Грешный ангел - Линда Миллер

– Ангел здесь больше не работает, – сдержанно заметил Форбс.

– Она не Ангел, и мы оба об этом знаем.

Форбс пожал плечами.

– А что Вебб Хатчисон? Был он здесь вечером?

Форбс кинул взгляд на Элая, отметив, что тот слушает.

– К сожалению, Вебб не завсегдатай. Я не знаю, где он.

– Возможно, этого вы не знаете, – согласилась Эрлина, – но вам всегда известно, где Бонни и что она делает. Не пытайтесь отрицать это.

– Я этого не отрицаю, – ответил Форбс.

– Я вез Вебба и миссис Мак Катчен через реку утром, – вставил молодой Велт Фенвик, сидящий возле бильярдного стола. – Думаю, они там застряли, на ночь из-за дождя. Беспокоиться не о чем: Вебб построил там прекрасный дом – и они будут в безопасности и тепле.

Форбс закрыл глаза и перевел дыхание. Открыв их, он увидел, как Эрлина запустила в голову Вэлта бильярдным шаром. Бедняга увернулся, и, метнувшись в сторону, налетел на Элая Мак Катчена.

Элай схватил бедолагу за грудки и почти оторвал от пола.

– Где находится этот «прекрасный» дом?

Форбс вышел из-за стойки. Нельзя допускать драки. Поскольку он не управляет уже предприятиями Мак Катченов, «Медный Ястреб» – единственный источник его дохода. Однако он не знал, что делать с Элаем и этим парнем, которого тот чуть не задушил.

Его выручил сухопарый маленький адвокат Кэллахан, покинув свое место у бара, он вытянул шею, заглянул в лицо патрона и внушительно сказал:

– Элай, этого более чем достаточно.

Элай ослабил хватку и швырнул Вэлта на бильярдный стол. Форбс болезненно поморщился, подумав, во что обойдется замена суконного покрытия.

– Где это? – спросил Элай, в упор глядя на Форбса.

– Где – что?

Элай приблизился, его вид не предвещал ничего хорошего.

– Дом Вебба, идиот!

– Две мили на север от перевоза, – вмешалась Эрлина, – но вам ни за что не переправиться через реку в такую погоду.

«Я бы не стал этого утверждать», – подумал Форбс, стараясь сохранять невозмутимость.

Прогремел гром, Элай Мак Катчен повернулся и широкими шагами направился к двери. Адвокат швырнул банкноту на стойку и побежал за ним.

Ради спасения Ангела Форбс надеялся, что ни один «сукин сын» не предложит им лодку.

Дом был сухим и теплым. Вебб зажег все лампы. Они поужинали тем, что осталось от пикника, и разожгли яркий огонь в камине.

Роз уютно спала в углу. Вебб устроил ее на меховой шкуре и укрыл своим пальто. Бонни чувствовала себя неуверенно. «Я пропала», думала она, глядя на языки огня в камине.

Вебб только что вернулся из конюшни, насквозь мокрый. Он засмеялся, усевшись рядом с Бонни перед огнем.

– Смешно, – сказал он, – Ангел заботится о своей репутации.

– У меня есть, тем не менее, моральные устои.

Вебб ухмыльнулся и целомудренно чмокнул ее в нос.

– А если честно? Тебя волнуют не сплетни, а то, чего, как тебе кажется, я жду от тебя, – Вебб тяжело вздохнул, – Ничего такого, что бы противоречило твоим желаниям, успокойся.

Бонни, конечно, знала, что Вебб никогда не воспользуется ее беспомощностью, но все же волновалась.

– А вдруг дождь будет лить несколько дней, Вебб? – с беспокойством спросила она, глядя на огонь.

Вебб вынул из пакета последний номер своей газеты и протянул ей.

– Тогда я построю ковчег. Почитай газету, Бонни, пока я поищу что-нибудь, из чего можно соорудить постели.

Бонни не хотела спать, но ей надо было отвлечься. Она раскрыла последний выпуск «Нортриджских новостей» и подвинулась ближе к огню. Статья Вебба о событиях на заводе сразу же бросилась ей в глаза, и она стала читать с все возрастающим интересом. Хэм Фенвик был прав, сказав, что кое-кому статья «отдавит мозоли».

Зная, что Вебб человек мягкий и осторожный, Бонни всегда поражалась смелости его статей. Это был беспощадный обвинительный акт чужакам, вызвавшим беспорядки на заводе в своих интересах. Статья призывала рабочих Нортриджа дать Элаю Мак Катчену шанс исправить вред, причиненный этими беспорядками. Если он откажется удовлетворить их требования, не повысит зарплату и не улучшит условий труда и жизни, тогда и только тогда следует объявить забастовку.

Бонни задумчиво смотрела на огонь, когда Вебб вернулся с ворохом рабочей одежды. Из нее он устроил вполне сносную постель на полу перед камином.

– Боюсь, лучше этого я ничего не могу предложить, – сказал он, – в следующий раз, когда вы приедете сюда, я возьму побольше еды и одеяла.

Бонни думала только о статье.

– Вебб, Хэм прав. Ребята из Союза не поблагодарят тебя за эту статью.

– Я и не жду от них благодарности.

Подняв колени, она уткнулась в них подбородком.

– Честно говоря, меня удивляет, что ты вступился за Элая. Ты всегда критиковал действия администрации, то, как она управляет заводом, и первый выступил в газете по поводу условий жизни рабочих в Лоскутном городке.

Вебб вздохнул и, тревожно взглянув на Бонни, снял промокшую куртку. Только сейчас она заметила, что он дрожит от холода.

– Я не друг Элая Мак Катчена, Бонни. Он знает все о Лоскутном городке и о заводе и, тем не менее, приятно проводит время.

– И все же ты защищаешь его, Вебб. – Бонни взяла пальто и накинула его на плечи Вебба.

– Я не защищаю Мак Катчена, – возразил Вебб, – я только стараюсь избежать больших неприятностей. Если он намерен исправить положение, город должен дать ему этот шанс. Надеюсь, что будет еще не слишком поздно.

Бонни снова уткнулась подбородком в колени. Она подумала о тех, кто уже принял участие в забастовке, и по ее спине пробежал холодок.

– Отчасти я виню себя, – призналась она, – по крайней мере, за условия жизни в Лоскутном городке…

Бонни задумалась.

– Никто не знает лучше, чем я, каково там жить. Я могла бы заставить Элая кое-что изменить.

– Тогда ты была молода, а теперь ты не можешь повлиять на Элая.

Бонни хотелось плакать, но она сдержалась.

– Было время, когда я имела большое влияние на Элая, Вебб. Он очень меня любил. До… до…

Вебб робко коснулся ее руки.

– Пока не умер ваш ребенок?

Бонни быстро взглянула на спящую Розмари, словно желая убедиться, что она в безопасности.

– Все пошло прахом после этого. Элай упрекал меня, знаешь..?

Вебб кивнул и чуть крепче сжал руку Бонни.

– Знаю.

Бонни задрожала от этих воспоминаний.

– Я думала, что это пройдет, что это горе заставляет его так поступать. Но с той минуты все становилось хуже и хуже, пока не развалилось окончательно. Элай сбежал, я – тоже…

– Но были же моменты, когда вы могли сблизиться?

Ни с одним человеком Бонни не стала бы говорить об этом, но Вебб был ее другом. Он всегда ее понимал.