Пояс неверности - Лариса Соболева

– Что за люди! Сволочь на сволочи и сволочью погоняет.

Затем тяжело поднялся, набрал номер. Услышав голос в трубке, произнес:

– Его надо убират. Сегодня ночью.

Всю дорогу до Краснодара Руслан не проронил ни слова. Сева пытался его растормошить, но тот лишь отвечал на конкретно поставленные вопросы, да и то односложно. Впрочем, он хоть и пользуется авторитетом у сослуживцев, но близких друзей среди них не имел. Когда Сева приступил к работе после академии, Руслан негласно взял над ним шефство, это было приятно, но за год близкого знакомства так и остался непознанным. Вроде бы с удовольствием проводил время с Севой, вместе с тем сам в себе. Короче, вытащить его на откровенный разговор еще не удавалось: либо отшучивался, либо менял тему, а то и вовсе отмалчивался. Сева наблюдал за ним и в домашней обстановке, заметил, что Руслана тяготит дом. По бабам он не бегал, однако дома бывать не любил. Жена у него женщина славная, заботливая, а отношения их можно квалифицировать как домовладелица и квартирант. Сына девяти лет любил, пожалуй, только сын и привязывал его к дому. В конце концов Сева перестал копаться в характере Руслана, а принял его таким, каков он есть.

За три часа домчались, полтора часа кружили по городу, отыскивая нужную улицу. В старой многоэтажке на пятом этаже позвонили в квартиру. Подождали, еще позвонили.

– Наверное, она на работе, – предположил Сева.

– Скоро шесть, – сказал Руслан, посмотрев на часы. – По идее, ждать недолго.

Спустившись вниз, Сева предложил перекусить, Руслан протянул ключи от машины:

– Держи. Привези сюда поесть. А я подожду ее.

Устроившись на скамье возле дома, Руслан всматривался в каждую женщину, проходившую мимо, но Инны среди них не было. Сева привез еду, перекусили в машине, не спуская глаз с подъезда. Стемнело. Около девяти подъехали «Жигули», из машины вышла Инна – крупная и с яркой внешностью женщина лет тридцати пяти. Она неторопливо вошла в подъезд, «Жигули» уехали, тогда Сева и Руслан ринулись в подъезд.

– Инна! Подождите! – крикнул Руслан, перескакивая через две ступеньки.

– Вы меня? – произнесла она с опаской, повернувшись к ним на лестнице.

– Да, да, вас, – догнал ее Руслан и протянул удостоверение. – Вот мои документы... Мы приехали по поводу вашего мужа Алекса.

Едва скользнув глазами по удостоверениям Руслана и подоспевшего Севы, она недоуменно спросила:

– А в чем, собственно, дело?

– Его застрелили, – ответил Руслан. – Вы не приехали на похороны, почему?

– Мне никто не сообщил.

Значит, не знала о смерти мужа. Но почему такая странная реакция? Она не всплеснула руками, не ойкнула по-бабьи, тем более не пустила слезу, а всего-то свела брови к переносице и опустила глаза.

– Надо поговорить, – сказал Руслан. – Давайте пройдем к вам или спустимся вниз.

– Лучше спустимся, – проговорила она и пошла вниз.

В машине Руслан включил свет, Инна достала сигареты, закурила. От нее пахло спиртным вперемешку с духами. Только через длительную паузу сухо поинтересовалась:

– Как это случилось и когда?

– В марте в него выстрелили на кладбище, – ответил Руслан. – Он пошел без охраны на могилу матери. А похороны состоялись несколько дней назад, восемнадцатого апреля. Скажите, у вас нет никаких предположений, кто мог его убить?

– Вы хотите сказать, кто мог заказать убийство, да?

– Или так, – согласился Руслан.

– Я его предупреждала, что добром это не кончится, – неопределенно высказалась она. – Большие деньги стережет смерть.

– И все же, кто, по вашему мнению, был заинтересован в смерти Алекса? – ввернул Сева.

– Думаю, он успел всем насолить, – ответила Инна. – Считал, что все у него в неоплатном долгу, вот и получил плату. Его завалить мог кто угодно из городских монстров. А могли сговориться и все вместе грохнуть. Как дотошный бухгалтер, Алекс всех брал на учет.

Руслан мельком покосился на Севу, сидевшего сзади. Тот едва заметно кивнул, мол, понял, и, подавшись корпусом к Инне, спросил:

– Алекс делился с вами, ну, чем занимался, кого на учет брал?

– Кроме своей мамы, он ни с кем не делился, – произнесла она с раздражением, в котором ясно читалось негативное отношение к матери Алекса. – Я сама догадалась. Однажды зашла в кабинет, увидела на мониторе компьютера схему. Внимательно изучать не стала – мне неинтересно было, – но кое-что заметила. В схему внесены были все эти товарищи, а от них шли стрелочки к порту. Ниже Алекс печатал пояснения, кто, когда и в чем замешан. Это напомнило мне дореволюционных экстремистов. Они составляли списки, где значились фамилии членов организаций. Руководитель хранил эти списки чуть ли не у сердца, а когда попадался, все его сподвижники горели с ним. На мой взгляд, это такая форма мести: я тону и топлю всех. Тогда я его и предупредила, что не надо считать только себя умным, а остальных дураками. Алекс разозлился, кричал на меня...

