Возвращение Мориарти - Джон Гарднер

Ничего подобного Пейджет, выросший в узких закоулках и тесных комнатушках огромного города, никогда еще не испытывал. Сколько он помнил себя, жизнь всегда была непрерывной битвой за выживание, войной с хитростью и обманом, в которой действовало безжалостное правило кулака, сапога, дубинки, бритвы, ножа, а то и пистолета.

Проявлений душевного тепла, нежности в жизни Пипа Пейджета было мало; оглядываясь в прошлое, он видел прежде всего мужчин и женщин, постоянно стоявших на передовой этой войны — с властями, бедностью, друг с другом, с самой жизнью. Мать его была женщиной крепкой, резковатой по натуре. Пейджет помнил, что в детстве они постоянно перебирались с места на место, нигде не задерживаясь надолго. Две грязные комнатушки делили между собой мать, два брата, три сестры и бесчисленные приходящие «дяди». Нечто, отдаленно напоминающее нежность, Пейджет испытывал разве что в тех редких случаях, когда находил выход вожделению — сначала со старшей сестрой, а потом с многочисленными молодыми женщинами, предоставлявшими свою постель в обмен на несколько мелких монет, утаить которые удавалось в течение рабочего дня.

Жизнь круто изменилась в начале 1880-х — Пейджету было тогда двадцать шесть или двадцать семь лет, — когда в ней появился профессор Мориарти, давший место в своем доме, более спокойную работу и средства к существованию. Взамен он хранил верность хозяину и даже стал одним из самых надежных его приближенных. И вот теперь в этой жизни появилось еще одно измерение — Фанни Джонс, выказавшая ему, большому и сильному мужчине, уважение, рожденное не страхом, а желанием и природной мягкостью.

Шагая неторопливо по главной улице Хэрроу, Пейджет позволил себе помечтать — мечта эта при всей невозможности ее воплощения укоренилась в голове крепко и частенько волновала воображение — о жизни с Фанни Джонс в таком мире, что окружал его сейчас. По тротуарам шли женщины с детьми или с мужьями. Люди делали покупки в многочисленных, заполненных товарами магазинах. Мимо прокатил на велосипеде рассыльный с тяжелой корзинкой; рядом, задорно тявкая, бежала собачонка. Разговаривавшие на углу двое мужчин то и дело приподнимали шляпы, кивая знакомым. И, что самое главное, сам воздух был, казалось, пропитан доброжелательностью, согласием и покоем; горожане улыбались, кэбы и омнибусы не заполняли собой улицы, неприятные запахи полностью отсутствовали.

Дом, взятый на примету тремя взломщиками — Фишером, Кларком и Гэем, — находился примерно в миле от северной окраины Хэрроу. Прогулка доставляла Пейджету истинное удовольствие. Он замечал детали, которыми не интересовался раньше, заглядывался на мелочи, привычные для местных жителей, но казавшиеся удивительными приезжему из столицы, и в какой-то момент поймал себя на том, что хотел бы жить в уединенном коттедже. Мысль эта, возникнув, разрасталась, обретала новые краски, волновала и манила. Он представлял, как выходит утром из двери, обрамленной с обеих сторон цветочными решетками, и отправляется на работу (пока еще, естественно, неопределенную), а на пороге стоит Фанни — улыбающаяся, розовощекая, и за ее юбки держатся крепкие, пышущие здоровьем ребятишки. Картина настолько его заворожила, что, подходя к дому, Пейджету пришлось сделать немалое волевое усилие, чтобы отогнать неуместные мысли и настроиться на деловой лад.

Дом — большой особняк в георгианском стиле, носивший имя Бичес-Холл, — вмещал в себя восемнадцать или девятнадцать комнат. Он был хорошо виден с дороги, от которой его отделяло акров двадцать открытых лужаек, цветочных клумб и розариев. Позади особняка маячила небольшая рощица.

Путь к особняку вел через большие железные ворота, за которыми открывалась длинная дорожка, проходившая между аккуратно подстриженными кустиками и заканчивавшаяся широким разворотом перед фасадом. Пейджет медленно прошел по дороге мимо, потом пересек небольшой луг и, выйдя к роще, оценил подход с тыльной стороны. Спрятаться было где, и он целый час лежал за деревьями, присматриваясь к особняку, беря на заметку все, что могло пригодиться взломщикам.

Возможностей для проникновения в дом обнаружилось предостаточно. «Чудные люди, — думал Пейджет, — укрепляют переднюю дверь и оставляют заднюю с хлипким старомодным замком и без запоров. А ведь есть еще оконце, ведущее скорее всего в чулан, и верхнее окно, к которому легко подобраться по крыше и которое выходит, вероятно, на лестничную площадку».

