Снежинка для шейха. Украденная дочь (СИ) - Александрия Роза

Бутылочка воды, которую я брала с собой, уже почти пуста, а головокружение становится невыносимым.

Ох, скорее бы доехать. Господи, помоги…

Когда мы заворачиваем к зданию, которое я видела в последний раз полгода назад, я вздыхаю.

Да, добралась…

Тогда я смотрела на него совсем другими глазами. Наивная.

Сколько воды утекло с тех пор. И я так изменилась…

Приехала невинной доброй девушкой, верящей в человеческое добро и благородство, а уезжаю раненой, использованной и с ребенком под сердцем.

— Плати! — без предисловий сообщает водитель, и я достаю пару монет.

Вручив их ему в ладонь, я выскакиваю из машины и несусь к стойке регистрации.

Самолет вот-вот улетит!

— Паспорт! — выдает мужчина за стойкой, и я быстро киваю.

Вручаю ему документ, и тот внимательно его рассматривает, пока я переминаюсь с ноги на ногу.

Быстрее! Я сейчас опоздаю же…

— Лицо покажите!

— Не могу! Запрещено! — качаю я головой.

— Тогда вы никуда не летите! Я должен видеть ваше лицо! — настаивает мужчина, а я вздыхаю.

В голове сразу всплывают слова Халиды о том, что я не должна показываться никому и ни в каком случае, но понимаю, что сейчас нужно рискнуть.

Отстегиваю платок и освобождаю лицо.

— Хорошо! — кивает тот, сравнив меня с фотографией в паспорте. — Ваш билет?

Я протягиваю ему документ, забирая паспорт.

Тот кивает еще раз и говорит:

— Проходите! Регистрация уже закончена! Торопитесь!

Ага, именно поэтому ты тут меня держал добрых десять минут!

Влетаю в зал и несусь к трапу, который ведет на самолет. Пробежав мимо охранников, я буквально влетаю в самолет в самую последнюю секунду.

Стюардесса недовольно пропускает меня на свое место и закрывает дверь.

Все время, пока самолет стоит на земле, я молюсь богу, чтобы за мной не гналась охрана Карима. Но когда мы взмываем в небо, я, наконец, выдыхаю.

Неужели? Неужели у меня получилось сбежать?

Сдергиваю с себя платок и вздыхаю.

Боже, я увижу маму? Я снова вернусь домой? Мне казалось, это уже невозможно…

Карим…

Вспоминаю глаза мужчины, его голос, прикосновения, и сердце на секунду пронизывает боль.

Я больше никогда его не увижу. Как он отреагирует на мой побег? Будет ли грустить? А может, заменит меня уже этой ночью?

Кладу руку на живот, обвязанный тряпками, и закусываю губу.

Карим, ты украл у меня невинность, свободу, сердце, а я забрала то, что важно тебе.

Ты никогда не узнаешь, что у тебя где-то растет наследник. Никогда!

***

Спустя полчаса полета я встаю со своего места и иду к туалету. Там, закрывшись от всех, я быстро стягиваю с себя лишние тряпки, хиджаб и паранджу. Запихиваю все это в сумку, которую смогла найти для меня Халида, и ополаскиваю лицо.

Бог мой, как хорошо…

До дома лететь еще очень долго, но с каждой минутой я все больше отпускаю страх.

Он не найдет меня! Я сделаю все, чтобы Карим никогда не нашел ни меня, ни малыша.

Ночью я не смыкая глаз смотрю в окошко на города, над которыми мы пролетаем. Все вокруг спят или слушают музыку, не догадываясь ни о чем. А я же трясусь, не в силах успокоиться.

— Девушка, может, вам принести что-нибудь выпить? Вы боитесь летать? — спрашивает стюардесса, мило улыбаясь.

— Нет, можно только воды? — тихо отвечаю ей, и та кивает.

Когда начинает вставать солнце, я буквально прилипаю к стеклу, пытаясь запомнить всю красоту.

Лучи рассеиваются сколь плотные тучи над нами и оседают световыми пятнами на облаках, которые под нами.

Невероятно красиво.

Я даже на время забываю о страхе и тошноте.

Неожиданно я понимаю, что меня клонит в сон, и сама не замечаю, как засыпаю.

— Полет закончен! Спасибо, что выбрали наши авиалинии… – слышу громкий голос стюардессы и резко открываю глаза.

Я дома? Боже, неужели я дома?

Выйдя из самолета, я с опаской поглядываю по сторонам, не в силах поверить, что я в родном городе.

