Главное – любить (СИ) - Веленская Наталия

— Ты что не из офиса? — вместо приветствия спрашиваю я, после того как герой не моего голливудского романа оставил долгий чувственный поцелуй на моих губах. Вопрос был далеко не праздный. Для Саши это был очень необычный дресс-код для рабочего дня.

— Нет, сегодня я позволил себе уйти пораньше.

Саша заботливо распахивает дверь, помогая мне усесться в его низкую, спортивную ярко-синюю машину.

— Ого! Эта сенсация завтра попадёт на первую полосу, — смеюсь я, пристегивая ремень. И расслабленно выдыхаю, видя, как Саша выруливает с парковки. На сегодня пронесло. — Всё-таки решил перейти на тёмную сторону бездельников и лодырей?

— Вообще-то я дома делами занимался.

— Если ты сейчас скажешь, что работал из дома, то загубишь всю сенсацию.

— Нет… Убирался, — говорит Саша, чуть смущённо.

— Да ладно?! — смеюсь я. Я каждый раз не могу поверить в то, что Корсаков может как обычный смертный носиться по квартире, махая тряпкой для уборки.

— И кое-что нужно было закупить для сегодняшнего ужина, — Александр третий лишь закатывает глаза и слегка поджимает губы на моё откровенное веселье по поводу его уборки.

При слове «ужин», мой желудок предательски издал громкое урчание.

— Голодная?

— Ну так…

Не признаваться же, что хочу съесть слона и мне его изысканная готовка будет сейчас, как самая настоящая пытка. И в кулинарном, и в эстетическом смысле. Это когда можно только смотреть и облизываться.

— Кое-что я уже приготовил, чтобы ты смогла «заморить червячка», — с улыбкой произносит Саша. И это пока что лучшая новость за этот вечер.

— Спаситель! — со смехом порывисто приобнимаю Александра третьего, пока мы остановились на светофоре.

Как я и предполагала, Корсаков жил в одной из новостроек недалеко от Волги. Современное новое здание, которое в отличие от многих своих собратьев отличалось красивым стильным фасадом. И какой-то продуманностью, которая отражалась в каждом квадратном метре, начиная от въезда в придворовую территорию и заканчивая удобным просторным лифтом, оснащенность которого непрозрачно намекала на статус этого жилого комплекса. А ещё фразу «недалеко от Волги» нужно было воспринимать буквально, потому что дом действительно стоял у реки. И я уже предвкушала, какой божественный вид должен открываться из окон Сашиной квартиры.

Ещё не ступив за порог квартиры, я поймала себя на мысли, что это место очень подходит Саше. Такое же современное, продуманное до мелочей и одновременно с этим надёжное, внушительное.

— Поверить не могу, что ты здесь, — прошептал мне на ухо Корсаков, опаляя чувствительную кожу в области шеи своим горячим дыханием, и медленно оставляя дорожку из поцелуев.

Я тоже, Саша, я тоже.

Прикрываю глаза, не в силах противостоять захватившим меня эмоциям и ощущениям. Как же приятно было находиться сейчас в его объятиях. Утыкаюсь головой в грудь Александра третьего и обнимаю его за талию. Жаль, что нельзя навсегда остаться в этом моменте. Когда сладкая ложь так похожа на правду, которая совершенно не ранит, и только манит окунуться с головой в это безумие…

Двери лифта наконец-то распахиваются. Каким-то очень замудрённым по форме ключом, Корсаков открывает дверь своей квартиры и пропускает меня вперёд. Я вижу огромную прихожую, утопающую в лучах солнца, которые будто обволакивали своим светом каждый находившийся здесь предмет.

Очень много воздуха и света. Несмотря на явный минимализм, прихожая не казалась пустой или необжитой. Она спокойно приглашала зайти и узнать поближе это жилище.

— Чувствуй себя как дома, — Саша обнял меня сзади и оставил на щеке лёгкий невесомый поцелуй.

Глава 28

Осмотр квартиры, квадратных метров которой с лихвой бы хватило, чтобы уместить с десяток моих скромных однушек, я решила оставить на потом. Уж больно хотелось есть. Да и невозможно было устоять перед этими потрясающими запахами, которые доносились с кухни.

