Одиссея для двоих - Стефан Вюль

Эта короткая фраза подействовала на нее как колдовское заклинание. И она замерла, словно окаменев.

Уже целую неделю ей казалось, что в сердце ее только мрак, как вдруг слова Мишеля зажгли в этом мраке огонек. Маленькое пламя все разгоралось и разгоралось, пока не охватило все ее существо. Сколько времени она простояла так, охваченная жаром трех простых слов? Час? Минуту? Она не знала.

Наконец она вспомнила, что не задвинула засов на двери. Мечтательно улыбаясь, она ласковым движением повернула тяжелый брус, легла на груду мешков, сложила руки на груди и, улыбаясь, с наслаждением повторила такую древнюю и вечно новую фразу, и повторяла ее снова и снова, пока наконец не уснула. Во сне она счастливо улыбалась.

Ее разбудили шаги.

Она вскочила, готовая броситься к двери, и вдруг остановилась как вкопанная, с замирающим сердцем: шаги принадлежали не одному человеку!

Инесс стиснула в кулачке тюбик с ядом и погасила фонарик.

Было слышно, как в соседнем помещении отворилась дверь. Из коридора донесся таинственный скрежет. Все стихло. Потом послышались неразборчивые голоса, чей-то тяжелый прерывистый храп, еще какие-то подозрительные звуки.

И вдруг раздался дикий вопль. Хриплый, похожий отдаленно на конское ржание, нечленораздельный этот вопль был пронизан нестерпимой мукой, страшной, нечеловеческой, невообразимо ужасной.

Постепенно все другие звуки затихли в отдалении. Ужасное же ржание раздавалось поминутно, гулким эхом разносясь в коридоре. Этот храп сопровождался пронзительным скрежетом, как будто бетонные стены раздирали стальные когти величиной с кирку.

Инесс затрепетала в необъяснимом страхе. Ее охватило неприятное ощущение, что жуткие вопли стали ближе, как если бы животное (если это было животное) продиралось сквозь стену, разделяющую помещения.

За стеной что-то обрушилось, как будто там свалили с грузовика две или три тонны кирпичей. Инесс прижалась спиной к бетонной перегородке и окаменела, изо всех сил стискивая зубы, чтобы не закричать от ужаса.

Так прошло несколько минут. Все стихло, осталась только черная мертвая тишина. И вдруг в этой пронзительной тишине послышалось прерывистое сопение: словно огромный пес бегал, принюхиваясь, за стеной. Девушка поняла, что между нею и неизвестной тварью осталась только эта непрочная преграда. Перегородка не устоит перед натиском чудовища и пяти минут!

Инесс засветила фонарик. Она смотрела то на стену, то на запертую дверь. Бежать в коридор? А что там? Объятия Мишеля или лапы цеподов, сбежавшихся на шум? Даже странно, что они еще не собрались здесь со всего здания. Наверно, подземелье слишком глубокое и шум не достигает населенных уровней.

Неведомая тварь снова принялась скрести стену, на этот раз - ту, что отделяла каморку Инесс от ее помещения. Девушку охватил невыносимый ужас: сейчас она скорее согласилась бы оказаться среди цеподов, чем еще минуту пробыть в одиночестве.

Наконец она не выдержала. Она мотнулась к двери и схватилась за массивную задвижку. Тяжелая железная полоса не шелохнулась, как ни напрягала силы Инесс. Неужели задвижку заблокировали снаружи?!

Девушка была слишком напугана, чтобы действовать спокойно. Ей всего-то и нужно было приподнять задвижку с одной стороны - и все пошло бы как по маслу. Вместо этого она судорожно дергала засов - и безрезультатно.

За ее спиной скрежет автоматического экскаватора оборвался - и жалобный, едва ли нечленораздельный вой пронизал наступившую тишину. В нем слышались почти человеческие тоскливые нотки, и это было самое жуткое!

За стеной снова заскрежетало. Задыхаясь от ужаса, Инесс подняла с пола фонарик и направила яркий луч на стену. И в этот миг стена вспучилась под чудовищным напором с той стороны - и в один миг лопнула и в тучах пыли рассыпалась на куски.

Парализованная невыносимым ужасом девушка не смела даже мигнуть. Забыв о задвижке, она прижалась к двери, ожидая появления таинственного чудовища.

Действительность превосходила собой самое горячечное бредовое видение.

В проломе появилась шипастая клешня. Она походила на лапу чудовищного лангуста: такая же членистая, бронированная, колючая.

Лапа пошарила среди обломков, разочарованно втянулась обратно. Еще один удар - и проем стал шире. Чудовище протиснулось сквозь него. С виду оно напоминало трехметрового паука в хитиновой броне, но...

Инесс была близка к обмороку. Фонарь едва не вывалился из ее ослабевших рук. Ужасный паук был с человеческой головой! Это была голова сорокалетнего мужчины с измученным, заросшим недельной щетиной лицом. Голова щурила глаза от света фонаря и корчила дьявольские рожи. Губы на ужасном почерневшем лице судорожно кривились, на них пузырилась желтая пена. Это была голова безумца!

Сначала Инесс решила, что чудовищное членистоногое живьем пожирает человека и туловище несчастного по самую шею в пасти гнусной твари, но потом поняла, что ошиблась. Голова росла на мохнатой головогруди паука!

Из глотки безумца вырывалось отвратительное рычание, скорее похожее на конское ржанье. На шее и висках головы вздулись синие жилы.

Дверь за спиной Инесс задрожала под ударами. Удар, другой, третий... Девушка дрожала как в лихорадке, она была в шаге от безумия. Так стучать должен был Мишель! Но Инесс уже плохо соображала. Она должна что-то сделать, но что?! Повернуться спиной к чудовищу она не смела.

Сквозь металл двери донесся голос Мишеля:

- Инесс! Открой!

Но девушка была не в силах даже ответить: язык не слушался ее.

А чудовище уже целиком протиснулось в пролом, волоча по осколкам бетонных глыб вздутое жирное брюхо, и потащилось в глубину помещения, шумно обнюхивая стену.

Инесс, как в трансе, взялась за задвижку и толкнула в нужном направлении. Дверь повернулась на петлях, и девушка бросилась на грудь Мишелю. Лицо ее было искажено судорожной гримасой, она не могла вымолвить ни слова и только показывала рукой на ползущее в глубине помещения чудовище.

Лицо Мишеля на глазах заострилось: он за одно мгновение словно постарел на десять лет.

Тем временем чудовище обнюхало дальнюю стену и повернуло к двери. Мишель заслонил собой девушку и направил луч фонаря на сопящую тварь. Вгляделся внимательнее - и вдруг узнал!

- Иоганн!.. - прошептал он. - Они-таки схватили тебя!

Стеклянные глаза Иоганна уставились на него. По подбородку сумасшедшего стекала струйка слюны. Несчастный глотнул раз или два и жалобно заскулил.

- Иоганн! - позвал Мишель. - Ты не узнаешь меня? Это я, Мишель Местре!

Чудовище вытаращило бессмысленные глаза и завыло. Мишель вытащил из кобуры пистолет.