Миссис Ингланд - Стейси Холлс

– Юный хозяин попросил изготовить рыцарский шлем, – серьезно произнес мистер Шелдрейк. – Вряд ли мы за сегодня это осилим.

– Тогда меч!

– Я не делаю оружие.

Пламя в горне дышало неистовым жаром, и от мистера Шелдрейка, казалось, исходила та же огненная энергия. Я шагнула назад, мечтая вытереть лицо прохладным платком.

– А давайте что-нибудь починим? – предложил кузнец и рывком распахнул входную дверь, снова нас ослепив. Я заморгала: перед глазами маячил след от яркого прямоугольника.

– Мы скоро пойдем домой, – предупредила я детей.

– Нет! Я хочу остаться здесь! – потребовал Саул.

– Что за тон?

– Я бы хотел остаться, если можно.

– Ты посмотришь, как мистер Шелдрейк делает еще одно изделие, а потом мы вернемся домой на чай. Уже три часа.

– А можно мы придем сюда завтра?

– Мистера Шелдрейка ждет работа.

– Я буду ему помогать!

– Не думаю, что ему нужен ученик, – улыбнулась я.

Наконец, мистер Шелдрейк вернулся со сломанными вилами.

– Кто знает, что это такое? – спросил он.

– Такой штукой ест великан! – ответила Милли.

– Прекрасная идея, мисс, но это кое-что менее приятное: вилы для навоза.

– Фу-у-у! – воскликнули дети одновременно с восторгом и отвращением.

– Эту вещицу я привез с собой из Австралии и уже сто лет мечтаю ее починить.

– Вы были в Австралии? – вырвалось у меня.

– Я прожил там почти десять лет.

– Этим выгребают кучки? – скривив лицо, поинтересовался Саул.

– Те, что оставляют овцы, коровы, лошади и слоны.

Дети захихикали.

– Боюсь, вы выбрали не самый удачный предмет, – вмешалась я.

– Прошу прощения, – смущенно произнес кузнец, и дети снова рассмеялись.

– А есть что-нибудь более приемлемое, о чем они могли бы рассказать родителям?

– Наверняка. Сейчас глянем, что там завалялось. – Он пошарил в кучах металлолома возле горна и принес длинную вилку для тостов[41].

– Скукотища, – разочарованно протянул Саул. – Я хотел чинить навозные вилы.

– Если поможешь с вилкой, я разрешу забрать ее домой для вашей поварихи. А знаете, что поджаривают на огне в Австралии? Пастилу! – Дети слушали как зачарованные. – Ведите себя хорошо, и, может быть, нянечка купит вам немного пастилы. И тогда, поджаривая кусочки пастилы в камине детской, вы представите, будто устроили пикник!

– Няня, – поправила я.

– Не понял?

– Я не нянечка. Я няня.

Мой голос прозвучал слишком жестко. Видимо, я еще не успокоилась после того, как Конрад Грейтрекс сделал ту же ошибку.

В кузне повисла тишина. Было слышно, как в горне ревет пламя.

– Приношу свои извинения, – проговорил мистер Шелдрейк, удивленно глядя на меня.

Даже самодельные фартуки не уберегли одежду детей от грязи и пыли, и к тому времени, когда мы пришли домой, у меня оставалось лишь пятнадцать минут, чтобы отмыть и переодеть своих подопечных. Отправляясь за водой, я попросила их снять испачканные вещи. Но когда я вернулась, старшие просовывали вилку для тостов в каминную решетку, а Милли цокала подковой по полу, воображая, что по детской скачет лошадь. Я быстро натянула на девочку свободное домашнее платьице и принялась расстегивать кнопки на ботинках Саула. Декку, застывшую возле своей кровати, я попросила принести губку. Когда руки и лица детей были вымыты, вода сделалась черной. Проклятие! Из-за двери донеслось дребезжание посуды на чайном подносе.

– Декка, снимай одежду, – скомандовала я.

– Пока я буду переодеваться, чай остынет, – ответила она.

– Нельзя же садиться за стол такой замарашкой. Мы с тобой управимся за минуту.

– Я не против остаться в платье.

– Но оно все в пыли. Сейчас я тебе помогу.