А ещё я знала, что и сама не смогу удержаться, чтобы не помочь Корсакову в стряпне. Зная свою природную способность за считанные секунды перепачкаться с ног до головы, я припасла для себя комплект домашней одежды. Новенький, довольно милый, и главное — скромный, чтобы недвусмысленно заявить о своей позиции — никакого «продолжения банкета» Корсакову сегодня не светит. Саша тоже сменил свой образ голливудского мачо на вполне обычные свободные серые домашние брюки с заниженной талией и белую футболку. Не удивлюсь, если к концу вечера на ней не будет ни единого пятнышка.

Домашний расслабленный вид Корсакова — это особенное эстетическое наслаждение, на которое хотелось залипать, разглядывая каждый сантиметр его подтянутого спортивного тела. Что, собственно, я себе иногда и позволяла делать, попутно заливаясь краской. Сердце тоже отжигало — при каждой его улыбке и горящем взгляде, направленном в мою сторону, оно заходилось в какой-то неистово страстной румбе, так и порываясь сломить мне грудную клетку. Нет, таких, как Корсаков нужно запрещать на уровне Минздрава! Чтобы впечатлительные особы, вроде меня, знали: излишне тесное общение с подобным субъектом чревато для здоровья и нервных клеток.

Как и ожидалось, кухня в этой квартире была просто огромная. Настоящий рай для истинного кулинара — отдельная большая зона с кухонным островом, на котором как в зарубежных фильмах, располагалась мойка, стильная барная стойка, над которой находился подвесной держатель для бокалов и фужеров. Я такие только в барах и ресторанах вживую видела! В отдалении у большого панорамного окна располагалась обеденная зона с круглым столом и мягкими стульями необычной формы. Выглядели они несколько непривычно, но оказались довольно удобными. Там мы и разместились «заморить червячка» перед трудами праведными. Только вот в определении Корсаков сильно покривил душой, так как уже успел приготовить полноценный ужин из нескольких аппетитных блюд.

Увидев заваленный яствами стол, я даже присвистнула.

— А готовить ты тогда, что будешь?

— Это ты мне сейчас скажешь, — перед моим носом оказалась плетёная хлебная корзинка со свернутыми внутри бумажками. — Вытягивай.

Значит, кто-то решил довериться судьбе? Хотя, собственно, чего это я удивляюсь? Я же ему свой список блюд так и не составила. Если честно, просто я не ожидала, что приглашение на кулинарный ужин последует так скоро.

— Сколько бумажек?

— Без разницы. Сколько сможешь схватить за раз, — усмехнулся Корсаков.

— Дай угадаю, всё это наготовила приходящая кухарка, а на бумажках какие-то супер простые блюда, с которыми справится даже ребёнок? — подначила я Корсакова, кивая на уставленный блюдами стол. — Я тебя раскусила, мм?

— Вытягивай давай, — со смехом рычит в ответ Саша.

Запускаю пятерню в корзинку с бумажками и вытягиваю сразу три.

— Так, что у нас тут? Телятина алла Валдостана, кекс с персиками, амаретти и мёдом, и Канаццо, оно же сицилийское овощное рагу с баклажанами, — прочитала я вслух развёрнутые бумажки. То ли Корсаков решил меня порадовать, зная мою страсть ко всему итальянскому, то ли я каким-то волшебным образом умудрилась вытащить рецепты своей любимой кухни. — Неплохо, неплохо. Саш, а у нас точно есть всё необходимое для готовки? Возможно, какие-то блюда требуют сезонных овощей…

— Всё есть, не переживай.

— Только не говори, что доставили прямиком из Италии, — с подозрением кошусь на него я. Какие-то из рецептов я действительно знала. И мне было чертовски любопытно, где он, например, откопал плоды лагенарии[1] для рагу? Или мы её заменим на нашу обычную тыкву? И вообще — сколько же он продуктов закупил для каждого из рецептов?!

— Не буду, — смеётся Корсаков, а мои подозрения только усиливаются. — Давай уже есть.

Дважды меня просить не пришлось. Уже после сметенных до последней крошки блюд, я с удивлением обнаруживаю, что мы с Сашей очень мило по-домашнему сидим за столом. Да, не без романтических элементов — сервировка снова не подкачала и вид на Волгу в закатных лучах тоже радовал. И всё же, если посмотреть на нас со стороны, я видела какую-то идеалистическую, запредельную для моего понимания картину. Это было… странно. И это меня пугало. До ужаса пугало. Пугало так, что рука невольно вновь потянулась к бокалу вина. Пара глотков обожгли мне горло своим бархатистым, ягодным вкусом, но не помогли снять напряжение.