Закончив разведку, Пейджет снова пересек лужок, вернулся к дороге и направился к сбившимся в кучку домикам на дальней границе поместья. Слева остались хозяйственные постройки, принадлежавшие, очевидно, также сэру Дадли Пиннеру. По словам Мориарти, семья Пиннеров владела Бичес-Холлом во втором поколении.

Домики оказались на поверку коттеджами, таверной под названием «Синица в руке» и лавкой под вывеской, гордо именовавшей ее «универсальным магазином». Пейджет толкнул дверь магазинчика и вошел. Над головой громко звякнул колокольчик.

Пожилой мужчина в очках и белом фартуке поверх рубашки и брюк резал проволокой лежавший на прилавке огромный круг подсохшего сыра. Услышав звон, он на мгновение поднял голову. Покупательницы, пара девушек, обернулись.

Небольшое помещение едва вмещало всевозможные товары самого разного назначения. Леденцы и карамель теснились на полках рядом с джемами, жидкими заварными кремами и консервами; с потолка свисали два копченых окорока; на другом конце прилавка с сыром соседствовал внушительный кусок грудинки. Между ними пристроилось круглое блюдо с глазированными яблоками домашнего приготовления. Разнообразные запахи смешивались, создавая восхитительный, волшебный аромат, проникший во все уголки магазинчика и пропитавший собой самый воздух. Развешенные по стенам листки призывали покупать «Бовриль»,[45] лимонад «Эйфелева башня», чай «отменного качества» по цене 1/4,1/6,1/8. Маргарин продавался здесь по четыре пенса за фунт, о чем извещала табличка со старательно выписанными красным цифрами, разместившаяся у бочонков с желтоватого цвета жиром.

— Чем могу помочь?

Мужчина в белом фартуке вытер руки. Девушки, хихикая, выскользнули на улицу с пакетом сыра. Снова звякнул колокольчик.

Пейджет попросил четверть мятной карамели. Он уже почти не помнил ее вкуса, а душа, вырвавшись за город, требовала, несмотря на всю серьезность поручения, удовольствий. Ему предстояло дать заключение по предполагаемому ограблению, но это вовсе не означало, что у него нет права побаловать себя.

— Хороший сегодня денек, — заметил продавец.

— Хороший у вас тут бизнес, — ответил Пейджет.

— Я на этот бизнес всю жизнь работал, — усмехнулся продавец.

— Хочу спросить. — Пейджет доверительно наклонился к продавцу через прилавок. — Не знаете, здесь коттеджи на продажу есть? Или, может, в аренду кто-то сдает?

— Для себя ищешь?

Пейджет вздохнул.

— Да. Жене надоело жить у реки. Говорит, сыта по горло. Сыро и чертовски скученно.

— Ну… — Продавец поскреб затылок. — А ты сам-то чем занимаешься?

Пейджет улыбнулся. Улыбка у него была хорошая, открытая и дружелюбная.

— Ну… То тем, то другим.

— Всем понемногу. — Продавец понимающе кивнул.

— Можно и так сказать.

— Если наймешься к хозяину, можешь и жилье получить. Семьи тут живут подолгу, а все коттеджи принадлежат сэру Дадли.

— Сэру Дадли?

— Да, сэру Дадли Пиннеру, баронету. Живет в Бичес-Холл. И земля вокруг тоже его. Но работа найдется. Слышал вчера в «Синице» один паренек говорил, мол, люди им требуются. Парень ты крепкий, такого возьмут без разговоров. Коли есть желание, сходи в «Синицу», потолкуй с мистером Мейсом — он там хозяин. Скажи, что Джек Мур послал. — Продавец поставил на прилавок пакетик с карамелью. — С тебя полпенни.

Мейс, владелец «Синицы в руке», оказался плотным, широкоплечим мужчиной лет сорока пяти.

Прислонившись к стойке, Пейджет заказал кружку эля и, когда Мейс поставил перед ним пенный напиток, сказал, зачем пришел.

— Ага, работа есть. И в доме, и на ферме. Эй, Джордж! — Хозяин окликнул одного из двух посетителей, сидевших за столиком у полукруглого оконца. — Тут парень спрашивает насчет работы и жилья в доме сэра Дадли. — Он повернулся к Пейджету. — Джордж сам работает в доме. Помощником конюха.

— А-а… — Тощий, с нездоровым лицом, Джордж важно кивнул. — Работник сэру Дадли нужен. Вообще-то, надо было двое, но одно место займет сынок старика Барни, тот, что женится на Бекки Коллинс. — Он ухмыльнулся. Его приятель хмыкнул.

— Свободный коттедж есть, — продолжал Джордж. — Сэру Дадли нужен парень женатый. Колоть дрова, работать у дома…

— И в поле, — добавил его сосед.

— Ага. — Джордж снова кивнул. — А ты сам из каких мест?