Одета я слишком легко и странно для нашего климата. На улице ранняя весна, и все ходят в пальто или теплых крутках, она я как белая ворона – в длинном платье и без верхней одежды.

Хоть бы в полицию не забрали, так хочу домой!

Пробираюсь сквозь толпу и, увидев вдалеке таксиста, мчусь к нему.

— До черемушек сколько?

Мужчина смотрит на меня с недоверием, оглядывая с ног до головы, и, поджав губы, выдает:

— Договоримся! Деньги-то у тебя есть?

Киваю и прыгаю в салон, не переставая оглядываться. Мне постоянно кажется, что за мной следят. Что вот-вот меня схватят и вернут в тот ужас, из которого я только выбралась.

Добравшись до дома, я вглядываюсь в пустые окна и не сдерживаю слезу.

Мамочка, я дома…

— Возьмите вот это! — впихиваю ему в руку браслет, который подарил мне Карим однажды, и выскакиваю из машины.

Водитель что-то кричит мне вслед, но я уже заношусь в подъезд. Этот браслет покроет ему зарплату на несколько месяцев, мне нечего стыдиться. Я его не обманула. Но что делать, если у меня действительно нет денег?

Дергаю ручку двери, но та оказывается закрытой. А что, если с мамой что-то случилось? Что, если мое исчезновение ее окончательно добило?

Не успеваю я испугаться, как слышу за дверью шаги. Не спрашивая «кто», мама открывает дверь и поднимает на меня взгляд.

— Доченька? — хрипло спрашивает она, прищурившись.

Замечаю, как сильно она исхудала. Как осунулось лицо и впали щеки. Но хуже всего оказались глаза: в них совершенно пропал огонь жизни.

— Мама! Мамочка, это я! Я вернулась! — кричу я и кидаюсь в объятия родительницы.

Она слабо обнимает меня в ответ, и я чувствую щекой ее слезы.

— Ты мне не мерещишься? — плачет она.

— Нет, нет! Я здесь! Я дома!

Обнимаю маму за плечи и завожу в квартиру, замечая, насколько она слаба.

— Снежа, где ты была? Мне сказали, тебя похитили. Но сделать ничего нельзя. Сказали, что ты уже, скорее всего, мертва…

— Нет, мам, все не так… — начинаю я, но потом закусываю губу.

А выдержит ли ее психика мой рассказ? Глядя в ее полные боли глаза, я не решаюсь признаться.

— Я уехала работать в другую страну. Чтобы заработать на лечение!

— Но почему ты не звонила? Как ты могла так поступить?

— Мам, там просто не было связи, я пыталась…

— И что это на тебе надето? Где же твое пальто? На улице так холодно!

Вот, узнаю маму. Даже если нас накроет ядерными бомбами, она все равно будет переживать о том, надела ли я шапку.

— Пошли на кухню, выпьем чая, и я все тебе расскажу.

Усадив маму на стул, я сама завариваю чай и, разлив горячий напиток по чашкам, сажусь напротив.

— Мам, я устроилась на работу в дом одного из очень богатых людей… — начинаю врать на ходу. — Там ко мне все очень хорошо относились, но потом хозяин дома стал проявлять ко мне симпатию и…

— О боже, он что-то сделал с тобой? — шепчет мама, ставя на стол чашку, чуть не расплескав содержимое от дрожи рук.

— Нет, нет… он мне понравился тоже, но у них такие нравы… Понимаешь, у него очень много женщин, и он отказался их отпускать…

— Вот ведь… — шипит родительница, а я продолжаю:

— Мам, я убежала ни с чем, просто взяла и сбежала…

— Но почему? Зачем сбегать? Можно же было просто поговорить…

— Нет, мам! Это так не работает. Все дело в том, что я узнала кое-что… – замолкаю, понимая взгляд на маму. — Я беременна, мам. А у них детей отдают отцу. У меня бы забрали малыша, и я бы его больше никогда не увидела…

— О боже, доченька…

— Поэтому я решилась на побег! И, мама, у меня еще новость…

— Какая? — шепчет она.

— Нам нужно уехать! Тот мужчина… Он будет меня искать. Нужно бежать, мам!

Она молчит, долго раздумывая над тем, что я сказала, а потом кивает и поднимает на меня взгляд.

— Снежана! — серьезно заявляет она. У нее даже силы в голосе появились. — То, что у тебя будет ребенок, — это замечательно. Ради него и тебя я готова на все. И если нам нужно переехать, то так и сделаем!