Главное – любить (СИ) - Веленская Наталия

— Лана — не так проста и наивна, как кажется. Но Маринка, её всерьёз не воспринимает, и уж точно, не воспринимает как угрозу… А вот тебя почему-то восприняла.

— Бред какой-то! И что значит, я теперь для неё враг?

— Не драматизируй, ты её просто бесишь, — смеётся Корсаков. А вот мне совсем не смешно! — Чуть больше, чем та же Лана. Но Маринку вообще раздражают любые женщины, замеченные рядом с Мереминским.

— Но она же видит, что я общаюсь с тобой! А с Яриком нас ничего кроме этого конкурса и Ланы не связывает! В чем смысл тогда со мной так себя вести? — непонимающе уставилась я на Сашу. Какая-то явная несостыковка. Марина точно была не в восторге от нашего близкого знакомства с Корсаковым. На вечеринке она это максимально понятно постаралась до меня донести. Неужели взыграло братско-сестринское чувство заботы? Я что действительно произвожу впечатление девицы, которая охотится за деньгами?

— А вот этого я не знаю. Ваша женская логика для меня тёмный лес — бурчит Саша, и следом нежно касается губами у моего виска. Даже такая невинная ласка разливает тепло по всему моему телу и помогает на миг отвлечься от текущих проблем. — Чем-то ты ей не нравишься, но я думаю, это всё временно.

— Да ну? Ты так в этом уверен? — такое пофигистичное отношение Корсакова вновь вызывает во мне приступ раздражения и злости. Поэтому я скидываю его руки и разворачиваюсь к Саше. — Мне кажется, ты слишком беспечно к этому относишься. Ревнивая женщина способна на многое.

— Если тебе будет легче, то я с ней поговорю, — тяжело вздыхает Корсаков. — Но в Маринке я уверен. Она может не одобрять мой выбор, но как-то вредить тебе точно не будет.

Поговорит? Будь мы по-настоящему вместе, такой разговор был бы очень даже уместен. Но мы ведь не вместе…

— Не стоит, — я решаю вновь приступить к еде. — Твой выбор может поменяться спустя несколько недель.

— Ты думаешь? — Корсаков смерил меня странным взглядом, который мне сложно было разгадать.

— Всякое может быть, — пожимаю я плечами. — Ты мне лучше, скажи: неужели Ярик совсем равнодушен к её чарам? Вы ведь вместе росли. Или скажешь, что она ему тоже как сестра?

— Нет. Мереминский — идиот.

Ага. Кажется, я нашла залог стабильности в этом мире.

— Потому что вбил себе в голову, что недостоин Маринки, — тяжело вздыхает Корсаков. И по его красноречивому взгляду я с легкостью могу понять всё, что он думает о поведении своего друга. В кое-то веки книга под названием «Александр Корсаков» приоткрылась и для меня, простой смертной.

— Ярик не производит впечатления человека с низкой самооценкой, — с сомнением покачала головой я.

— С другими девушками да, — соглашается со мной Корсаков. — Но во всём, что касается Маришки, его клинит. И у него есть много вопросов к самому себе, чтобы соответствовать такой девушке, как она. И в первую очередь, финансовый вопрос.

— Ярик из небогатой семьи? — удивительно спрашиваю я. После слов о папе Вишняковой, который был одним из совладельцев холдинга, я подумала, что и у Ярика родители из этой же среды. Не зря же они все друзья детства. К тому же, Мереминский производил куда большее впечатление мажора, чем тот же Корсаков.

— Совсем нет. Да это и не важно. Ни мне, ни Маринке. Только вот Ярику почему-то сложно поверить, что Маришке глубоко плевать на его счёт в банке.

Дочка совладельца холдинга и парень из небогатой семьи? В целом, я могу понять причину его комплексов. Мне бы тоже было не по себе от такого контраста. Хотя почему было бы? Мне и сейчас не супер комфортно, а я ведь даже официально не встречаюсь с Корсаковым. Но Ярик сам довольно многого успел достигнуть к своим годам, ту же квартиру вон какую прикупил. Странно, что он настолько себя обесценивает и не верит в собственные силы.

— Может она всем своим поведением показывает, что ей в первую очередь важны деньги, — не удержалась я от шпильки в адрес госпожи Вишняковой. Как говорится, у кого что болит… не просто так же она меня в корысти обвиняла.

