Шхуна, которая не желала плавать - Фарли Мак-Гилл Моуэт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
К двадцати двум часам мы прошли расстояние, требуемое, чтобы обогнуть мыс Пайн (расстояние измерял древний медный лаг, буксируемый за кормой шхуны), и мы были готовы взять курс на северо-запад, чтобы пересечь двадцатимильный вход в залив Сент-Мэри. И тут возникла очередная трудность: мы понятия не имели, как именно врет наш компас при таком курсе. Нам оставалось только сделать поворот на девяносто градусов к северу и уповать, что мы плывем на северо-запад, что бы там ни показывал компас.
Сознание, что мы теперь находились в большой близости от Сент-Шоттса, отнюдь не действовало на меня успокаивающе. Разок навестив Сент-Шоттс по суше, я не имел ни малейшего желания нанести повторный визит с моря, причем совершенно неожиданный и для меня. Даже мысль о такой возможности ввергла меня в дрожь, и я был вынужден отправить Джека вниз проверить насос, а сам снова подлечился.
Странно! Всякий раз, когда я испытывал необоримое желание потянуться за бутылкой, Джек словно бы был готов и даже рад сбегать вниз, обеспечивая мне желанное уединение. Иногда он даже предвосхищал мою просьбу. Тогда я принимал это за счастливое совпадение. Но после завершения плавания, убирая машинное отделение, я обнаружил под грудой ветоши бутылку — близняшку той, которую я припрятал в ахтерпике. И как моя, она была абсолютно пуста.
Пересекать залив Сент-Мэри мы начали без происшествий. Стоял полный штиль. И движение почти не ощущалось, так как глазу было не на чем остановиться. Казалось, мы застыли в полной неподвижности посреди чаши спокойной свинцовой воды. Чаши окружностью около ста футов.
Мы знали, что в этих местах вероятны встречи с другими судами, главным образом с траулерами и рыбачьими шхунами, а это подразумевало опасность столкновения. Без радара нам оставалось только надеяться, что эти встречные суда сами нас обнаружат и посторонятся. Сквозь рев обалдуйки услышать их туманные горны мы тоже не могли. А нам туманный горн зато не требовался: так реветь, как наш двигатель, ни один горн не сумел бы.
Сразу после полудня туман по правому борту вдруг почернел и ярдах в пятидесяти от нас вырисовался смутный силуэт судна. Большая моторная шхуна надвигалась на «Счастливое Дерзание» сближающимся курсом, и над ее планширем выстроились размахивающие руками фигуры.
Мы до того обрадовались, увидев других людей в этом сером вакууме, что приблизились к ней бортом и выключили двигатель. Большая шхуна последовала нашему примеру, и оба судна легли в дрейф бок о бок.
— Куда плывете, шкипер?! — крикнул кто-то.
— На Сен-Пьер! — крикнул я в ответ. — Обходим мыс Сент-Мэри с пятимильным запасом.
На нашей соседке воцарилась долгая вдумчивая тишина. А затем:
— Ну, не вижу, как это у вас получится на этом-то курсе. Разве что вы думаете подняться по Бранч-ривер, потом волоком через Плэтформ-Хиллз, а дальше по железной дороге. На вашем месте я бы отвернул влево румбов на девять. Желаю удачи!
Дизеля большой шхуны взревели, она отошла от нас и исчезла.
Мы отвернули на десять к югу — чтобы уже наверняка.
Курсовая черта на компасе теперь указывала, что мы идем на юг в открытый океан курсом на Бермудские острова. Шли часы, и это начинало тревожить нас все больше. Был шкипер той шхуны прав или он ошибался? Компас твердил, что он ошибся, причем жутко. Мы разжевывали этот вопрос до второй половины дня, утратив к тому времени всякое доверие к компасу, шкиперу шхуны и к самим себе.
В этот момент обалдуйка отвлекла наше внимание от навигационных проблем. Она оглушительно рыгнула. Из люка вырвалось огромное облако голубого дыма. Я ринулся вниз и схватил огнетушитель, ожидая, что машинное отделение охвачено пламенем. Однако оказалось, что просто выхлопная труба отвалилась, так что каюта наполнилась выхлопными газами и раскаленными добела угольками. А двигатель продолжал работать, пожалуй, даже лучше, освободившись от противодавления, создававшегося трубой.
И теперь ничто не отгораживало горячие выхлопные газы от трюма, где на поверхности воды плавала тонкая, но постоянная пленка бензина.
Я затаил дыхание, изо всех сил зажмурился, нащупал проводок зажигания и выдернул его. А затем сбежал на палубу.
Обалдуйка чихнула и выключилась, а мы с Джеком в наступившей всеобъемлющей тишине сели и обсудили свое положение. Перспектива вырисовывалась не из приятных.
Без ацетиленовой сварочной горелки водворить выхлопную трубу на место было невозможно. Ветер отсутствовал, и идти под парусами мы не могли, так что при выключенном двигателе мы были обречены болтаться тут, пока что-нибудь не случится. Ждать, наверное, придется долго, но можно не сомневаться, что случится обязательно что-то скверное. Так что оставался один выход: завести двигатель и уповать, что он воздержится от обратной вспышки и не взорвет нас всех к чертям собачьим.
Оставив меня размышлять над этой проблемой, Джек воспользовался тишиной и ускользнул в каюту, где включил наш батарейный приемничек в надежде поймать прогноз погоды. При работающем двигателе мы приемником не пользовались, так как вырывавшиеся из него жестяные нечеткие звуки уловить было невозможно. А теперь, прижав ухо к панели, Джек услышал обрывки ковбойской мелодии, передававшейся «Радио Мэристаун» по ту сторону залива Пласеншия. «Радио Мэристаун» обслуживает население в основном рыбацкое, а потому сводки погоды передает часто.
«Счастливое Дерзание» хранила неподвижность, будто написанное маслом судно на написанном маслом океане — написанном исключительно в серых тонах. Минут через пять — десять Джек поднялся на палубу.
— Фарли, — сказал он спокойно, слишком уж спокойно, — ты не поверишь, но они передают штормовое предупреждение. С юго-востока приближается тропический шторм. Он доберется сюда часов через десять. Они предсказывают ветер скоростью в шестьдесят узлов!
Мы достали наши карты, расстелили их на палубе и принялись их штудировать. То Джек штудировал, то я. Это нас подбодрило, но особой практической пользы не принесло, поскольку мы не знали, где именно находимся. Собственно говоря, мы