– А к вам как он относился? – снова задал вопрос Сева.

– Как к вещи. Бесправной вещи. Одевал, кормил, терпеть не мог мою работу, презрительно фыркал: училка. Но должна же я была иметь свои деньги, не его, а свои, пусть небольшие. Я была не жена, а содержанка. Да еще его мамаша доставала, пилила днем и ночью, попрекала. Иногда мне казалось, что она спит с нами в одной постели.

– Когда вы уехали от него, то некоторое время спустя просили денег... – сказал Сева, Руслан метнул в него недовольный взгляд, он сторонник постепенного, ненавязчивого допроса, а Сева в лоб лепит.

– Просила, – созналась Инна. – У моей матери саркома, на операцию, естественно, нужны деньги. Не дал. Что еще вас интересует?

– Сейф, – сознался Руслан. – Нас очень интересует сейф. Где он? Не можем найти. По нашим сведениям, он спрятал свои записи в сейфе. Где он?

– Хм, – усмехнулась Инна. – На кухне, в кладовой. Полки у стены отходят, стоит их только потянуть на себя, найдете сейф.

– Что ж, спасибо, – сказал Руслан и вышел из машины, чтобы открыть даме дверцу.

Сева шел к подъезду за ними, делая знаки Руслану, дескать, не закончили разговор, не выяснили конкретный вопрос, но тот словно ничего не замечал. Настала пора распрощаться. Руслан все же вернулся к Алексу:

– Не жаль вам мужа?

– Не знаю, – задумалась Инна. – Он был слишком тяжелым человеком, то грубым, то щедрым, то скрягой. Я не смогла с этим мириться. От хорошего мужа не уходят.

– Да! – вдруг «вспомнил» Руслан. – А где вы были восемнадцатого?

– Я бы не удивилась, если б вы меня спросили, где я была в день убийства Алекса. А какое имеет значение, где я была в день его похорон?

– И все же?

– С ходу и вспомнить трудно. Какой это был день недели?

– Понедельник, – подсказал Сева.

– Я работаю в Доме детского творчества, понедельник там выходной день. Я была дома. Стирала, убирала. Мать моя лежит в больнице, я все дела откладываю на выходной.

– Кто-нибудь сможет подтвердить, что вы были дома в понедельник?

– Это, простите, смешно, – вспыхнула Инна. – Сейчас что, закон карает жен, не приехавших на похороны мужа? Стиральная машина подтвердит, утюг, пылесос. Прощайте.

Она скрылась в подъезде, сердито хлопнув дверью. В машине Руслан набрал номер на мобильном телефоне и протянул Севе:

– Докладывай.

– Артем? – оживился Сева, приложив аппарат к уху. Руслан тронул его за плечо и попросил не кричать. – Да, виделись, говорили. Алиби нет... Как это? А санкция?..

– Дай сюда, – вырвал телефон Руслан. – Артем, это я. Мне показалось, что она знала, когда хоронили Алекса, хотя отрицает это... По ее реакции и ответам, они у нее заготовленные... Угу, понял. До завтра. Так, Сева, сегодня она нам не откроет. Отъедем немножко и поспим в машине.

– Ты что, согласился? Гайки подкрути в черепе, а то он у тебя расшатался.

– Не бубни, Всеволод, потом объясню, почему это надо сделать.

Заехав в тупик двора, где живет Инна, расположились на ночлег.

Каракуль не спал. Предвидя, что опять явятся его бить, выспался днем, хотя на голом полу лежать – это не сон, к тому же побои на теле ныли. А ночь была уже глубокая. По подсчетам Каракуля, шел где-то третий час. Тишина. Но вот и шаги послышались. Значит, идут бить. Каракуль сел, прислонясь спиной к стене, свесил голову на грудь, одну ногу поставил на ступню. Шаги осторожные. Замок открыли, стараясь не производить шума. Каракуль слегка приоткрыл веки, сосчитал ноги, входившие в кутузку, – три пары. Окружили... «Ну, либо пан, либо пропал!» – мелькнуло в мозгу. Это его шанс, возможно, единственный. Он не стал ждать, когда его начнут бить. Молниеносно упав на бок и на руки, сбил ногой того, кто стоял посередине, тот свалился как подкошенный, потянув за собой еще одного. Каракуль вскочил на ноги в мгновение ока кулаком ударил в солнечное сплетение, потом в лицо растерявшегося молодого милиционера, тот рухнул и больше не вставал. Не успели подняться первые два милиционера, как их по очереди Каракуль вырубил. Глядя на троицу, хмырь, разбуженный шумом, просипел: