Пояс неверности - Лариса Соболева

– Ты че наделал? Тебе ж теперь не жить. Тебя ж легавые в расход пустят. В лесок увезут и стрельнут.

– Посмотрим, – сказал Каракуль, торопливо вытряхивая из брюк самого крупного. – Пацаны еще, необстрелянные.

– Убил?! – ужаснулся хмырь.

– Отойдут.

Он оделся в форму, которая оказалась тесноватой, забрал наручники и оружие, рассовал по карманам. У одного нашел носовой платок. Спросил хмыря, пойдет ли с ним, но тот отрицательно замахал руками и шепотом добавил:

– Мне и здесь неплохо. Кормят все ж таки.

– Ты не шуми, ладно? – попросил Каракуль.

– Не, не, не. Не буду. Я смелых уважаю.

На ходу попрощавшись, Каракуль пошел по коридору, сжимая в кармане пистолет. Для себя решил выбраться отсюда во что бы то ни стало, если понадобится, выпустит пули. Но постарается никого не убить. Поворот. Тишина и звук его шагов. Еще поворот. Справа дежурная часть. Каракуль, тщательно вытирая платком лицо, а по сути, закрываясь им, спокойно прошествовал мимо. Дежурный дремал. Выход! Сердце учащенно билось, в ушах шумело. На выходе двое с автоматами курили, тихо переговариваясь. Каракуль спустился по ступенькам. Подмывало рвануть со всех ног. В милицейской машине дремал водитель. Каракуль обошел машину, сел в кабину, бросил:

– Сгоняем, отец, за поллитрой.

– Во даете, – проворчал тот, заводя мотор. – Мне за бензин отчитываться, а вы за водкой гоняете. А что, бандита не будем перевозить?

– Позже. Сначала поговорят с ним.

Все, поехали! Поворот. Еще поворот. Каракуль убрал платок, ликуя внутри.

– Я тебя что-то не помню. Вновь прибывший?

– Да вроде, – усмехнулся Каракуль. Отъехав от милиции довольно далеко, попросил: – Притормози, отец. Так. А теперь выходи.

– Чего? – не понял водитель.

Каракуль выставил пистолет:

– Выходи, говорю. Не бойся, ничего плохого не сделаю. Но пойми, мне не нравится, когда меня бьют. Иди вон туда, к ограждению.

Приковав наручниками водителя к железному заборчику на тротуаре, сказал на прощанье:

– Уж потерпи. И прости, так получилось.

Сев в милицейскую машину, помчался к дому Алекса. Времени в обрез. Действовать надо осторожно и быстро. Бросив машину у ворот, Каракуль потрогал пальцем решетки. Не под током. Собственно, живущим в доме товарищам охранять себя незачем. Перемахнув через ограду, обошел дом, пробуя двери: вдруг не заперли? Заперты. Каракуль осмотрел окна. Закрыты. Ну и что делать? Остается идти ва-банк? Он рванул к парадному, позвонил, нервно оглядываясь. За дверью топот. Сколько их, интересно? Голос Сашко:

– Кого это черти носят?

– Я, Каракуль. Открой. (Заминка, видно, раздумывал.) Давай быстрей, жрать хочу.

– Тебя отпустили? – щелкал запорами Сашко.

– Да, заявления Лии нет, не имеют права...

Стоило приоткрыться двери, Каракуль вломился внутрь, с ходу нанеся Сашко удар по челюсти. Тот не устоял на ногах, грохнулся. Надев на Сашко наручники, Каракуль взял его под мышки и поволок к кухне:

– Извини, браток, у меня нет времени, ну, совсем.

Когда связывал Сашко бельевой веревкой, на кухню примчался Васильич:

– Что за шум? Каракуль?!.

Пожилого человека жаль бить, нечаянно и убить можно. Васильичу скрутил руки, связал за спиной, но тот принялся орать во всю глотку, словно его резали:

– Кизил! На помощь, Кизил!

– Зови, зови, – не испугался Каракуль.

– Кизил, мать твою!!! – орал Васильич.

– А вот теперь, папаша, хватит.

Каракуль сунул обоим в рот по кухонному полотенцу, прижался к стене у двери. Сонный Кизил вошел в кухню, щурясь от света и недовольно ворча:

– Че такое? Че за ор тут?

Каракуль не стал здороваться с ним, двумя руками, сцепленными в замок, огрел сзади по затылку. Кизил, так ничего и не поняв, рухнул на пол, разбив нос. Наручниками Каракуль скрепил ему руки, затем всех троих стал обвязывать веревкой. Веревки не хватило. Тогда обвязал еще электрическим проводом, чтоб надежней было.

– Кто из вас радист, я не знаю, но кто-то стучит без передышки и нашим, и вашим, – объяснял им. – Поэтому не могу иначе и я. Кстати, где Антошка? – вынул кляп у Сашко.

– Он же с Лией сбежал...

Каракуль сунул кляп назад. Отлично, значит, они не обнаружили мальчишку в джипе. Знать бы, где он сейчас. Теперь все. Каракуль сначала заскочил в свою комнату, похватал первые попавшиеся вещи, засунул в дорожную сумку и рванул в тренажерный зал. Именно там прятал деньги, в тренажерах. По пути забрал со стола два мобильных телефона. Теперь арсенал Алекса. Поскольку медаль за побег на грудь не повесят, а за то, что забрал оружие у ментов, вообще покарают, вооружался на совесть. Теперь без боя его не возьмут.

Сдвинув ковер, открыл подпол. «Узи» две штуки и автомат Калашникова повесил на шею. «Калаш» – надежная вещь, работает безотказно, достаточно одного. Пулемет... а вдруг пригодится. Рожки с патронами – в сумку. Гранаты... сколько влезло в сумку. Пара стволов... нет, три штуки, и три есть от ментов. Патроны, патроны... Все смертные, а с этими игрушками как-то спокойней. Взвалив на одно плечо сумку, на другое пулемет, Каракуль выбежал из дома.

Из гаража выехал на джипе. Не выключая мотора, выпрыгнул, милицейскую машину поставил в гараж. И, уже сидя за рулем джипа, который гнал по улицам, вытер несколько раз рукавом катившийся по лицу пот. Во как! Сбежал-то на ментовозке, следовательно, будут искать ее. Ну и пусть ищут, а он на джипе смылся. Машинально достал из «бардачка» зарядное устройство, подключил вместо прикуривателя к аккумулятору, а уж к нему присоединил мобильник на подзарядку. Так делал всегда, садясь за руль, а сейчас это осталась единственная связь с миром, связь надо беречь. Управлялся одной рукой, второй выкручивал руль. Убедившись, что телефон получает необходимую энергию, Каракуль дал по газам.

Не доезжая до охотничьего домика, притормозил, мотор не глушил. Теперь осторожность нужна во всем. Сунув за пазуху пару гранат, на шею повесив автомат, Каракуль направился к домику, оставив открытой дверцу в джипе. В окне мерцал тусклый свет. Похоже, что это свечи или керосиновая лампа. Каракуль взобрался на веранду, постучал и метнулся с нее вниз. В доме залаял Радж, значит, Лия и Антон здесь. Позвал:

– Лия! Открой! Это я, Каракуль!

Узнавший его пес скулил и лаял одновременно.

– Это ты, Каракуль? – услышал испуганный голос Антона.

– Я, Антошка, я! Открывай!

Несколько секунд спустя Антошка уже висел на нем, обхватив его шею руками и хлюпая от радости носом. Каракуль обрадовался не меньше, рассмеялся, потрепал мальчика за волосы:

– Ну-ну, ты ж мужик. Где мама?

– А мамы нет, – всхлипнул Антон.

– Как это нет? Ты один здесь? А где она?

– Я не знаю. Ее увезли.

– Кто? Когда? А ну рассказывай.

Он посадил его на стул, сам присел на корточки. Антоша рассказал все, что видел: как мама подавала знаки, чтобы он спрятался, как ее нашли из-за Раджа, снова пес подвел, а потом на собаку чем-то брызнули, и Антоша думал, что Радж умер, а он не умер. И что пистолет Каракуля нашли у мамы. Дядьки просили у нее какие-то бумаги, потом увезли ее. Антоша все это время был здесь и очень боялся, особенно ночью.

– Так, – тер подбородок Каракуль. – Как они выглядели, Антон? Опиши их...

– Один дядька длинный и худой, с усиками, все время трогал их пальцем. А второй большой такой, с животом и старый. Они приезжали к Алексу, но я не знаю, как их зовут.

– Антон, мусор от них остался?

– Да. В ведре. Я туда убрал мусор.

Каракуль вывалил содержимое мусорного ведра прямо на пол, рылся. Нашел окурки. Одни коричневые, от дамских сигарет, такие курит Тимошенко. По описанию Антона Каракуль и подумал, что здесь был Тимоха. Другие окурки от «Мальборо» – эти курят многие.

– На какой машине они приехали?

– Тачка крутая, – с видом знатока ответил Антоша.

– А марка какая? (Антоша пожал плечами.) Так, не знаешь. А знаки какие на ней? Кольца были, или вот такой знак, или такой? – И Каракуль пальцем на полу изобразил невидимые знаки, обозначающие марки машин.

– Я не заметил, – насупился Антон, ему стало стыдно, что не обратил внимания на важную деталь. – А шофер у них... квадратный. Лицо квадратное, туловище квадратное...

– На Гоги похож...

– Да! – обрадовался Антон. – Я вспомнил, его так называли: Гоги.

– Молоток! – хлопнул его по спине Каракуль. – Это уже кое-что! Значит, сюда приезжали Тимоха и Булькатый. Так, наверняка уже известно, что я сбежал. Если Хачик созвонился с Булькатым или Тимохой, те наверняка рассказали про Лию. Мой пистолет нашли у нее, а Хачик и так подозревал, что мы с ней в сговоре. Значит, будут искать меня прежде всего здесь, подумают, что я поехал к ней. Антошка, живо тащи сверху одеяла и подушки. Я за машиной. Сноси все к беседке. Там куртки висят. Не забудь чайник и кружки, будем в лесу жить. Скорее!

Он подогнал джип, загрузил вещи. С Антоном набрали еды в погребе, в основном мясные продукты и консервы, не забыл Каракуль и спиртное, чего добру пропадать? А нервное напряжение хорошо снимается спиртным. Все побросали в машину и поехали.