотреть вниз с балкона, и…

… размазало, сэр, его просто размазало по мрамору.