Былого слышу шаг - Егор Владимирович Яковлев

брызжет из глаз искрами и слова, насыщенные ею, блестят в воздухе».

Эта энергия духа, этот темперамент, эта взрывная сила — не берут ли они начало в совершенном и удивительном совмещении в общем-то противоположных черт характера Владимира Ильича, как рождает искру высокая разность потенциалов? Глубокая ненависть к эксплуатации сочеталась с жизнерадостностью, непосредственностью восприятий. Помните у Горького: «Было даже странно видеть, что такой суровый реалист, человек, который так хорошо видит, глубоко чувствует неизбежность великих социальных трагедий, непримиримый, непоколебимый в своей ненависти к миру капитализма, может смеяться по-детски, до слез, захлебываясь смехом».

Невзыскательная рациональность в организации личного быта — и полет мечты, фантазии в переустройстве общественной жизни. Однажды Владимир Ильич спросит с усмешкой: «Откуда же было в такой стране начать социалистическую революцию без фантазеров?»

Сердечное внимание к тем, с кем делил судьбу свою, — и страстная непримиримость в борьбе с идейными противниками, политическими врагами. Неиссякаемое трудолюбие — и умение активно отдыхать, быстро восстанавливать силы. Сопоставление это можно продолжить: черты ленинского характера как бы теснят друг друга, образуя единое, всегда наполненное энергией целое… Присущее Ленину умение диалектически подойти к каждому явлению жизни восходит как бы от диалектического совершенства его собственной личности.

Рассказ в документах

НАЗНАЧЕНИЕ

ПЕРВОЕ ЗНАКОМСТВО

Начало 1921 года

Из доклада председателя Канского уездного исполкома Енисейской губернии В. Г. Яковенко «О применении новых методов при проведении продовольственных разверсток»

(Опубликован на правах рукописи)

…О том, что в период империалистической и гражданской войн сельское хозяйство пришло в упадок, говорить много не приходится.

Об этом лучше всего говорит резолюция VIII съезда Советов, констатирующая, что «засевы в последние годы сократились, обработка земли ухудшилась, животноводство пришло в упадок».

…Если наша продовольственная политика до сих пор главным образом напирала на «изъятия излишков», то все вышеперечисленные, факты, всем известные и никем тоже не оспариваемые, должны заставить наших продработников считаться с ними. Если даже они и не будут с ними считаться, то через год-другой им самим придется столкнуться с крестьянским хозяйством, которое действительно не будет иметь излишков.

Если в 1917–1918 годах Советское правительство заготовило 35 млн. пудов хлеба, а —

в 1918—19……… 107 млн. пудов хлеба

в 1919—20……… 180

в 1920—21 (по 1 янв.) ……… 200

то этими цифрами особенно обольщаться не следует.

Нет никакого сомнения, что в эти годы мы имели еще излишки (на окраинах довольно значительные, в центральной России уже совершенно небольшие), но такие ничтожные цифры, как 100 или 200 миллионов пудов хлеба, конечно, не смогут ослабить продовольственного кризиса в городах и фабрично-заводских районах.

Не следует забывать, что до войны из России вывозилось до 600 млн. пудов хлеба, а сейчас весь хлеб остается у нас.

Хлеб был. Хлеб был и в 1919 г. и в 1920 г., но мы не сумели взять его в полной мере. Но это еще полбеды.

Хуже то, что взятое нами взято такими способами, за которые нам часто приходилось и приходится краснеть, которые убили в крестьянине любовь к своей пашне, приучили его к небрежному отношению к своему хозяйству («все равно, дескать, возьмут» — это не голос контрреволюционеров, а голос многомиллионного мелкого хозяйчика, середняка, на которого мы бьем свою ставку, ибо кулак, как таковой, уже исчез в центре России и почти исчезнет в Сибири в 1921 г.).

Нашим продовольственникам следует подумать и хорошо подумать не о том, сколько можно путем кабинетных выкладок и расчетов наложить разверсток в следующем году, а о том, как поступить, чтобы поднять крестьянское хозяйство до того, чтобы государство могло оперировать не только такими цифрами, как 100 или 200 млн. пудов.

…Подесятинное обложение, объявленное заранее, заставит поневоле крестьянина заняться старательно своим посевом, побудит его к увеличению посевной площади…

Пометка В. И. Ленина на докладе В. Г. Яковенко В папку о продналоге. Яковенко член ВЦИК, Канского уезда.

Март 1921 года

Из воспоминаний делегата X съезда РКП(б) И. М. Шера

…После решения съезда о замене продразверстки продналогом Владимир Ильич обратил внимание на то, что для успешного проведения в жизнь принятых съездом мероприятий нужны опытные люди, и просил делегатов указать ему крестьян, хорошо знающих сельское хозяйство и пользующихся авторитетом у населения, для привлечения их к работе в органы Наркомата земледелия.

Во время переговоров я вместе с другим делегатом от нашей организации, Н. Д. Леушиным, поднялся на трибуну и обратился к Владимиру Ильичу. Я назвал ему фамилию В. Г. Яковенко и стал рассказывать о том, какой популярностью и уважением он пользуется у крестьян Канского уезда, о большой работе, которая была им проделана, когда он руководил партизанским движением в Сибири, о его талантливом руководстве массами.

Владимир Ильич внимательно выслушал меня, а затем задал нам несколько вопросов. Мы сразу же поняли, что Владимир Ильич уже знает о В. Г. Яковенко и, возможно, даже о написанной им брошюре о недостатках продразверстки и улучшении взаимоотношений с крестьянством. Наши ответы нужны были Владимиру Ильичу для того, чтобы уточнить уже известные ему факты.

Меня это крайне порадовало. Трудно было понять, как это Владимир Ильич, выполняя огромную работу как глава партии и государства, в условиях страшнейшей разрухи, напряженного состояния в партии в связи с дискуссией о профсоюзах, при огромных трудностях связи с местами был так хорошо осведомлен не только обо всем, что происходило в необъятной стране, в частности в Сибири, длительное время оторванной от Центра, но и об отдельных работниках.

…Надо не видеть «интригу» или «противовес» в инакомыслящих или ипакоподходящих к делу, а ценить самостоятельных людей.

В. И. Ленин

В. Г. ЯКОВЕНКО О СЕБЕ

Из книги В. Г. Яковенко «Записки партизана»

…Житель села Тасеева. Отец занимался плотнично-столярным делом. Оставшись 9-ти лет после смерти отца, до 19 лет прожил в батраках. Обзаведясь собственным хозяйством, имел 4-х лошадей, рогатый скот, 8 десятин пашни, но, вступив на военную службу в 1910 г., хозяйство ликвидировал. На военной службе пробыл 4 года в инженерной части и 3 года на фронте унтер-офицером, имел три Георгия,