— Нет. И когда ты её узнаешь получше, то поймёшь, что она совсем не такая, — Александр третий наконец-то тоже присоединяется к нашей трапезе. — Лиз, я рассказал тебе это всё, чтобы ты ничего не надумывала и не накручивала себя. Но в компании друзей это тема табу. Так у нас исторически сложилось. Просто хочу, чтобы ты знала.

— А сами они что никогда не обсуждали свои отношения? Мне показалось, что Ярик с Мариной хорошие друзья…

— Вот поэтому и не обсуждали, — усмехается Корсаков. — Знаешь, порой мне кажется, что они оба живут в каком-то своем выдуманном мире и предпочитают не замечать правды. А я вижу ситуацию с двух сторон, и иногда мне хочется просто взять и стукнуть их лбами, чтобы они наконец разобрались уже во всем.

— Так почему бы и нет? Это же решит проблему.

— Я не имею привычки вмешиваться в личную жизнь своих друзей, — категорично заявил Саша, замирая над своей тарелкой. И от его неожиданно сурового тона меня слегка пробрало. — Даже из лучших побуждений, как Мереминский.

— Н-да, то, как он решил нам помочь, будет сложно забыть и переплюнуть, — смеюсь я, стараясь разрядить обстановку.

— Вот-вот. Благими намерениями вымощена дорога в ад. Я с этим полностью согласен. Они взрослые люди, и когда-нибудь разберутся сами. К пенсии, уж точно.

Остаток обеда к теме лавстори Ярика и Марины мы больше не возвращаемся. Для меня по-прежнему в этой истории много неясных моментов. Но всё же знать, что коготки Вишняковой нацелены исключительно на сердце Ярослава, было настоящим облегчением. И хотя доверием к ней я так и не прониклась, но то, что рассказал Саша, не могло не вызвать у меня толику искреннего сочувствия.

Какого это видеть изо дня в день, что твой любимый человек флиртует с каждой встречной? Знать, сколько женщин прошло через его постель? И насколько больно осознавать, что он всё-таки сумел остановиться и обуздать свою натуру, чтобы найти своё счастье в серьёзных отношениях. Но только не с тобой…

Глава 27

Я не знаю, кто придумал работать в те несколько дней между первыми майскими праздниками и вторыми, но тот человек явно ничего не смыслил в загадочной русской душе. Многие встречи переносились на вторую часть мая. А те клиенты, что остались в городе и пытались заниматься делами, приступали к этому с неохотой. И потому всё решалось максимально вяло и неторопливо. Если бы не наша вёрстка номера, то мы в редакции могли все дружно помереть со скуки.

Единственный в городе, кто пахал не покладая рук, ног и иных частей тела, судя по всему, был Корсаков. Однако и у него появился просвет в расписании, который он тут же решил восполнить кулинарным вечером. Да-да, тем самым который он мне недавно пообещал.

Четверг, вечер, у него дома.

Эти слова набатом отдавались у меня в голове. Как я вообще на это согласилась?! Любопытство увидеть готовящего для меня блюда Корсакова пересилило все остальные сомнения. Хотя перед тем, как сесть в машину к Саше, я чувствовала, что от нервов меня немного потряхивает.

А ещё он впервые приехал за мной на работу. Ради такого случая я вылетела из офиса самая первая. Глупо, конечно, надеяться, что о нашем общении никто никогда не узнает. Но если есть шанс поиграть в прятки от коллег до окончания нашего тест-драйва, почему бы и нет? Фара пообещал меня не сдавать. Лана… возможно её попросил молчать Мереминский, заботясь о репутации владельца крупной компании. Оставалось не так уж много продержаться. И мысленно я скрестила пальцы, пока шла по парковке в поисках машины Корсакова. Определить её местонахождение без владельца рядом, было, как всегда, для меня невыполнимой миссией.

Господи, если у него такой огромный автопарк, чего он в этот свой Порше вцепился? Уж мог бы подарить машину Мереминскому просто так. Одной тачкой больше, одной меньше…

Корсаков стоял, облокотившись на капот, в чёрных очках «авиаторах», потёртых джинсах и белоснежный футболке поло. Ну прямо герой-любовник, сошедший с экрана типичного голливудского фильма. Я едва удержалась, чтобы не рассмеяться от такого идиотского сравнения. И всё-таки даже такой расслабленный вид ему очень даже шёл.