Опустившись на колени, я развязала Декке передник[42], бросила на кучу грязной одежды у двери, а затем расстегнула ей платье. Девочка самостоятельно сняла его, аккуратно сложила поверх остальных вещей и переоделась в чистый домашний наряд, который я перед ней держала.

– Мне убрать нашу одежду в мешок для стирки? – спросила Декка.

– Ты бы мне очень помогла, – улыбнулась я.

– Я могу отнести его вниз к Эмили.

– Это было бы просто чудесно! Спасибо!

Я так привыкла к ее помощи, что иной раз воспринимала инициативу девочки как должное. Я застегнула Декке платье, и она помчалась вниз, размахивая мешком. В соседней комнате я усадила Саула и Милли за стол, а Чарли – на его высокий стульчик и стала подавать чай. Вспомнив, что забыла надеть малышу слюнявчик, я отправилась в спальню. Там я заметила Декку, которая уже вернулась и прятала что-то у себя под подушкой.

– Как ты быстро!.. Что делаешь? – поинтересовалась я, доставая слюнявчик из шкафа.

К моему великому изумлению, у нее сделался смущенный или даже виноватый вид. Она отдернула от подушки руку, будто обожглась.

– Все в порядке? – забеспокоилась я.

– Да. – Уши Декки стали ярко-красными.

– Что это ты сунула под подушку?

– Ничего.

На мгновение повисла тишина. Затем я протянула руку.

– Декка, ты ведешь себя странно. Что там у тебя?

Мы глядели друг на друга в упор, и тут мне стало не до шуток.

– Дай сюда, – потребовала я.

Она никогда не капризничала, не спорила и сейчас впервые отказалась подчиниться. Мы одновременно шагнули к кровати, но Декка меня опередила. Молниеносным движением она выхватила что-то из-под подушки (раздался хруст мнущейся бумаги) и, зажав в руке, прижалась к кровати спиной.

– Да что там у тебя, в конце концов?

– Ничего.

Заметив, что Декка напугана и растеряна, я присела перед ней на корточки и тихо спросила:

– Это твое?

Она в отчаянии прикусила губу и замотала головой.

– А чье тогда? Мое?

Снова отрицательное покачивание головой.

– Декка, ты должна мне сказать.

– Не могу.

Быстрым движением я схватила предмет, который Декка прятала за спиной. Это оказался конверт. Девочка без сопротивления позволила мне его забрать. Конверт был не надписан.

– Кто тебе его дал? – поинтересовалась я.

– Мистер Шелдрейк. – Она сглотнула от волнения.

– Мистер Шелдрейк? – Я озадаченно нахмурилась.

Декка глядела на меня своими огромными карими глазами.

– С какой стати мистер Шелдрейк дал тебе конверт? Странно. Он что-нибудь сказал?

Я хотела открыть конверт, но Декка меня остановила.

– Он просил не смотреть.

– Почему?

– Письмо не для меня, – прошептала девочка.

– А для кого же?

– Для мамы.

Я пораженно молчала. Из соседней комнаты раздавался звук голосов и звон чайной посуды, громко тикали в кармане мои часы. Я облизнула губы.

– Что именно он тебе сказал? Декка, что он сказал?

– Мистер Шелдрейк просил передать это маме.

– Когда? Когда он успел?

– Пока я была на улице.

– Но почему он не передал письмо мне? – допытывалась я.

Декка молчала.

– Я немедленно сообщу вашему отцу, – заявила я, с хрустом сжимая конверт.

Конечно, я не собиралась ничего ему говорить. Письма – дело частное. И я понимала это, как никто другой.

– Не надо! Пожалуйста! – умоляла Декка. – Он просил, чтобы я никому не говорила.

У меня в голове завертелись самые разные предположения, но я все время возвращалась к одной и той же мысли: либо миссис Ингланд не ждала письма от кузнеца Шелдрейка, либо как раз наоборот. А следовательно, они состояли в переписке. Что означало… А что это означало?

Я сунула письмо в карман и взяла Декку за руки.

– Предоставь это мне, – сказала я. – Я поговорю с твоей мамой и обещаю, что никому больше не скажу.

В тот вечер миссис