Доказательство Канта - Елена Янова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Выползая из казармы на улицу, я молился всем известным и неизвестным сущностям, чтобы это была обычная площадка учебной части, без охраны и толп людей. К моему счастью, на улице не было никого, рядом с казармой разместили спортплощадку для разминки, а за ними серой полосой возвышался бетонный забор. Как могла скорпикора перескочить через почти четыре метра забора, я так и не понял. И тем более у меня не было идей, как вернуть ее обратно.
* * *
— Полнейший гамадрил, — с удовольствием в голосе сказал Тайвин. — Но мне нравится.
— Я рад, — и седовласый действительно был рад, внимания Тайвина, молодого гения, на его памяти не удостаивался из предыдущих наборов практически никто, разве что Роман.
— Увеличьте картинку. — Изображение подалось вперед, и вскоре ученый внимательно разглядывал заинтриговавшего его до исследовательской щекотки (разобрать и изучить!) Честера. Ничего выдающегося, просто правильный овал лица, классические греческие пропорции черт, чуть вздернутый нос, немного восточный разрез глаз… на самих глазах Тайвин застрял на полминуты. — Интересный случай. Пожалуй, мы можем сработаться.
* * *
Дверь в казарму приоткрылась, и оттуда выглянул настороженный Роман с иглометом, а из-под его руки две любопытствующие рыжие головы — кто б сомневался! Я меж тем судорожно пытался сообразить, что делать дальше.
Вдруг со стороны соседнего строения донесся невнятный шум и вопль: «Скорпикора! Гранату неси!», и скорпикора рванула вперед. Подхватив ее поперек пуза, я понесся к спортплощадке, осыпаемый ударами хвоста — такой подлости она от меня не ожидала и рефлекторно среагировала — и, хорошенько размахнувшись, метнул ее, навскидку просчитав траекторию, в центр стоявшего рядом с забором батута. Глазомер в кои-то веки меня не подвел, миг — и ошарашенная скорпикора висит на передних когтях на краю забора, стараясь подтянуться, перелезть и забыть про это место, как про самый страшный кошмар.
Я не знал, чем ей помочь, но искренне переживал за животное, пока со стороны казармы ей в основание хвоста не прилетел тяжелый армейский ботинок. Чувствительный пинок в нужную точку произвел должный эффект: скорпикора коротко взревела, раскрыла радужные крылья, которыми оказалась вторая ложная пара лап, мгновенно перебросила тело через забор и канула в дебри леса.
Мне оставалось только выдохнуть. Обернувшись, я увидел босого Романа с иглометом наизготовку и оруженосцев — рыжих близнецов, вцепившихся во второй ботинок.
— Ты кидал? — восхищенно спросил я. Роман ошарашенно кивнул. — Ну ты берц!
Рыжеволосые хихикнули. Я осмотрелся — футболка и штаны были залиты химически пахнущей ярко-желтой жидкостью, но в ткань она не впитывалась, а на левой руке вздулась шишка — все-таки один раз дотянулась.
Я покачал головой и увидел, как со стороны соседнего здания быстрым шагом к нашей компании подходит целая делегация. Подтянутый военный в возрасте, по лычкам — полковник, давний знакомый — седовласый Воланд, и тонкий как струна, и по виду столь же острый на движения — и, скорее всего, на язык, подумалось мне, молодой человек в прямоугольных очках, за ними — люди в форме и несколько субъектов в белых халатах.
— Честер, вы понимаете, что могли ошибиться и шагу не ступить по вашей вожделенной хтонической земле? — поинтересовался седовласый.
— Кто, я? Зато ложную скорпикору увидел. — Я зажмурился от удовольствия.
— Руку дайте, — непререкаемым тоном заявил очкастый, и я без возражений протянул не правую ладонь для приветствия — вот еще, обойдется — а левое ужаленное предплечье.
— Молодец, — и пока я возмущенно проглатывал ругательства в адрес такого фамильярства, к месту укуса он приставил портативный вакуумный экстрактор, мгновенно всосавший в свои недра большую часть яда.
— Остальное поболит несколько дней. Повернитесь. — Я беспрекословно повернулся, и с меня срезали сначала футболку, затем любимые мои штаны, залитые ярко-желтым ядом ложной скорпикоры. Если за пару минут до этого я чувствовал себя дебилом, шатающимся с ней на карачках по части, который потом кидается незнакомыми зверями в батут, то сейчас я был полным дебилом в трусах на всеобщем обозрении. Из казармы высыпал проснувшийся народ, и я почувствовал, что еще пара минут — и мне по гроб жизни от позора не отмыться. Поэтому я невозмутимо кивнул, приветствуя ребят, и произнес:
— Профосмотр. Я смелый, первый пошел, мне положена конфетка. Кто за мной?
Очкарик столь же невозмутимо запустил руку в карман халата и, вытащив маленький леденец в яркой обертке, протянул мне. Я с достоинством кивнул, забрал, развернулся и, пока население казармы не поняло, что происходит, ушел в казарму — отмываться и переодеваться. Близнецы, рассудив, что такой профосмотр им и даром не нужен, даже за конфетку, увязались следом.
Глава 5
О чем может мечтать человек в тот момент, когда его поманили гипотетической конфеткой, при этом тут же ее изо рта изъяв самым наглым образом? Разумеется, я мечтал оказаться поближе к вожделенной нанитовой перчатке. Нет, каков поганец! Заинтриговал перспективной разработкой и смылся незатейливым образом в кусты вместе со своим роялем наперевес.
Я теперь не то что спать не смогу, я не смогу спокойно бутерброд себе сварганить и съесть, буду бояться подавиться